🐬 Русалка на суше

Гости явились через три дня после изгнания Лаума. Чего-то такого я и ожидала, но все равно напряглась, хотя виду старалась не подавать.

- Проводите его в гостиную, - велела Марусу, одетому в новый с иголочки костюм, подходящий для секретаря, поправила прическу перед большим зеркалом, - охрана его пусть останется у входа. Нам в гостиную подайте чай и какое-нибудь угощение.

- А мы? – спросил Зэрас, косясь на меня подозрительно от двери.

- Присмотрите за его охраной, чтобы не дергались. И за домом на всякий случай, - велела подумав. – Поговорим мы наедине.

Слава всем богам, после того, как полуорки узнали о моей сущности, они уже не воспринимали меня как просто женщину, хоть и магичку, а потому слушались куда лучше. Правда, было еще что-то, какой-то подспудный страх, которым веяло и от них, и от их жен, но я пока не стала с этим разбираться.

- Быть наедине с мужчиной – это неприлично, - заметил капитан Гарт привычно.

- И являться в гости в дом к одинокой женщине тоже неприлично, - кивнула я, - но не выгонять же его. И нет смысла устраивать эту встречу в публичном месте. На случай чего лучше нам поговорить наедине.

- Вы собираетесь его убить? – спросил деловито Зэрас, сжимая пальцы на рукояти палаша.

- Как пойдет, - ответила уклончиво, и это почему-то успокоило полуорков, а вот Гарта заставило еще сильнее заволноваться.

Когда я въехала в гостиную, он уже пил чай. Я с любопытством осмотрела среднего возраста мужчину с внешностью коренного халифатца: не слишком высокий, но и не низкорослый, не худой, скорее высушенный, со смуглой кожей и раскосыми черными глазами. На нем костюм по имперской моде, но на боку халифатская сабля, а на запястьях позвякивают браслеты – так в империи мужчины не носят. Еще несколько подвесок на шее, сережка в правом ухе с крупным красным камнем – рубин или красная шпинель, для граната слишком яркий. Впрочем, возможно, здесь другие виды камней.

- Приветствую прекрасную госпожу Бороув, - он поднялся с места, заметив меня, но поклонился опять не по-имперски, сложив руки у груди.

Я все еще молчала, рассматривая его. Как ни странно, я ничего не чувствовала: ни страха, ни удивления, ничего. Наверное, это все еще остаточное влияния того случая с Лаумом, я не слишком-то пришла в себя, хотя физически и магически вроде бы не чувствовала усталости, только эмоциональное отупение какое-то.

- Кирим, - сдержанно кивнула я как равному или более низкого ранга мужчине на имперский манер, - что привело вас ко мне в дом?

Он немного удивился, но затем ухмыльнулся:

- Не думал, что вы сразу перейдете на такую фамильярную манеру общения, Арина...

Я вздохнула. Мне просто было лень вспоминать его полное имя, которое, как у всех халифатцев, было трехэтажным. Да и то, что кто-то будет звать меня по имени, меня не коробило – не «Аришкой» же звали.

- В местах, откуда я родом, обращение по имени не является сколько-нибудь значимым делом. Это не означает близости. Но, если вам это неприятно, я могу называть вас иначе.

- Удивлен, что вы не смутились, - он откинулся назад, по-хамски раздвинув колени и разложив руки на спинке горизонтально на всю ширину дивана.

Я промолчала, внимательно наблюдая за ним. Что это? Наглость, хамство или попытка провокации?

- Обычно женщины, даже если нарушают социальные нормы по не знанию, смущаются, если им на это указать. Например, имперки, гостящие в Халифате, всегда смущаются, если сказать им, что женщине неприлично появляться в общественном месте с непокрытой головой.

«Все же провокация», - поняла я.

- Если бы мне было какое-то дело до приличий, слуги не пустили бы вас в мой дом, - я подъехала ближе за пустое место, оставленное за столом. Сперва хотела выпить чаю, но потом остереглась – гость какое-то время оставался с продуктами один на один, а яды я различать не умею. Подумав, взяла чистую чашку и налила в нее магией воды из одной из своих фляг, сперва ею же и сполоснув. На всякий случай. Отпила. – Я думала, мы сегодня сможем поговорить откровенно и закрыть все вопросы.

