❆ Снежный плен, или принц на сломанном снегоходе ❆

Колеи следов от пары снегоходов – направление, и осталось лишь ему следовать. Михал отпустил поисковиков вперёд, чтобы снег не летел в лицо, да и гусеница его снегохода была несколько шире, чтобы идти след в след. 
Его утилит, несмотря на габариты, тронулся очень плавно. Мих привычно перенес вес на ноги, чтобы не напрягать руки и прибавил газу, тут же ощущая, как Алесса обхватила его крепче. Пассажиру полагалось держаться за специальные ручки, чтобы не мешать водителю, но для пояснения нужно было останавливаться и терять набранную скорость. Можно же доехать и так. Главное, что его транспорт работает. 
Михал вспомнил, как Алесса чинила снегоход, и поймал себя на том, что улыбается.
Эта девушка не переставала удивлять. С первых же минут. Он мог ожидать чего угодно кроме слов: «Раздевайся, греться будем». И сам не понял, в какой момент ему стало интересно наблюдать за ней, ждать её слов или действий. Давно он столько не смеялся.
Михал не представлял, что существуют люди способные выражать свои мысли и чувства так открыто. Было непривычно, что не надо угадывать, о чём она думает. Девушка сообщала ему всё – и плохое и хорошее. И самое неожиданное, что ему это понравилось. Было даже не важно, что не всё, что она говорила – верно. Насколько все-таки легче знать, что если ты сделал что-то не так, то тебе выскажут это сразу. Как и если сделал всё верно. 
Как бы это помогло с Вайолет. Управление утилитом было привычно до автоматизма, и не мешало воспоминаниям. Память вернула его на три дня назад.

Исполнилось два года, как Вайолет переехала к нему. Он забыл об этом. Хотя и заметил, что с утра она была непривычно задумчива, но причины не понял. 
До вечера, когда она начала сервировать стол к ужину. Впечатывая в поверхность стола каждую чашку и тарелку.
– Как дела? – Удивлённо смотрел на это Михал поверх бумаг.
На плиту оглушительно грохнула сковорода, и Вайолет зло посмотрела на него. 
– Мы с тобой уже два года. Два. Года. Потраченных впустую. – Это было настолько неожиданно, что он растерялся. – Ты просто невыносим! Да ты к своим домам испытываешь больше чувств, чем ко мне. А я так ждала, что ты изменишься. День за днём убеждала себя, что надо подождать. Что надо дать тебе время. Но всё бестолку…
Вайолет говорила и говорила, а он сидел, отрешённо глядя на неё, и пытался осмыслить услышанное. Всё это время он думал, что у них всё нормально. Или ему это только казалось? 
Такое странное ощущение, как будто всё это происходило не с ним. Мих видел себя словно со стороны. Неподвижно сидящего, и молча наблюдающего, как Вайолет начала крушить всё попавшее ей под руку. Её запал закончился внезапно. Вместе с немногочисленными предметами, которые в его доме можно было разбить.
Тогда она обернулась и выкрикнула:
– Ты! – даже одно слово звучало обвинением. Она шла к нему, и кидала в него слова, как камни. Со всей силы. – Ты. Как. Твой. Дом. Основательный. Вроде бы оригинальный. А внутри ничего. – Уже оказавшись рядом, она ткнула в него пальцем, и зло договорила: – Пфф. Пусто. 
Михал не пытался оправдаться. Да и нечего было возразить. Всё именно так.
Хотя ему казалось у них идеальные отношения. 
Они никогда не ругались. До этого дня.
– Ты так и будешь сидеть и молчать? – На это он поднялся из-за стола и шагнул к ней. Вайолет яростно тряхнула его за полы расстёгнутой рубашки, не видя ответной реакции. – Да ты просто эмоциональный калека! 
Всего пять минут, и он остался один. Хлопнувшая дверь заставила вздрогнуть, возвращая ощущение реальности. В которой та, с кем он прожил два года – всегда спокойная, милая, улыбчивая девушка – высказала ему всё, что думает. 
Первый раз. 
И последний.
– Прости, – тихо проговорил Михал. Но надо было раньше. 
Как и быть внимательнее. Раньше надо было.
Он оделся, заправил снегоход, проверил уровень масла и вывел утилит из гаража. А 
дальше только хлесткий ветер в лицо, который должен был убеждать – он живой и настоящий, раз чувствует это. 
Никаких мыслей, никаких направлений. Просто быть подальше от всего. 
Тогда он даже не сразу понял, что началась буря. Сначала пошёл снег. Всего лишь. Хоть это и ухудшило обзор, но какая разница, если не имело значения куда ехать? Поднялся ветер. Простая констатация факта, что пора разворачиваться. Вот только это оказалось невозможным – двигатель стал терять такт, а гусеница утилита зарывалась в снег от  непредсказуемых рывков. Как глупо замерзнуть в горах не так далеко от дома. 
Но он не привык пасовать перед нерешаемыми проблемами. Пока есть возможность хоть что-то сделать – надо делать. 
Стоило стряхнуть налипший на экран навигатора снег, и Мих увидел поставленную им же отметку о заброшенном походном домике. Оставалось до него добраться. 
Проверяя, как работает двигатель сейчас, после замены помпы, он резче вывернул ручку газа. Снегоход взревел, делая настолько сильный рывок вперёд, что Михал, даже ожидая, не успел перенести вес на ноги. Его сместило назад по седлу, и он тут же почувствовал, как кто-то крепко прижался к нему, возвращая в реальность. 

Странно, за два дня это были практически первые мысли о Вайолет. Воспоминания о её уходе казались какими-то далёкими, стёртыми. Он не тосковал по ней, как, наверно, должен был. И сейчас был далёк от этого чувства. Единственное, что он ощущал – чувство вины за то, что его девушка была с ним несчастлива. Что не смог дать ей того, что она ожидала. И, пожалуй, было жаль, что не успел извиниться за это. 
Интересно, что сказала бы Алесса, если бы он рассказал всё, как есть? Не самая хорошая идея. Да и зачем? Скоро она вернётся к своей привычной жизнь, не стоит всё усложнять. Вряд ли её хватило бы на более длительное общение с ним. Если даже спокойная Вайолет не выдержала. Может и к лучшему расстаться сейчас – меньше разочарований.
Поворот из-за скального выступа и впереди, пусть еще и далеко, но видны нити освещенных дорог и дорожек, стекающихся к зданию отеля. 
По прибытию Алессу буквально сдёрнули со снегохода две девушки. Они её обнимали, плакали, смеялись, потом начинали обвинять и ругаться, и снова смеялись и обнимали.
Этот шквал эмоций ошарашил. 
Официальные лица безуспешно пытались вмешаться в это сумасшествие. Алесса старалась ответить всем сразу, а он стоял и чувствовал себя лишним.
Не знал что сказать и надо ли вообще что-то говорить.
Может просто уехать? Всё равно никто этого уже не заметит.