Инкубийственные интриги

Убивать близких надо не задумываясь. Думать надо до убийства, а потом действовать, решительно и спокойно. Да, больно осознавать, что перед ней сидит тот, кого она только что ласкала, целовала, обнимала… Привычный, родной, слегка удивленный ее появлением.

И обидно, что теперь на какое-то время он запомнит ее как убийцу и будет бояться, когда они встретятся вновь, в крепости Алхора. А она сама будет долго страдать и переживать, ища того, кто посмел разрушить ее счастье.

Но задумываться обо всем этом нельзя. И бесконечно смотреть на своего еще пока живого инкуба – тоже бессмысленно и опасно. В карих глазах промелькнули удивление, настороженность, страх… боль… Прости, но так надо! Не знаю, как убивал тебя Тобиус… но я сделаю это быстро!

Выполнив свою не самую приятную миссию, Урстенера как можно скорее вернулась обратно в крепость. Во-первых, чтобы не встретиться с Алхором из прошлого, который явится, чтобы забрать Жуана к себе. А во-вторых… нет, раскисать уже поздно. Она выполнила самую страшную часть уговора, расплатилась чужой жизнью за себя и брата.

Умом Урстенера понимала, что на самом деле она расплачивается за съеденного в назидание всем демонам Тобиуса и, главное, ее вины в смерти Жуана нет вообще. Если бы она сдержалась и оставила наглого архидемона в живых – тогда да, тогда она была бы виновата. Потому что Жуан все равно бы был убит, только не легко и быстро, а наверняка как-то изощренно и мучительно. А еще погиб бы Ратш, и…

Тут Урстенера выматерилась сквозь зубы. Вот, оказывается, как работает возмездие! Просто череда событий, заставляющая какую-нибудь наивную дурочку взять на себя ответственность и выполнить маленькое предназначение вместо большого, о котором она так мечтала.

Была надежда спасти всех аусваингов, выяснив тайну рождения девочек, а пришлось спасать всех аусваингов, уничтожая тех, кто знает тайну, как поймать их в ловушку. Главное, даже претензий высказать некому – череда событий, и все… Одно за другим. В итоге хотя бы не смерть в забвении, а большой клан из двух лучших торхемов. И один молодой влюбленный инкуб… Или уже не влюбленный?

Урстенера с трудом сдержалась, чтобы не кинуться к Итшуану выяснять, как он там и не напридумывал ли себе чего лишнего. Сначала следовало дождаться Эрстена, чтобы успокоиться на время о судьбе одного мужчины и целиком отдаться другому.

Ждать пришлось почти вечность – полчаса, а то и дольше. За это время аусваинга измерила комнату брата в шагах и в длину, и в ширину, и по диагонали… и даже с Лили успела переговорить, уточнив, как чувствует себя Луиза. Приказала потихоньку начать подчищать девушке память и внушать, что она находится на лечении, в больнице. Так будет проще… потом… если у Жуана все получится.

Наконец объявился Эрстен, довольный и гордый.

- Не переживай, вживился в лучшем виде, - отчитался он сестре. – Инкубическую регенерацию я ему пока блокировал. Тело у него полностью человеческое, даже не оборотень. Денег на лечение и адаптацию выдал.

Урстенера смогла лишь кивнуть, скрывая за этим немного высокомерным жестом облегчение. Потом все же одобрительно улыбнулась брату и, оставив его вместе с уже соскучившейся Лили, направилась к тоже, наверное, соскучившемуся Иштуану.

Юный демон уже успел договориться сам с собой, и хотя от воспоминаний все еще пробирало до озноба, инкуб принял решение: раз полюбил аусваингу, надо учиться смиряться с ее сущностью. Да, медленное поедание еще живого существа – зрелище не самое приятное. Но это существо хотело убить Итшуана, а до этого отдало приказ убить Алозию. Так что смерть тот съеденный демон заслужил, возможно, не такую страшную… Только… Волки – хищники и едят диких кроликов, аусваинги – хищники… Хищнику проще съесть.

Отторжения и отвращения к вошедшей в его комнату женщине у Итшуана точно не было, только и сексуальное желание, его собственное, а не инкубический голод, затихарилось.

Урстенера сразу почувствовала, что между ней и ее инкубом образовалась маленькая трещинка. Она не стала оправдываться или пытаться что-то объяснить. И силой добиваться, разбудив в Итшуане желание, тоже посчитала неуважительным, в первую очередь в отношении себя.

