Сделка с особым условием

Не знаю, откуда Иен выведал название лучшей местной гостиницы — не крыса же ему сообщила? Однако через полчаса мы уже стояли в отделанном мрамором и позолотой вестибюле отеля "Империал Ист".

За последние недели я настолько привыкла жить в гостиницах, деревенских отелях и прочих местах для общественного проживания, что мигом почувствовала себя как дома. Всего несколько минут, и чета Форксон получила ключи от смежных номеров, после чего нас со всем почтением проводили в покои на втором этаже.

Моя комната была отделана в бежевых тонах, а окна выходили на тихую улочку за гостиницей. Открыв створку, я вдохнула полной грудью. Ну улице никого не было, кроме толстого кота, разлегшегося прямо посреди мостовой. Сейчас нужно немного отдохнуть и привести себя в порядок после дороги, и можно будет прогуляться по кривым улочкам центра и пообедать в кафе. Мне уже не терпелось выйти и побродить по лавочкам, прочувствовать новый город и жизнь местных обывателей.

Для первой прогулки я выбрала зеленое платье в светлую полоску, казавшееся мне очень эффектным, и шляпку с легкой вуалью. Целый день носить в руках парасоль не хотелось, да и солнце было не таким ярким, поэтому я решила обойтись без него. Если что, Иен наколдует новый.

Легок на помине, альв постучался в дверь. Распахнув ее, я увидела его высокую фигуру в безупречном темно-синем плаще и шляпе. Интересно, почему альв, имея зеленые глаза, предпочитает носить синий, а мой гардероб больше чем наполовину забил голубыми платьями под цвет глаз? Хотя, может, ему просто нравится синий. Спрашивать бесполезно — Иен никогда не говорит ничего прямо, а только бросает загадочные фразы в своей излюбленной манере.

— Почему тебе так нравится синий? — все-таки спросила я, когда мы выходили из здания гостиницы на оживленную улицу.

— Мои родовые цвета синий и серебряный. В Альвхейме вся моя одежда такого цвета, вот я и привык, — пожал альв плечами. Я же от удивления чуть не споткнулась — надо же, этот день нужно отметить в календаре как особо важный! Иен открыто ответил на вопрос!

Прогуливаясь по городу, мы не обсуждали ни планы на ближайшие дни, ни какие-то серьезные вещи. Во-первых, нас могли подслушать, а во-вторых, в такой суматохе и толчее все равно не получится нормально поговорить. Несмотря на толпу, город мне очень понравился: было видно, что местные патроны поддерживают искусство. Повсюду были расклеены афиши с объявлениями о премьерах, балетах и спектаклях, а уличные музыканты и артисты выступали чуть ли не на каждом углу.

Когда мы подходили к мосту, мое внимание привлек уличный художник, сидевший на складном стульчике. Он продавал готовые портреты, а также предлагал прохожим нарисовать их прямо тут, за несколько минут. Отдельно были разложены уже вставленные в рамки изображения местных августейших особ — короля, королевы и наследника престола Ровены. Портреты оперных див, бывших сейчас на пике популярности, известных театральных прим и монарших особ из ближайших королевств свалили в кучу с куда более меньшим пиететом.

Что-то привлекло мое внимание. Протянув руку, я взяла в руки акварельный портрет бледной, болезненной девушки с синими глазами и медно-русыми волосами. Девушка надменно и безучастно смотрела вдаль, ее голову украшала настолько огромная корона, что, казалось, тонкая шея подломится под такой тяжестью, а руки были до локтей унизаны драгоценными браслетами. «Принцесса Александрина» — прочитала я надпись в уголке и с отвращением отбросила рисунок. Совсем не похоже!

— О, эта работа пользуется огромной популярностью! — обрадовано затараторил продавец. — Такая грустная история! Принцесса так молода, и уже тронулась умом от стыда за злодеяния своих родителей. А потом бедняжку и вовсе похитили, но принц Фердинанд был так добр, что посулил награду тому, кто поможет вернуть ее домой. Хотя, говорят, никто ее не похищал — просто девушку замучили муки совести за преступления родственников, и она сбежала, не вынеся позора.

