Чудовище в подарок

Яра была красива — белокура, тонконоса и с томным взглядом светлых очей. За столом она сидела напротив Иванки, которая чувствовала себя донельзя неуверенно, потому что спустя несколько дней постельного режима пришел лекарь, послушал, как она дышит, приложив ухо к груди, и сказал, что все в порядке. А Иванка только начала привыкать к своей спальне, виду с балкона и отсутствию посетителей (приходила только прислуга), как ее вытащили вниз в столовую на завтрак. Радовало, что хоть еда была знакомая, то же мясо, те же тушеные овощи, свежие салаты и румяные булки, кроме, разве что, неизвестных шариков белого цвета на веточках укропа. К ним она пока опасалась прикасаться. Напрягало однако сразу две вещи: стоящие позади слуги, хватающиеся за опустевшие тарелки и подливающие в стаканы воду, и Яра, которая больше говорила, чем ела.

 — Как вы себя чувствуете, дорогая? Нет ли головокружений, слабости?

 Иванка, то и дело покушающаяся на отбивную, начала жевать быстрее, чтобы ответить:

 — Все в порядке. Только ногу немного тянет в стопе.

 — А память? Хоть немного удалось вспомнить? Ах, как это ужасно! Нужно заказать отцу Брундо молебен за вас. И этот цвет так идет вам! Очень изысканный оттенок. Давно пора было шагать в ногу вместе с общественными вкусами. В этом году вводят мужские юбки, как у горцев — вы знали? Темно-зеленые, надеваются поверх специальных штанов. Женщины тоже носят. Я подумываю обзавестись такой, но опасаюсь, что в этой глубинке новинку не поймут. Кстати, уже приходил казначей, пока вы одевались — просил передать, что запряг лошадей и ждет вас для объезда владений. Но я думаю, что это не к спеху, верно же, дорогая?

 Иванка неуверенно пожала плечами, прожевывая булку. От слов «казначей» и «лошади» повеяло проблемами.

 — Раз стоит в расписании, значит, поедем, наверное.

 — Что ж, — проговорила жеманно Яра, снимая салфетку с колен. — Тогда пососем кулюбисов и закончим завтрак.

 Иванка испытала желание покинуть стол, дом и эту страну в принципе, только бы ее не заставляли сосать какие-то кулюбисы. Она ждала проявления любого варварского обычая, но к ее счастью, Яра взяла с блюда тот самый белый шарик, сунула его в рот и покатала языком. Оказалось — для улучшения выделения желудочных соков и освежения дыхания.

 Для поездки в карете ее переодели, облачив в дорожное платье, от корсета удалось отбиться, сославшись на тяжесть в груди, а вот напопники напялить пришлось. К платью изумрудного цвета предполагалась шляпа, но Иванка «забыла» ее в комнате. Проходя по заднему двору, она ловила на себе восхищенные взгляды слуг и не могла поверить, что смотрят на нее. На новую ее, образу которой теперь нужно было соответствовать. Она поспешно выпрямила спину и расправила плечи. Карета, в которую она села вместе с деловитым мужчиной преклонных лет, была та же, с золотыми завитушками, и коротышки в портупеях те же — один залез к кучеру, второй вскочил на ступеньку сзади.

 — Простите, я совершенно ничего не помню, — предупредила казначея Иванка. — С какой целью мы едем осматривать владения?

 — Госпожа герцогиня на правах землевладелицы проводит осмотр раз в квартал с целью выселения черни за неуплату налога, — гнусаво пояснил тот, спектром своих эмоций способный конкурировать только с куском рыбного филе. — Тем, кто не выплатил в срок семьдесят процентов от продажи урожая и скота, выносится строгое предупреждение, повторение коего грозит полным выселением.