- Еще одна странность, - заметил он. – Обычно женщины любят оставлять главный разговор на потом, потратить время на разные приличия.

Я усмехнулась, вспомнив, насколько общение между купцами в халифате было подвержено традициям и условностям.

- Вы пришли говорить со мной о разных женщинах? – приподняла бровь.

- А вы ревнуете? – он подался вперед с любопытством.

Я усмехнулась шире. Еще одна проверка. Как глупо.

- Я надеялась, что вы получили мое послание и пришли его обсудить, - перевела тему.

- Вы имеете в виду того слугу? – он вновь откинулся назад, глядя на меня через пар над своей чашкой. Разве его чай еще не успел остыть? Мне кажется, мы тут уже целую вечность. – Вряд ли он в силах передать мне какое-то послание...

- Молчание может быть красноречивее всяких слов, - пожала я плечами.

- Особенно если оно приправлено потоками крови, текущей прямо изо рта, - ухмыльнулся Кирим хищно. – Простите, но я так глуп, что так и не понял, что же это послание означает.

- Что вам пора домой, конечно. Надеюсь, что ваши маги справятся с зимними штормами.

- Мы с удовольствием отправимся в обратный путь, как только вы согласитесь стать моей женой. К сожалению, Лаум так и не смог сказать, к кому мне следует обратиться за разрешением на брак и кому заплатить калым.

- Я и сама вам отвечу – нет, я не буду вашей женой. Надеюсь, вопрос закрыт. Удачного обратного пути.

- А ваши родители? – он игнорировал мои слова напрочь, ни одна мышца не дрогнула, в эмоциях ни малейших перемен.

- Я сирота, - соврала спокойно, хотя ведь действительно в этом мире у меня нет никого.

- Опекун?

- Мне он не требуется.

- Как же? У любой женщины должен быть опекун! Вы специально скрываете его, поэтому и лишили Лаума способности говорить? – он подался вперед.

Я усмехнулась. Надо же, какие страсти.

- По законам Империи мне опекун не требуется, я получила патент и имею достаточно средств для жизни.

Он поморщился досадливо, откинулся назад на диване, а я запоздало сообразила, что в тот первый день, когда мы заказывали мне коляску, Лаума с собой не брали. То есть он так и не узнал про патент? Или просто не успел рассказать. Все возможно.

- Мои маги так и не поняли, что такое вы сотворили с несчастным слугой, - заметил Кирим.

- Прокляла, - ответила спокойно.

Вот здесь эмоции у мужчины полыхнули странной помесью: страха, интереса и жадности.

- Это заразно? Он приносит неудачу? Может, его лучше убить?

- Это незаразно, - я поморщилось. – Он сможет жить спокойно, если будет соблюдать положенные условия: не рассказывать ничего обо мне и не пытаться приблизиться. Думаю, ему нужно уехать в Халифат и забыть обо мне.

- Вы очень милосердны к предателям, - усмехнулся Кирим, - как все женщины.

- Идущая ртом кровь – это милосердно? Забавно, – усмехнулась я.

 – Значит, мне придется выгнать его из дома, когда мы поженимся. Или вы сможете снять с него это проклятье?

- Мы этого никогда не узнаем, потому что не поженимся, - этот разговор начал меня утомлять.

- Знаете, когда отец велел мне ехать сюда, я не мог ослушаться его повеления, но был преисполнен сомнений. Мне не хотелось жениться на строптивой женщине, которая оскорбила отца, да к тому же больной. Но после всего произошедшего, я изменил свое мнение. Вы довольно красивы, хоть внешность у вас и своеобразная. А сила ваша и странные способности... вы сможете научить этому меня или моих магов? Они заинтригованы.

Я нахмурилась. Этого еще не хватало.

- Это тайное знание моей родины.

- И все же все тайное когда-нибудь может стать явным...

Как случилось с теми же узами между орками, и они превратились в ошейники? Нет уж.

- Каждый, владеющий силой наложения клятв, связан такой же клятвой. Если я скажу хоть слово непосвященному, то умру, - придумала отмазку.

В эмоциях Кирима появилась досада.

- Но вы можете сами накладывать такие... проклятья.

- Только на предателя, предавшего меня лично. Луна и Океан взвешивают его душу и душу проклинающего и, если я права, предатель получит расплату. Если же нет... – я вздохнула многозначительно.