Дорога мёртвых, том 2

Донния сжала холодными пальцами узорчатые перила балкона и вновь с тревогой взглянула на синеющие вдали верхушки Вечных гор: над их крутыми склонами медленно ползло к закату раскалённое майское солнце. Глубокую небесную синь кое-где нарушали сизоватые перистые облака, похожие на небрежные росчерки лохматой кисти, сделанные от неудовольствия художника столь безупречной синевой. До темноты было ещё несколько часов, но эльфийка с самого утра испытывала смутное беспокойство. В большой королевской зале водяные часы по капле отсчитали последние минуты и, мелодично зазвенев, перевернулись, начиная новый час. Донния вздрогнула: ей пришло в голову, что хрустальный перезвон означал конец чьей-то жизни. Момент, скрывающий за собой начало неизбежных перемен. Со стороны Вечных гор тянулась невидимая и неосязаемая тьма: люди вновь учинили какое-то зло и тем самым отравили тонкий эфир, пронизывающий ткань бытия.

Изящная светловолосая эльфийка с лучистыми голубыми глазами была младшей дочерью Верховной жрицы. В свои тридцать три года Донния выглядела едва ли старше юных послушниц в Храме Ньир, но всё же пользовалась их уважением и уже имела собственных учениц, которых обучала начальным заклинаниям целительства и магической защиты. Кроме того, ей было доверено помогать принцу Лориону с его коллекцией экзотических животных, и девушка находила это занятие весьма приятным, пока в одной из роскошных золочёных клеток не оказалась птичка-оборотень. Пойманная на склонах Вечных гор охотниками дочь правителя птиц заставила принца позабыть обо всех других питомцах. День за днём, несмотря на увещевания родителей, Лорион добивался взаимности от своей пернатой пленницы, но та была непреклонна: стоило принцу только показаться на глаза, прекрасная девушка оборачивалась птицей и норовила клюнуть или ободрать когтями любого, кто посмел приблизиться к вольеру.

Королева не раз просила Доннию убедить принца в том, что удерживать взаперти оборотня небезопасно. Что рано или поздно правитель птиц узнает, куда подевалась его дочь, и задумает отомстить эльфам, но, как ни старалась жрица, юноша упрямо стоял на своём. Птичья девушка притягивала его несговорчивостью, потому как разительно отличалась от всех придворных эльфиек и развратных лунных жриц, готовых по первому слову исполнять любые желания молодого эльфа. В свою очередь, принц упрашивал Доннию оказать воздействие на своенравную птаху, и она металась меж двух огней, не зная, кого же ей слушать, и с тоской вспоминая беспечную жизнь в замке Хранителей.

Заслышав за спиной тихие шаги, Донния вновь почувствовала, как связаны между собой и как похожи судьбы — её и несчастной пленницы. Да, жизнь жрицы нельзя было назвать простой, но всё же до недавнего времени в сердце её продолжала жить надежда…

На балкон башни, венчающей западную стену дворца, вышел принц Лорион — худощавый эльф девятнадцати лет от роду в расшитом жемчужными нитями камзоле, серых брюках и высоких, плотно облегающих стройные ноги сафьяновых сапогах. Жрица почтительно кивнула и вновь устремила взор в сторону границы с миром людей. Быть может, это не эфир, а она сама была отравлена тягостными мыслями о будущем, а оттого любое облако на небе и любой звук воспринимался ею как дурной знак? Что могли сотворить люди в Тёмном лесу, на самом краю света? Насколько знала Донния, по ту сторону гор лежало угрюмое графство из чёрного камня со странным именем Трир, и места те много десятилетий не знали ни войн, ни набегов.

— Всё, чего я добился за месяц, — задумчиво произнёс принц, крутя в руках серебристо-серое перо. — Пара сброшенных перьев и несколько шрамов. Любая девушка королевства уже давно была бы моей.

Донния знала, что при первых попытках знакомства птица наградила юношу рваными царапинами на обеих руках.

— Отпустите её, Ваше Высочество, — тихо попросила жрица, качая головой. — До встречи с ней вы были добрым и чутким, но теперь в вас просыпается нечто иное. Оборотни — это не просто красивые зверюшки: их интеллект, возможно, превосходит наш с вами.

