У судьбы свои причуды

Моя дорогая, надеюсь, Вы весело проводите время,
и заботы и горести не забивают Вашу хорошенькую головку…

                                        Из письма поклонника к леди N

В полдень к особняку Витуров подошел немолодой мужчина военной выправки, но в гражданской одежде, ведущий за руку скромно одетую молоденькую девушку. У ворот их поджидал Аерин, изнывающий от любопытства. Увидев пару, он от изумления даже раскрыл рот, но от комментариев воздержался, только хмыкнул многозначительно и кивнул:

˗ Идите, вас ждут.

Действительно, стоило дворецкому услышать имя капитана Солеира, как их тут же провели к экономке, госпоже Финоле. Экономкой у графа работала женщина средних лет, с какой-то очень незапоминающейся внешностью. Светловолосая, светлоглазая, в закрытом сером платье без единого украшения. Она могла бы быть красавицей, если бы в ее внешности было чуть больше красок, а в глазах чуть больше жизни. Госпожа Финола недовольно осмотрела пришедших, но подтвердила, что у нее есть приказ графини принять на работу и предоставить комнату знакомому капитана и его дочери.

Первым делом экономка отвела новеньких на кухню, где как раз обедали остальные слуги. Их на такой большой дом оказалось немного: четыре горничные, конюх, он же кучер, садовник с сыном-помощником, прачка – жена садовника, дворецкий, повариха с помощницей и мальчик-посыльный. В целом новеньких встретили доброжелательно, только одна из горничных, представленная, как Софи, личная горничная графини, обожгла Марка прямо-таки ненавидящим взглядом. Он даже поежился, не понимая, когда успел перебежать ей дорогу.

После знакомства экономка повела их селиться. Как она объяснила, жить можно как в доме в крыле для слуг, так и в городе. Поварихи, например, на ночь уходили домой, а незамужние горничные жили здесь же в комнатах по двое, конюх ночевал в каморке при конюшне, а садовник с семьей квартировал во флигеле в дальнем конце сада. Ивер, вновь ставший Алексом, решительно заявил, что не пустит дочку жить одну, поэтому им выделили отдельную комнату с двумя кроватями и складной ширмой, вполне приличные условия, в тавернах комнатки и поменьше были. Алекс остался в комнате передвигать мебель и наводить порядок, а Марка, теперь Марту, отправили работать.

Из четырех работающих в доме горничных, две считались личными горничными графини и ее дочери и занимались только их гардеробом и покоями. Весь остальной дом убирали две оставшиеся. Дополнительной паре рук очень обрадовались и попытались спихнуть на новенькую львиную долю всей работы. Сначала Марк планировал прикинуться эдакой недалекой тихоней, но представив сколько работы свалят на него в этом случае, изменил тактику и на все указания «убрать там», «помыть здесь», наивно хлопая глазками, предлагал вместе сходить к госпоже экономке, уточнить первоочередность работ. Горничные Мэг и Питти недовольно переглянулись, но попытки спихнуть свою работу прекратили.

Эти две девушки, внешне совершенно разные, казались Марку очень похожими. Возможно, такими их делали серые форменные платья и строгие прически. Мэг – сероглазая блондинка, Питти ˗ брюнетка, обе крепко сбитые, любительницы поболтать и посплетничать. Конечно, поступая на работу в богатый дом, прислуга обязуется не разглашать информацию о хозяевах, но то чужим, а в своем-то кругу можно и обсудить господские чудачества.

Пока натирали полы в большой гостиной, на Марка вылился целый поток информации обо всех обитателях дома, узнал он и причину ненависти Софи. Эта довольно невзрачная с виду девушка умудрилась влюбиться в красавчика конюха, бабника и гуляку. Тот о ее любви знал и с удовольствием пользовался, когда надо было занять денег. Софи деньги давала, надеясь, что Роб нагуляется и оценит наконец ее добрую душу и хозяйственность. Пока же люто ревновала его ко всем потенциальным соперницам, к которым причисляла всех женщин старше тринадцать и младше шестидесяти. Марк на это только хихикал, бороться за внимание конюха он точно не собирался.