 Иванке с ее опытом в аналитике потребовалось немного времени, чтобы прикинуть, как устроены здесь хозяйственно-торговые отношения, наверное, какая-то устаревшая феодальная модель — крестьяне живут на землях герцогини, выращивают зерно, овощи, держат скот, ловят рыбу, но большая часть все равно достается хозяину земель.
 Карета неслась по кочкам как такси в Бангладеше, казначей смотрел в окно на верхушки деревьев, а она все думала и думала, вспоминая таблицы в экономическом учебнике.
 Чернь, живущая за чертой городка, встречала герцогиню с нескрываемым презрением и даже ненавистью. Это были обычные семьи со множеством детей, шныряющими по дворам собаками, с орущей за плетеной оградой птицей, так похожей на обычных кур. У многих имелась скотина, но Иванка отметила сразу, что свиньи были тощими, а у коров проступали под шкурой ребра.

 — Пастбища вроде зеленые, а скот полудохлый, — произнесла она негромко, адресуя замечание казначею, но достигло оно ушей женщины, притащившей мешочек с монетами:

 — Так вы и дерете с нас! — заявила она со смелостью, которая граничила с отчаянием. — Оставляете нам меньше трети дохода, а нам на них не только скотину кормить, но и детей! А казначеи ваши жируют, тащат уже с наворованного!

 — Тебя кто рожать просил? — вспучился вдруг, как пивная шапка, казначей. — Сама ноги раздвигаешь перед кем ни попадя, а потом ноешь!

 — Государство должно поддерживать демографический рост, — негромко сказала Иванка, но ее никто не услышал, и пришлось повысить голос: — Многодетность — это хорошо! Церковь же поощряет?

 — Это одна из священных обязанностей настоящей нанайнянки, — кивнул казначей, отбрасывая носком блестящего щегольского сапога козий катышек. — Сколько богиня пошлет во имя плодородия!

 — Или сколько раз придет мой Михель пьяным, — вздохнула женщина. — Госпожа герцогиня, нет ли возможности как-то уменьшить нашу плату? На коленя…

 — Земли не выкупаются вами? — поинтересовалась Иванка, понемногу вникая в ситуацию и стараясь не замечать, как вылупился на нее сопровождающий.

 — Земли — это ваша неотделимая собственность, их можно получить только за выслугу лет в армии, — кисло пояснил он.

 — Значит без выкупа. Тогда процент нужно снизить до сорока пяти — сорок пять им, пятьдесят пять нам. И еще делать ссуды из казны на покупку собственного хозяйства.

 Женщина восторженно охнула:

 — Госпожа герцогиня!..

 — Госпожа герцогиня! Вы, похоже, еще не пришли в себя, — проговорил казначей. — Это какое-то, право слово, самодурство…

 — Вы считаете, что я не в себе? — вспоминая об осанке и выпрямляя спину, сказала Иванка. — Очень жаль, потому что я хотела вас назначить не только казначеем, а моим доверенным лицом, чтобы вы могли за меня делать обходы. Или у меня нет на то прав?

 Казначей, на благо, дураком не был — если собирать дань без хозяина, то денежек в личный карман упадет больше, чем всегда, потому в роль доверенного лица вошел прямо там, у загона, предлагая свои собственные нововведения и выклянчивая часть средств на оборудование своего кабинета с целью увеличения производительности труда, разумеется. И на лошадь получше, конечно — куда ему на старой при таких обязанностях?

 Объезд занял весь день, и обратно Иванка вернулась уставшая, но довольная — занимаясь привычным делом, она уже не чувствовала себя такой неуместной в этом мире, где роскошь соседствовала с уродством нищенства. Хорошо, что женщины здесь были уравнены в правах с мужчинами, если обладали статусом — иначе ей пришлось бы совсем тяжко. И, стоит признаться, что во вкус она вошла быстро, ведь ей уже нравилось, что ее слушают, открыв рот, особенно когда начала говорить с казначеем на языке цифр, видимо, прежняя владелица тела умом не блистала. Ей нравилось, что ее слова сразу исполняются, а любая прихоть воплотилась бы, стоило только захотеть. Да уж — надо скорее возвращаться, чтобы не было так тяжело отвыкать.