На одном языке

Но в итоге и тут все прошло легко и просто: в гостинице Женьке сразу, без долгих разговоров и сложных процедур выдали ключ, после еще и проводив до нужного номера, а офицер на границе прекрасно говорил по-русски. Ну и навигатор легко справился с тем, чтобы сначала довести Женьку от границы до большого супермаркета, где она накупила еды на первое время, а после и до фермы Симо.

Тут все самым чудесным образом осталось прежним: и дом, покрашенный в традиционный темно-красный цвет, и чистенькие ухоженные коровы за низкой изгородью, и трактор, стоявший под широким навесом, и даже обрадовавшиеся Женьке собаки. Ну и, конечно, сам Симо, который выскочил на крыльцо, как только Женька заглушила мотор, замахал руками и засмеялся, в очередной раз категорически опровергая то, что он «печальный пасынок природы».

Женька подумала, что Финляндия вообще только и делала, что опровергала Пушкина с его «Медным всадником», где финны были названы уничижительным словом «чухонцы». Будучи человеком далеким от филологии, Женька не знала, финнов ли назвали так, потому что они в Петровскую эпоху и ранее были зачуханными, грязными, бедными, или, напротив, слово «зачуханный» произошло от «чухонца», но связь казалась очевидной. И теперь целиком и полностью опровергалась! Всё в Финляндии было хоть и не богатым, но точно чистым, а главное, надежным и исключительно подходящим для простой, спокойной, какой-то, что ли, правильной жизни. Всё, включая Симо.

— Я одна, — сообщила ему Женька на своем ужасном английском и выслушала в ответ вереницу непонятных слов.

Разобрать удалось только имя «Арс» и то, что, кажется, Симо интересуется причинами, по которым тот в этот раз не приехал.

— Бизнес, — пояснила Женька и улыбнулась наверняка жалко и неискренне.

К красивой и уверенной лжи никогда не было ни охоты, ни особых талантов, но рассказывать правду Женька бы не стала, даже если бы могла. Еще не хватало добровольно выставлять себя в глазах, в общем-то, чужого человека брошенкой и полной неудачницей. Да, планы были именно такими — молчать, но все равно из этого самым странным образом ни черта не вышло! Потому что Симо, взявшийся по традиции проводить постоялицу до арендованного ею коттеджа, а потом вернувшийся к себе, вечером приехал снова, категорически сообщив, что сидеть одной — это плохая идея. Он привез с собой крупную форель, которую тут же принялся чистить и потрошить. Женька выставила на стол бутылку белого вина из числа тех, что привезла с собой, и постругала салат. Сначала им здорово мешал языковой барьер, но после пары бокальчиков Женька вдруг осознала, что стала понимать значительно больше, да и заговорила как-то легче, не страшась выглядеть глупо из-за дурацких ошибок.

Но даже с учетом этой алкогольной легкости о чем-то более или менее серьезном, важном беседовать было сложно. А сделать это хотелось все больше. В итоге Женька таки сходила в свою комнату, которая год назад была их с Арсом общей спальней, и принесла планшет. С ним все пошло значительно проще.

Рассказ о предательстве Арса Симо выслушал, а, вернее, прочитал, хмуря брови и периодически прикусывая губу. Женька, которая сначала просто хотела поделиться произошедшим, неожиданно поняла, что писать о таких «тонких» материях проще, чем говорить, а потому вывалила на Симо не только факты, но и кучу совсем свежих, болезненно-острых эмоций. И была бесконечно благодарна неожиданному собеседнику, с которым вдруг оказалось так легко быть откровенной, за понимание и поддержку.

Утро было предсказуемо хмурым — Женька вчера, начав так истово и стыдно жалеть себя, все-таки переборщила с вином. А вот нарисовавшийся на пороге коттеджа Симо так и сиял улыбкой. Выяснилось, что планшет за вчерашний вечер сдох, а зарядить его Женька, понятно, и не подумала, но и без него было ясно, что отвратительно жизнерадостный и энергичный «печальный пасынок природы» что-то затевает и почему-то решил в это «что-то» вовлечь и Женьку.

Сначала суть предложенного терялась в тумане непонимания, но Симо, смеясь, перешел на язык жестов, и постепенно Женька вкурила, что ее зовут заняться каким-то национальным финским спортом. Лыжи? Но на дворе цвело чудесное зрелое лето. Да и по ощущениям было совсем не до физических упражнений, включая даже ходьбу. Но Симо настаивал, и вскоре Женька обнаружила себя сидящей в чужой машине — здоровенном японском пикапе. Как оказалось, путь их лежал в соседний городок, до которого было километров десять сначала по плотному, совсем не ухабистому проселку, а после по опрятной асфальтированной дороге с идеальной разметкой и такими же идеально ровными заплатками поверх образовавшихся ям.

Симо привез Женьку к местному стадиону и ловко заволок на футбольное поле, где уже собралась оживленная толпа. Многие были с Симо знакомы и здоровались приветливо, а после, выслушав его переливчато-бодрый финский, поворачивались к Женьке и протягивали руку уже ей — одинаково и мужчины, и женщины. Женька отвечала на приветствия, бледно улыбалась и мечтала где-нибудь присесть, а лучше лечь. А потом у нее в руке будто сама собой образовалась бутылочка холодного пива, и жизнь наладилась.

Женька повеселела, а когда начались соревнования, в которых принимал активное участие и Симо, и вовсе ухохоталась. Потому как «национальный финский спорт» представлял собой… метание сапога. Кто дальше метнет — тот и круче. «Спортивный инвентарь» следовало взять за голенище и зашвырнуть в поле под аплодисменты и радостные вопли болельщиков. Симо, хоть Женька за него истово болела, соревнование не выиграл — коренастый краснолицый мужичок зашвырнул выданный ему организаторами действа сапог на пару метров дальше. Но это никого не расстроило. Симо смеялся, болтал, а главное, приставал с очевидными глупостями к по-прежнему ни черта не понимающей Женьке. И в итоге преуспел: несмотря на отчаянное «ноу», та в итоге оказалась стоящей с сапогом в руке у черты, от которой и следовало его бросать.

Народ вокруг подбадривал, свистел и хлопал. Женька, осознавшая истину выражения, что некоторым проще дать, чем объяснить, что не хочешь, раскланялась, паясничая, а после размахнулась и зафинтилила сапог куда бог послал — он почему-то отказался отправляться вперед, а взял курс вбок, едва не угодив в мирного бородача, который, устроившись на пледике в стороне от всех, попивал пиво. Это почему-то еще больше развеселило собравшихся, и все кинулись Женьку поздравлять и хлопать по спине и плечам.

Вторая бутылка пива, которая исключительно ладно легла на старые дрожжи, привела в категорически прекрасное настроение. Женьке даже стало казаться, что она не какая-то там унылая брошенка, а почти душа компании. Вот только на обратном пути до коттеджа она неожиданно заснула. Да так крепко, что вообще не поняла, как оказалась у себя в постели — разутой и уютно укутанной в одеяло.