Багровый олеандр. Яд ночи

Оливер быстро отошёл от избитого Глэра, увлекая за собой дочь. Алан, оглядываясь, побежал за ними.

— Мистер Мур, а проблем не будет? — спросил юноша.

— Я стёр память Роберту Глэру, он не вспомнит этого, — Оливер оглянулся. — Могу и тебе стереть, если не уверен, что сможешь держать язык за зубами.

— Я могила, мистер Мур! — пообещал Алан, продолжая оглядываться. — Но даже если никто не запомнил этой сцены и никто ничего не слышал… Есть же камеры наблюдения! У вас точно будут проблемы, а, значит, и у Андреа тоже!

— Это резонное замечание, — кивнул Оливер. — Но на камерах будет запечатлено, что я разнял двух студентов, собирающихся подраться. Причем инициатива исходила от Глэра. А ударил я его совсем незаметно. Поверь, я знаю, как работать на камеры, — Оливер подмигнул.

— Но у Глэра наверняка ребра сломаны, — заметил Алан, не слишком уверившись в безнаказанности Оливера.

— Он вампир, у него быстрая регенерация. Срастётся до того, как решит пожаловаться. И, насколько я знаю их семейство — они не будут выносить это на общее обозрение. Скорее, придут ко мне, — Оливер снова хищно улыбнулся. — А я буду ждать.

— Пап, вот ты уверен, что надо было вмешиваться? — спросила Андреа. — До твоего приезда всё вообще было нормально!

— Серьёзно? — Оливер поставил дочь напротив себя, взял за плечи и заглянул в глаза. — Так, может, это я взорвал аудиторию, это я устроил драку с вампиром из Нобилей, это я не рассказывал, что у меня проблемы?

— У меня нет проблем, пап! — надулась Андреа.

— А что это тогда, если не они? — не понял Оливер. — Андреа, — он прижал дочь к себе, — ты должна помнить, что я всегда приду к своей малышке на помощь. Если придётся оторвать какому-нибудь навязчивому ухажёру башку и закопать её вместе с телом подходящей безлунной ночью, то я всегда готов это сделать для своей любимой дочки.

— Пап…

— Мне важно, чтоб ты это знала, — Оливер погладил дочь по голове. Андреа вздохнула, обняла отца и посмотрела на Алана.

— Алан, ты уверен, что всё ещё хочешь встречаться с дочерью вампира?

— Я определённо точно не хочу лишаться своей башки, она мне ещё пригодится, — рассмеялся Алан. — Но я готов помочь закапывать кого-угодно в любую удобную безлунную ночь, лишь бы только мистер Мур закапывал не меня.

— Ты не обращай внимания, — отмахнулась Андреа. — Это у папы такой странный мрачный вампирский юмор! Ты привыкнешь!

Алан рассмеялся, а Оливер промолчал. Как известно, в каждой шутке… Он не знал, стоит ли рассказывать дочери. Этот внезапно помешавшийся на ней Роберт Глэр, молодой вампир из семьи Глэров, был полностью уверен, что Андреа — его истинная вампирская пара. Внушить можно любую мысль, но… кровь не будет врать. Если Роберт Глэр попробует кровь Андреа, он будет знать точно. Тогда подсуетится Ленден, мечтающий забрать свою внучку. Именно Ленден хочет провести обряд и передать дочери Оливера свой дар, дед хочет стать сиром для своей внучки. Ведь дочь забрал Оливер. И испортил её дар своим. 

Магия Оливера и Леи странным образом срезонировали друг с другом. Они сделали друг друга сильнее. Но одновременно эта связь делала их и разрушительнее для обоих. Оливер не хотел передавать дочери свой дар. Этот дар — проклятье. Дар Лендена будет не многим лучше. Ведь Ленден прожил века. Он старый и опытный, и как знать, как его дар повлияет на дочь двух одарённых вампиров? Ведь что-то досталось Андреа с рождением по крови. Она уже сейчас очень проницательна.

— Папа, у меня такое ощущение, что ты мне чего-то не договариваешь? — дочь смотрит своими внимательными тёмными глазами. Любое сердце растает, хоть сердце Оливера уже давно застыло, как камень, но дочь — единственное, что он любит больше всего на свете. Поэтому он врёт.

— Ты знаешь всё, что должна. — И это ложь. 

— Правда? — Андреа продолжает смотреть внимательно и улыбается.

— Я обещал твоей матери никогда не стирать твою память, так что ты мой свидетель, Андреа. Ты знаешь и помнишь всё. — Вот это правда. С пометкой, что Андреа знает лишь то, что ей позволяют знать. И для вампира, редактирующего чужие воспоминания, бывает сложно решить, где правда, а где ложь.