— К чему мне её интеллект? Всех моих питомцев я люблю за красоту и необычайность, а вовсе не за разум. И её полюбил за красоту. Но вы с матерью не желаете понять этого и обвиняете меня в жестокости! — Принц тронул жрицу за плечо и заглянул ей в лицо.

— Вы лишили её свободы, разве это не жестоко? — Светлые небесные глаза Доннии были преисполнены отчаяния.

— Я не собираюсь держать её в клетке всю жизнь. Как только она согласится стать моей, у неё будет всё самое лучшее во дворце. Роскошные платья, драгоценные камни, слуги. Всё, что пожелает её сердце. Такой красоте место в королевских покоях, а не среди унылых скал и облезлых деревьев. Прежде я никогда не встречал таких упрямых питомцев… ах да, и среди эльфиек все тоже оказывались сговорчивыми.

Он перегнулся через перила, и ветер растрепал его лёгкие рыжеватые кудри.

— Её родители, должно быть, страшно переживают… — начала было жрица, коснувшись рукава эльфа, но тот стряхнул её руку и прищурился.

— Все родители всегда переживают, сестра Донния, так уж они устроены. И мои, и твои не исключение. Когда ты станешь матерью, то тоже будешь метаться день и ночь, независимо от того, что будет происходить с твоими отпрысками. Я не обижаю эту хрупкую птичку. Не ломаю ей крылышки и не связываю верёвками. В её клетке самые лучшие блюда — и птичьи, и эльфийские, и для начала я хотел бы только поговорить с ней. Неужели ты находишь это проявлением жестокости? Или же просто исполняешь просьбу моей сердобольной матери?

Эльфийка вздохнула, ничего не ответив.

— Раз уж мы заговорили о детях и семьях, — вдруг вспомнил Лорион и загадочно улыбнулся. — С моими просьбами и послушницами Храма ты, наверное, совсем не успеваешь готовиться к собственной свадьбе? Я хочу, чтобы ты была весёлой в этот день! Во дворце давно не было хорошего праздника и большого пира.

Солнце стояло ещё высоко, да и ветер на балконе дворца был тёплым, но всё же Донния поёжилась от пробежавшего по спине холодка. Помимо всего, что легло на её плечи в последнее время, надвигалась ещё и неизбежная свадьба. Мысли о ней жрица старательно заталкивала на самое дно сознания с начала зимы, с тех пор как король и принц во всеуслышание объявили девушку невестой Первого королевского рыцаря. Свадьба могла состояться ещё в начале весны, но жениха Доннии назначили руководить военной операцией на восточной границе с орками.

— Я готовлюсь, Ваше Высочество, — прошептала девушка, опустив глаза.

— Ты думаешь о нём? — облокачиваясь рядом с ней на перила, поинтересовался принц.

— Всегда, — еле слышно ответила Донния.

Ложь царапала ей горло и обжигала глаза. Собеседник истолковал её реакцию по-своему и потрепал её по плечу.

— Талемар вернётся с победой, как всегда, не смей сомневаться в нём! — уверенно заявил Лорион.

— Не сомневаюсь, — сказала жрица и тряхнула головой, отгоняя подступившие слёзы. — Надеюсь, когда придёт пора жениться вам, по эту сторону Вечных гор будет покончено с войнами. И невесте вашей не придётся тосковать в ожидании вашего возвращения и свадьбы.

— Вот ещё! — фыркнул юноша, поправляя пояс, к которому были приторочены искусно выделанные ножны с великолепной эльфийской саблей внутри. — Если не будет никакой войны, так я устрою её! Захвачу другую сторону гор, заставлю людей подчиниться моей власти!

Глаза принца, бронзовые с чёрными крапинками, как у дикой лесной кошки, сверкнули в солнечных лучах неподдельным азартом. Донния через силу улыбнулась.

— Триединое государство Веллирии распалось на куски, захватить их графства по отдельности не составит большого труда. Если бы не проклятые орки, отец давно бы уже занялся землями людей вновь, они обширны и весьма плодородны. А из людей получаются послушные и выносливые рабы. Тем более теперь, когда эти жалкие недоумки сами же истребили своих сильнейших магов!