Сестра врага. Цена предательства
Глава 49
Марина, правда, пыталась вести себя, как обычно, будто бы не было никаких предупреждений от Руслана и задушевных бесед с Анной. В первое время это удавалось, но все труднее и труднее было делать вид, что в этом доме ничего не происходит.
Прогулки в саду на свежем воздухе уже не приносили прежнего удовольствия, да и сама жизнь в этом доме тяготила ее. Тревога лихорадит ее сердце и с этим уже ничего нельзя было сделать. Стала обращать внимание на многие факты, в том числе мелочи. Не так убрано в доме, пыль, ненужная суета, кругом чужие люди.
Заметила, что потихоньку сменяется обслуживающий персонал. Исчезают привычные лица и появляются новые. В душе прочно поселилась неуверенность в завтрашнем дне и ожидание беды.
Лицемерие Морозовой и Смирнова коробило, и Марина боялась, что сорвется при очередном сообщении об ухудшающем здоровье бедненькой Анны.
Еще тяжелее было выслушивать будущие планы Марии на дальнейшую жизнь семьи Смирновых, если случится что – то нехорошее с Анной. Они уже строили свой мир без Анны.
- Я это просто не вынесу! – Мария Васильевна в таких случаях закатывала свои красивые кукольные глаза, - Я так к ней привыкла! Такая трагедия! Так печально! Как жесток этот мир!
Изящные руки привычно сжимали носовой платочек и картинно прикладывали его к глазам, вытирая несуществующие слезы, только так, чтоб макияж не испортить.
Обычно наступала театральная пауза, и понятливая Марина начинала утешать актрису.
- Ах! Не надо так печалиться, может Анна вылечится. Медицина творит чудеса в наше время! Просто невыносимо смотреть на то, как ты страдаешь. Надо надеяться на лучшее! - утешения выходили так себе, фальшиво, но Морозовой и этого было достаточно.
- Марина, как ты верно сказала! Надо надеяться на лучшее! Может, на самом деле так будет лучше для всех? Анечка отмучается. Невыносимо терпеть такие адские боли и за что ей такое наказание? О, Боженька! – плачет Морозова, ожидая очередную порцию утешений от Марины.
Николай, если присутствовал на театральном представлении, тут же начинал успокаивать свою Машеньку и начинал звонить лечащему врачу жены, чтоб узнать о состоянии здоровья больной. Прогнозы были, как всегда неутешительные.
- Я, конечно, Коленька, не оставлю тебя одного в этой страшной беде. Помогу с воспитанием сына, - уверяла любовника Морозова, - Он для меня самый родной. Все равно своего нет.
- Спасибо, дорогая, за твою заботу. Ты итак меня поддерживаешь в это трудное для меня время. Я так растерялся, когда такое произошло с Анной. Кто мог подумать о печальном исходе обычной беременности! – не забывал добавлять нотку трагизма в театральную сцену Николай, - Такая молодая! Кто мог подумать!
«Фу! Как противно! – брезговала парочкой Марина в такие минуты.
Аппетит сразу пропадал, ведь театральные сцены проходили обычно во время завтрака или обеда. Вечером Морозова, напротив, никому не портила аппетит и настроение. Спокойный ночной сон никто еще не отменял.
Тревожный звоночек прозвенел весьма неожиданно для Марины.
В одну из очередных бесед Мария Васильевна завела разговор о Сереженьке.
- Мариночка, я консультировалась с участковым терапевтом и врачом, которые наблюдают нашего Сереженьку. Он же у нас недоношенный! – последовала многозначительная пауза, - Так вот, они очень хвалят тебя и говорят, что твоя забота о ребенке сотворила просто чудо. Состояние здоровья сыночка соответствуют его возрасту и все у него хорошо. Наверное, уже пора будет полностью перейти на смеси, кашки всякие, и оторвать сыночка от груди, а ты сможешь, наконец – то, уехать к себе на родину. Рассчитаемся с тобой. Все будет, как положено.
- Как неожиданно! – удивилась Марина, - А я уже расслабилась и привыкла к этому дому! Наверное, уже пора и мне вернуться к себе. На самом деле, мы же рассчитывали, что кормить Сереженьку буду не более двух месяцев, а вышло намного больше. Дома уже заждались меня.
- Да, в начале у нас такой был уговор, - соглашается с печалью в голосе Морозова, - А потом видишь, как все повернулось. Злой рок преследует нас.
- Такова жизнь и игры судьбы, - Марину потянуло на философские беседы, а Морозова с удовольствием окунулась в рассуждения о жизни и смерти и превратностях судьбы.
- Только резко прекращать кормление нельзя! – вдруг предупреждает в конце философской беседы Морозову Марина.
- Вот как! А почему нельзя? Все же у Сережи нормально: кушает, писает, какает, как все детки, - настала очередь удивляться Марии Васильевне.
- Машенька, ты же врач! Разве не слышала про детский стресс? – качает головой Марина, - Надо сначала уменьшить количество кормлений грудью, давать побольше смесей и кашки. Ребенок должен постепенно отвыкать от грудного вскармливания. Иначе получит стресс и шок. Потом придется лечить нервы.
- Как – то я об этом не подумала и подзабыла, - согласилась с мнением Марины Морозова, оправдываясь, - Я же впервые столкнулась с воспитанием младенца. Откуда только ты столько всего знаешь? У тебя же первый ребенок.
- Много читала на эту тему. Готовилась. К тому же, у меня есть племянницы, которые росли рядом. Невольно учишься многому, - не задумываясь, ответила девушка.
- Так сколько тебе понадобится времени, чтоб отучить Сереженьку? - с нетерпением в голосе спрашивает Морозова.
- Думаю, что недели две хватит, - уверенно заявила Марина.
- А десять дней? – уже торгуется Мария Васильевна, - У тебя слишком много времени уходит на переходный период. Я понимаю, что ты заработать хочешь.
- Возможно, что и десять дней, - соглашается Марина, - С завтрашнего дня и начнем, но своего сына я планирую и дальше кормить.
Уже потом намного позже Марина позвонила Руслану на номер Валентины Петровны.
- Мне кажется, что может произойти непоправимое. Меня попросили прекратить кормление Сережи. Выторговала десять дней.
Цветовая схема 
Интервал 