Первые три дня пролетели для Марка в постоянной уборке. Легкая с виду работа оказалась очень утомительной, к концу дня он мечтал только доползти до кровати, и даже во сне продолжал вытирать пыль и натирать до блеска мебель.

Ивера загрузили мелкими ремонтными работами: там в окно дует, здесь сложены шатающиеся стулья, и крышу надо проверить, а то зима скоро, и в погреб заглянуть, там крюк для колбас отломился, а еще есть сараи на заднем дворе, и карета как-то подозрительно скрипит на ходу… Как оказалось, богатый аристократ вполне уверенно управлялся с молотком и другим нехитрым столярным инструментом, сказалась служба на границе, где нянек не было. Зато сам Ивер очень удивился, узнав, сколько всего требует ремонта в его, казалось бы, хорошем доме.

˗ Как же так, ˗ возмущался он вечерами, ˗ матушка же каждый год здесь что-то ремонтирует или новое покупает. А потом окна нормально не закрываются? За что я деньги мастерам плачу?!

˗ Так то вы платите, а сейчас вам заплатят. Чувствуете разницу? Может, задержимся, пока все тут не отремонтируете? – насмешничал мальчик.

Немного освоившись и втянувшись в работу, Марк стал замечать, что слишком часто сталкивается с конюхом. Сначала это были просто вроде бы случайные встречи во дворе, потом они начали сталкиваться в доме, причем Роб старался подловить новенькую наедине, отпускал комплименты и пытался встать поближе. Тут уж Марку стало не до смеха, но он рассудил, что раз уж он тут с «папой», то пусть «папа» девичью честь и защищает. Ивер от таких новостей сначала опешил, потом рассвирепел. Марк девушкой выглядел лет на четырнадцать ˗ пятнадцать, маловато для романа со взрослым мужчиной.

Роба Ивер отловил ближе к вечеру на конюшне и сразу потребовал оставить дочь в покое, но получил неожиданный ответ:

˗ Так ведь я с серьезными намерениями. Я, может, жениться хочу! Марта ˗ девка ладная, из семьи опять же хорошей. А что приданого у нее нет, так, зато у вас связи хорошие. Я вон слышал, сюда вас друг нашего графа устроил, уж зятю-то поможете приличное место найти. А я чем вам не жених? Все при мне, и лицом, и мозгами не обижен!

˗ Лицом-то может быть, а вот насчет мозгов, я бы усомнился. Ты что, не видишь, что она девчонка еще совсем, ей до восемнадцати еще три года!

˗ Да ладно вам, папенька, на что нам эта магия? И без нее проживем. Зато дочу в хорошие руки пристроите!

Уже давно было замечено, что если девушка выходила замуж и начинала рожать до восемнадцати лет, то детей с магическими способностями можно от нее не ждать. Ученые объясняли это тем, что магические каналы у человека полностью формируются только к восемнадцати годам, а ранняя беременность нарушает этот процесс в организме молодой матери. Поэтому замуж дочерей редко отдавали раньше первого совершеннолетия. В аристократических семьях это стало практически законом, в простых семьях относились попроще, но тоже без нужды не торопились. Выдать девушку замуж до восемнадцати, значит расписаться, что у семьи нет денег, чтобы прокормить лишний рот, либо, что молодые не утерпели и ждать совершеннолетия уже нет смысла.

Поэтому желание Роба взять в жены такую молодую девушку, мягко говоря, обескураживало. Ивер нахмурился и пригрозил:

˗ У нас в роду маги как раз не редкость, и от внука-мага я отказываться не собираюсь. Так что от дочки моей держись подальше. Иначе пеняй на себя, сам говоришь, у меня связи хорошие… ˗ Ивер с удовольствием понаблюдал, как сползает с лица Роба самодовольная улыбка.

Однако этот разговор полностью конюха от идеи женитьбы не отвадил. Только заставил подойти к ухаживаниям осторожнее, менее назойливо: то букетик цветов вручит при встрече, то леденец на палочке, романтика.