— За какие такие преступления? — процедила я сквозь зубы, конвульсивно сжимая пальцы и мечтая ощутить под ними горло Фердинанда.

— Ну так ее семья столько лет грабила и притесняла народ Эггериона! — охотно пояснил художник. — А когда принц Фердинанд-освободитель сверг узурпаторов и их преступления выплыли наружу, принцесса тронулась умом от стыда. Все это дурная кровь, я вас скажу! В приличной семье чокнутых не бывает. Теперь принц наведет в этой стране порядок. У меня и его портретики есть, вот! — художник подсунул мне стопку других рисунков — с тщательно выписанным бравым красавчиком в орденах, совершенно непохожим на настоящего, плешивого и полноватого Фердинанда. — Ох, он так благороден! Представляете, принц не винил принцессу в преступлениях ее родителей и даже хотел на ней жениться! А она, неблагодарная, сошла с ума. Хорошо, что этот достойный молодой человек принял бразды правления и скоро станет королем — такой неуравновешенной девице нельзя доверить управление государством. Ну так что, возьмете портретик принца, мисс? Девушки его хорошо раскупают, — угодливо улыбнулся художник.

— Возьму все его портреты, — отрывисто произнесла я. — Иен!

Иен расплатился с художником, и я первая двинулась под мост, на берег реки, мрачно сжимая стопку портретов в руках. Мерзавец! Захватил власть, и теперь распускает подобные слухи! Да при моих родителях народ процветал, налоги снизили вдвое, по всей стране открывались школы и больницы. Ненавижу его, ненавижу!

Найдя укромное местечко, я от души потопталась на портретах и затем один за другим выбросила их в реку. Акварельные краски тут же поплыли, и красивое нарисованное лицо расплылось и исказилось, приобретая больше сходства с оригиналом. Догнавший меня Иен молча стоял позади.

— Это все ложь, — пояснила я, хотя он ничего не спрашивал.

—Я знаю, — спокойно отозвался альв.

— Как он смеет распространять такие мерзкие слухи о моей семье? И обо мне! Сначала захватил мою страну, а теперь объявил меня чокнутой! — я топнула ногой. А затем, не в силах больше сдерживаться, отвернулась и прерывисто вздохнула, пытаясь не разрыдаться.

— Александрина, — Иен за плечи развернул меня к себе, — мы выдворим его из твоей страны, и ты будешь сидеть на троне, чего бы это ни стоило! Обещаю. Ты мне веришь?

Он смотрел на меня серьезно и без тени иронии, и я кивнула.

— Ты же не можешь врать, — сдавленно отозвалась я. Его слова вызывали такую волну признательности в сердце, что я с трудом сдержалась от благодарной улыбки.

Иен за руку потянул меня из-под моста — поднимать настроение, как он сказал — и я послушно пошла следом. Вслед донесся горестный вопль. Наверное, художник увидел свои работы, плывущие по реке.

— Варвары! — надрывался он.— Совсем ничего не понимают в настоящем искусстве!

Я бросила за спину смущенный взгляд и ускорила шаг. Художник же не виноват, что принц распускает лживые слухи. Кстати, а где он их услышал?

— Иен, ты же читаешь газеты. Там писали про это? — спросила я.

Альв помедлил, но все-таки отозвался.

— Да. Я не хотел тебя расстраивать, вот и не говорил.

Я вздохнула. Да, читать подобные сплетни про свою семью — удовольствие ниже среднего. Но тем не менее, я должна быть в курсе того, какую игру ведет Фердинанд! Поэтому нужно сжать зубы и прочитать все-все газеты за последние пару недель.

— Принц Фердинанд — враг, — задумчиво отозвалась я. — И я должна быть в курсе его действий. Если генерал перед сражением не изучает данные о вражеском войске, потому что ему не хочется думать о плохом, сможет ли он победить?

— Хорошо, — кинул мой спутник. — Тогда давай найдем кафе, и я достану тебе все последние газеты. Изучай на здоровье, мой генерал, — он шутливо козырнул, и я хмыкнула.