Разыскиваем маму. Срочно! Том 2

— Почему ей плохо? — тихо спросил призрак, хватаясь рукой за голову. — Что значит, что ее ничего не спасет?

О, кажется, у Каллисто красного свечения в глазах поубавилось. Впрочем, мне могло показаться: глаза начали слезиться, да и голова кружилась.

— Все хорошо, милый, она трудно принимает магию, — и почему я выдрала ей клок волос, а не поганый язык?

— Каллисто, магию в твою грешную нежизнь, очнись уже! — рявкнул Двен. — Подумай, кому ты служишь! Сейчас умирает невеста твоего господина.

— С ней будет все в порядке, — заверяла Аделия. — Я же обещала.

— С ней уже ничего в порядке не будет, присмотрись, Каллисто! — рявкнул Двен, а я поняла, что мне нужно что-то делать.

Ну, например, показать, что мне плохо и рухнуть на пол. Ай, больно! Неужели нельзя было сделать здесь какой-нибудь паркет, чтобы об него не разбивать коленки и локти?! Или коврик положить... Я совершенно неподвижно лежала на холодном полу, искренне надеясь, что такого жирного намека достаточно, чтобы до призрака дошло — я тут помираю, а его бессовестно обманывают.

Хватило.

Магические цепи, обвивающие Двена, чуть ослабли. И Двен этот момент не упустил — разрушил их окончательно, а после... рванул в сторону Аделии! Совершенно бесцеремонно дернул ее за волосы, заставив вытянуть шею, и содрал цепочку с кулоном. Побрякушка, мигнув в последний раз, скрылась в кулаке Двена. И осыпалась цветным порошком на пола. Ничего себе силушка!

Призрак рядом завыл, а вокруг Аделии обвились цепи. Кажется, не зря я пожертвовала коленками и локтями.

— Телепортируй Дитриха! — скомандовал Двен.

— Сей-час, с-с-сейчас, — невнятно бормотал призрак, продолжая держаться за голову.

Надо было вставать, раз уж Каллисто пришел в себя. Вот только... сил встать почему-то не было. Даже вдох давался с трудом, глаза закрывались. А когда меня бесцеремонно перевернули на спину, я едва смогла приоткрыть глаза. Двен? А чего он паникует-то так? Такой взрослый мужчина, а губы дрожат. Все же вроде бы хорошо — Каллисто пришел в себя, позвал Дитриха, магические цепи теперь на Аделии, а не на Двене, так почему?..

Додумать я не успела, потому что резкий жар в груди заставил меня судорожно сжаться и вцепиться в собственную шею, которую буквально раздирало от боли. Только не говорите мне, что я собралась умирать на глазах Двена. И не только на его. Передо мной мелькнула длинная серебристая прядь — и возникло лицо Дитриха. Он не паниковал, но выражение такое, словно собирался кого-то убить. Определенно не меня, я тут, кажется, сама помру, без всякой дополнительной помощи.

— Что с ней? — спросил Дитрих.

— Жидкая магия, — просипел Двен.

— Сейчас полегчает, — ласково сказал Дитрих, кладя руку мне на лоб.

О, и впрямь лучше, я даже смогла встать, правда, не без помощи Двена и Дитриха.

— Как себя чувствуешь? — тихо поинтересовался Дитрих, а его рука снова прикоснулась к моему лицу.

— В сравнении с тем, как чувствовала себя минуту назад, превосходно, — как хорошая пациентка я не врала.

— Ну вот и отлично, — кивнул Дитрих, а после медленно, слишком медленно убрал свою руку, словно не хотя. — Когда главный вопрос решен, то теперь можно и с другими делами разобраться.

— Решен, да? — спросила Аделия, рассмеявшись как сумасшедшая.

Впрочем, на таковую она и походила: всклоченные волосы, расцарапанное лицо, я даже с гордостью отметила разорванный лиф платья. Хорошо постаралась. Дитрих посмотрел на Двена с некоторым сомнением, потом на меня. И тихо спросил:

— И кто из вас ее так?

— Она, — сказал Двен так, словно гордился тем фактом, что в женском драке я вышла абсолютным победителем.

— Кира...

— Что? — спросила я.

— Если Соломон еще раз будет умолять меня отправить вас учителем самообороны для наших местных дам, то я не откажу. Мне совесть не позволит погубить такой талант.

Я польщенно улыбнулась.

— Вы меня даже не слушаете, — покачала головой Аделия. — А зря.

Ее глаза блеснули, а я почувствовала, словно у меня внутри что-то переворачивается. Чтобы снова не упасть, я резко схватилась за Дитриха. И почувствовала себя намного лучше. Он так эту гадскую магию нейтрализует? Мне тогда что, получается, теперь всю жизнь за Дитриха держаться? Не то чтобы плохая перспектива, я бы сказала, что очень даже приятная, но моментами будет весьма неудобно.

— Аделия, в твоих же интересах сидеть тихонько, — сказал Дитрих, поддерживая меня за локоть. — Ты уже дел натворила столько, что хватит на три пожизненных заключения в тюрьме магов и пару смертных казней. И молчать. Мне не хочется, чтобы моя невеста пугалась.

— Ей так или иначе предстоит испугаться. Почему бы тебе не сказать ей, что с ней все не в порядке? Что от жидкой магии нет лекарства для человека без магии, и она умирает? — Аделия бросила на меня снисходительный взгляд. — Немного медленнее благодаря твоему вмешательству, но навряд ли проживет больше часа. И это благодаря тому, что жидкая магия сделана на основе моей силы. Она не слишком агрессивная. Впрочем, через пять минут даже ты не сможешь блокировать боль, а сама магия начнет разъедать ее душу. Открою маленький секрет — смерть должна быть жуткой.

Я сглотнула и посмотрела на Дитриха. Пусть он скажет, что эта девица врет! Она ведь... врет?

— Ах, на основе твоей силы? — сказал Дитрих, ласково улыбаясь женщине. — Спасибо, что сообщила мне такую важную информацию, Аделия. Или мне стоит поблагодарить тебя за твою же глупость?

Дитрих внезапно толкнул меня прямо в сторону Двена, который поймал, подхватил на руки и отскочил к самой стене.

— Что ж, Аделия, хочешь и я открою тебе один маленький секрет? — спросил Дитрих, голос которого жутко исказился, а из тела хлынул серебряный туман.