Улыбка незнакомца

Ярослав

Ей бы в цирке работать! Небось, сидит в комнате, шуршит барахлишком и радуется, какая умная, а зря. Она еще лифчики не носила, когда я этим трюком пользовался — сознайся в малом грехе и скрой большой. А в Вероникином варианте это звучит так: покажи Ярославу вещи, с помощью которых ты за ним следила, и он поверит, что в твоей голове сплошное белое пятно. Теперь понятно, какую стратегию она выбрала. Убеждать меня и доказывать, что она не мошенница и информацию не воровала, бессмысленно. Я все видел своими глазами. Решила на амнезию по полной программе нажимать. С человека без памяти какой спрос?

Старенькая входная дверь скрипнула, и я выглянул из кухни в коридор, чтобы посмотреть, кто пришел. Баба Надя.

Женщина, как и все люди в почтенном возрасте, тепло укуталась. На улице жара, а она, можно сказать, в пальто, шерстяных синих рейтузах и цветастом платке — неотъемлемом атрибуте всех бабулек.

— Добрый день, — подал я голос.

— Добрый, добрый. Только я трость куда-то подевала и найти не могу. Спряталась, окаянная, — пожаловалась старушка и постучала по полу сподручным заменителем трости — обычной палкой, скорее всего, подобранной где-то на улице. — А где Вероника?

— В спальне.

— Я ей трав от недуга принесла и еще пошепчу, — больше себе, чем мне, буркнула баба Надя и, тяжело переваливаясь с одной ноги на другую, поковыляла в комнату.

Я за ней не пошел. Наблюдать, как ловкая девица пожилого человека за нос водит, противно. Вернулся за стол и налил себе еще чая.

За стенкой еле слышно доносились женские голоса, а потом все стихло, и длилось молчание минут пятнадцать.

Любопытство победило, и я толкнул дверь в спальню. Баба Надя с закрытыми глазами сидела на кровати рядом с Никой и, положив девушке на лоб ладонь, что-то бормотала.

Лично я ворожбу приравниваю к обману. При этом вполне допускаю, что тот, кто ворожит, искренне считает, что обладает потусторонней силой и может помочь, а если к этому прибавить и готовность пациента к чуду, то появляется положительный эффект плацебо.

— Вот, деточка. — Баба Надя протянула Веронике тряпичный кулечек, перевязанный холщовой веревкой. — Каждый день по щепотке заваривай, настаивай и пей с утра на голодный желудок ровно три дня.

Ага, доброй старушке невдомек, что ее травки в мусорное ведро полетят, как только Ника до него доберется.

— Спасибо, — благодарно склонив голову, произнесла девушка и прижала лекарство к груди, как великую ценность.

Так и тянет от тошнотворного зрелища сплюнуть, а лживой сучке дать подзатыльник.

— Значит, Веронику в свой дом забираешь, — повернулась ко мне старушка. — Почему тогда замуж не зовешь?

Я мысленно перекрестился. Мне такое «счастье» даже в страшном сне не приснится. Я скорее на бабе Наде женюсь, чем на этой мерзавке.

— Ника переезжает ко мне, чтобы за ней должным образом ухаживали, а не для совместного со мной проживания, — успокоил я бабушку, но ответ ее явно не устроил.

— Смотри, обидишь Веронику — сам потом пожалеешь. Ты парень хороший, по глазам вижу, но мысли мне твои не нравятся. Для меня люди как прозрачные. Предупредила тебя, потом не плачься. — Баба Надя, чтобы придать вес своим словам, пригрозила мне клюкой, а затем, как ни в чем не бывало, попросила: — Помоги, сынок, встать. Все силы Веронике отдала.

Как же я ждал того момента, когда все сумки будут собраны и мы с Никой окажемся на пороге! Старушка, с виду божий одуванчик, пока вещи упаковывали, покрикивала и шпыняла меня, как мальчишку, чем невероятно бесила. Не привык я к подобному отношению, но что делать, человек она пожилой, а возраст как минимум требует уважения.

— Ты когда Веронику в прошлый раз до дома подвозил, я наблюдала за вами с балкона. Если будете беречь друг друга, ни одна беда к вам не постучится, а если нет, умоетесь слезами. Оба.

Ну нет. Мне что, еще и напутствие на дорожку выслушивать?

— Баба Надя, спасибо вам за все, до свидания. — Схватив чемодан с сумкой, я толкнул плечом дверь. Но не тут-то было, бабуля быстро среагировала на попытку побега.

— Подожди, я еще вас не благословила, — снова прикрикнула она на меня и, что-то нашептывая, перекрестила нас с Никой.

Холодок пробежал по спине. Вот сейчас, с опущенными веками, в темном коридоре бабу Надю от моей покойной и горячо любимой бабушки Светы не отличить. И как я раньше сходства не заметил? Чертовщина какая-то. Такое ощущение, что родственница с того света спустилась и благословила. Надо бы в церковь сходить и усопшей свечу за упокой поставить.

Пока мы не выбрались из города, Ника пребывала в приподнятом настроении. Она с интересом разглядывала из окна автомобиля мелькающие улицы и часто задавала вопросы: посещала ли она этот музей, гуляла ли в этом красивом парке, где мы с ней любили пить кофе и любили ли вообще. Я отвечал, причем оживленно. Все чаще за собой замечал — Ника так талантливо играла свою роль, что я забывал: амнезию она симулирует. На трассе девушка занервничала и стала вертеть головой.

— А мы куда? — наконец не выдержала она.

Немудрено. В моей городской квартире она пару раз была, а в загородный дом я ее никогда не приглашал. Представляю, какие у Вероники в голове кружатся мысли. Кругом лес, укромных мест хоть отбавляй, заведи ее подальше, и ее криков никто не услышит.

— Расслабься. — Улыбнувшись, я не удержался и хлопнул Веронику по голой коленке, причем после руку не убрал, а оставил на ноге и периодически сжимал. — У меня дом за городом, думаю, тебе там будет комфортно: свежий воздух, никакой суеты, идеальное место для реабилитации.

— А-а-а, — неуверенно протянула она, косясь на мою руку.

Образ неопытной девственницы Нике особенно удается. Пока я не застукал ее за воровством, она меня привлекала, и даже очень, но она вела себя скромно, смотрела невинно, так что, за исключением нескольких эпизодов, я даже шага в сторону физической близости не смог сделать.

— Что-то не так? — спросил я и, свернув на обочину, припарковался.

— Мне идея переезда больше не кажется хорошей, — выдохнула она и демонстративно убрала мою ладонь с колена. — Умом понимаю, что мы не чужие, но на деле знаю тебя две недели, а этого мало, чтобы вместе жить. Я бы хотела вернуться в квартиру к бабе Наде, пока она кому-нибудь другому ее не сдала.

Ага, сейчас, размечталась. Пока флешку не вернешь, ты у меня будешь сидеть под охраной за высоким забором.

— Дом у меня достаточно большой, и там кроме нас будет постоянно проживать как минимум десяток работников. Комнату я тебе выделил, не отказывайся, не попробовав. — В это предложение я вложил всю доброжелательность, на которую был способен.

Не знаю, на какую оценку изобразил честные глаза, но очень старался. Однако, несмотря на разумные доводы, я видел, что Ника пыжится, придумывая аргументы против. Пришлось добить ее обещанием:

— Если тебе у меня не понравится, лично отвезу обратно к бабе Наде.

— Хорошо, — смиренно произнесла девушка. — А когда я смогу выйти на работу? Мое место ведь осталось за мной?