Раз мальчику надо время, то почему бы его ему не дать? В конце концов, под кровать от страха он не залез, наоборот, вежливо с нее встал, едва аусваинга вошла в комнату. И презрения с брезгливостью, как у тупых низших, на лице нет.

- Пойдем, прогуляемся и заберем твоих друзей?

Итшуан сразу оживился, потом смутился этого внезапного оживления. Но быстро справился и спрятал и оживление, и смущение за маской спокойствия.

- Да, пойдемте. А здесь с ними ничего не случится? Или мы их куда-то в другое место спрячем?

- Мы их в другом мире спрячем, - женщина снисходительно улыбнулась и погладила Итшуана по щеке. Отметила, что юноша не вздрогнул, не отшатнулся, даже глаза закрыл не сразу. И во взгляде промелькнуло удовольствие.

Довольно усмехнувшись, аусваинга нежно приобняла юношу за талию и перенеслась обратно, в тот же самый город, в ту же самую реальность, где уже было две Урстенеры – та, что еще не потеряла Жуана, и та, что его от всего сердца оплакивала, ненавидя убийцу. Теперь к ним прибавилась еще одна. Та, которая Жуана убила…

Так, не стоит сейчас думать о Жуане, когда рядом стоит и оглядывается по сторонам другой инкуб.

Женщина, которой было поручено присмотреть за четырьмя молодыми людьми, даже немного удивилась, потому что ей заплатили за месяц, но забрали жильцов буквально на следующие сутки.

А Итшуан при виде своих сохрамовцев обрадовался так, словно это были самые близкие и родные ему существа. Хотя, на самом деле, наверное, так оно и было… Только Урстенере с трудом удалось скрыть презрительную ухмылку, когда ее инкуб сначала обнял каждого из парней и лишь потом промычал что-то похожее на благодарность. Мало того, уже в крепости, когда спасенных отвели в выделенные им две комнаты, мальчишке хватило наглости, повернувшись к аусваинге, поинтересоваться:

- А что с ними будет дальше? Вы же их не?..

- Я их «не…», - хмыкнула немного недовольно Урстенера. Она ожидала немного большего проявления эмоций, радости и благодарности. В конце концов, могла ведь и не развлекаться с этой толпой низших, съесть и забыть!..

Однако Итшуан, убедившись, что его знакомым ничего не угрожает, сам догадался – пришло время расплачиваться за четыре подаренные ему жизни. Правда, пришлось призывать на помощь инкубическую сущность, потому что воспоминания о съеденном демоне все еще мешали полностью расслабиться и… не то чтобы отвращали, скорее, стояли перед глазами и отвлекали. Но едва внутри зашевелился голодный инкуб, все глупые мелочи отошли на второй план.

Юноша расхрабрился настолько, что рискнул притянуть к себе идущую впереди по коридору Урстенеру, улыбнуться на ее недоуменно-удивленный взгляд и поцеловать, не обращая внимания на проходящих мимо аусваингов и суккуб. Словно не слыша их одобрительных подшучиваний. Просто вложил всю свою благодарность в этот поцелуй и с облегчением ощутил, что ему отвечают. Зажмурившись от удовольствия, замер, наслаждаясь лаской – Урстенера принялась нежно перебирать волосы у него на затылке. Вроде бы ничего такого, но захотелось замурчать, как котенку, и потереться о гладящую его руку.

Его женщина… Его женщина пришла, спасла, убила врагов… их общих врагов. Так что вместо того, чтобы переживать о способе, который она избрала, надо думать о том, как перестать быть обузой, а стать для нее поддержкой, опорой и тем, кто будет спасать ее… Тем, кто будет ей действительно нужен, а не только сиюминутной прихотью и любовником, сексуальной игрушкой. Вот уж на последнее Итшуан точно не был согласен. Надо будет найти брата Урстенеры и договориться с ним. Он должен его понять и помочь. Юноша не хотел быть только партнером для постельных утех и источником проблем, не хотел, чтобы его постоянно спасали, рискуя жизнью. Нет! Он должен стать… попытаться стать… попробовать… он сможет стать достойным своей аусваинги. Равным партнером, а не мальчиком, которого надо постоянно опекать.