На следующий день я проснулась рано. Не знаю, что сыграло большую роль: привычка или новая обстановка. Не рискнув занять бабушкину комнату, я провела ночь на диване в столовой, и поэтому выспалась плохо. Утром я все-таки пришла в комнату бабули, точнее, в совмещенную с ней ванную комнату, чтобы умыться и почистить зубы. Попила на кухне воды и вышла на улицу.

Если внутри было чисто, как будто хозяйка не покидала свой дом, то снаружи царило запустение. Я заглянула в сарай, отыскала там перчатки и принялась за дело. Обычно я не люблю работу на земле, в огороде особенно, но тут мне стало жалко цветы, которых почти полностью задушили сорняки. Вздыхая и отмахиваясь от комаров, я принялась спасать от колючих захватчиков ромашки, колокольчики и флоксы. Несколько раз я относила охапки зловредных сорняков к сараю и уже соорудила из них изрядную кучу, когда появился Всеволод. Именно появился и никак иначе. Вышел из кустов, потягиваясь и зевая. Увидев меня, растерялся, но тут же взял себя в руки и даже улыбнулся:

— Ты уже завтракала?

— А мы что, уже перешли на «ты»? — я решила поставить на место вальяжного нахала.

— Вроде нет, — разочарованно вздохнул молодой человек.

— Не обижайтесь, Всеволод. Во-первых — доброе утро, а во-вторых, скажите, как моя бабушка поливала цветы в палисаднике? Ни за что не поверю, что она таскала воду из столовой.

— Нет, конечно. Вон там есть скважина.

— Замечательно! Давайте польем эти измученные растения и пойдем завтракать.

— Не получится, — Сева почесал щеку, — насос сломался.

— Сломался — значит, надо его починить. Вы, как я понимаю, этого не умеете, тогда найдите мастера, который сможет.

— Я поищу мастера, госпожа Киберская.

— Уж сделайте одолжение, господин Зимин. А сейчас поступим так, как я изначально не планировала. Сходите за лейкой, я видела ее в сарае, и принесите воды. Надо полить цветы.

Тяжело вздохнув, Сева удалился. Я вырвала последние сорняки, отнесла их в кучу и вернулась к палисаднику одновременно с Всеволодом. Он с презрением разглядывал ромашки, а возле его ноги примостилась большая садовая лейка.

— Что стоите, действуйте! — разрушила я его сомнения.

Он поднял лейку, повернулся к спасенным мною цветам и в этот момент мы одновременно услышали:

— Доброе утро! Мне сказали, что здесь сдаются комнаты. Это ведь гостиница?

Мы с Севой синхронно повернулись. Зимин выронил лейку, которая ударившись о землю, обдала мои кеды и нижнюю часть джинсов водой, и, приподняв верхнюю губу, по-кошачьи зашипел.

— Спокойно, — произнесла я, бедром отпихивая его в сторону и навешивая на лицо дежурную улыбку, которая, впрочем, стала искренней, стоило мне внимательнее рассмотреть говорившего.

Передо мной, смущенно улыбаясь, стоял парень моей мечты. Обычно я такими утверждениями не разбрасываюсь, но тут был именно мой типаж: высокий, русоволосый, с широкими плечами и крепкими руками. Черт, как же восхитительно на нем смотрелись простые синие джинсы!

— Миша, — произнес этот «мистер совершенство» и протянул мне руку.

— Настя. Вы действительно хотите снять комнату?

— Да. Подскажите, где можно найти хозяйку?

Я немного обиделась. Он что, меня в таком качестве не воспринимает? Ну что ж…

— Я и есть хозяйка. Прошу любить и жаловать, — произнесла я заезженную фразу, чтобы не молчать, а хоть что— то говорить. Дальше пошло уже легче. — Я приехала только вчера. Поэтому еще не зарегистрировалась как индивидуальный предприниматель, следовательно, не могу сдавать комнаты.

— А мы никому об этом не скажем, — лучезарно улыбнулся Михаил.

— Вам же сказали: мест нет! — раздался за моей спиной надменный голос Севы.

— Мне сказали, что еще не оформлены документы. А про отсутствие мест разговора не шло, так что…

Я думала, что красавчик добавит: «так что не шипи, котик», но он ограничился фразой: «как-то так».

— Всеволод прав. Если бы вы пришли завтра, я бы обязательно сдала вам комнату, а сегодня не обессудьте… — Мне ужасно не хотелось, чтобы Михаил уходил, но идти против закона хотелось еще меньше. Я здесь новенькая, как говорят в деревне, «пришлая». Да меня соседи сразу фискальным органам сдадут. Хотя, может, я о них плохо думаю, и до этого не дойдет?

— А сколько времени нужно, чтобы оформить статус? — поинтересовался Михаил. Мне показалось, или он действительно огорчился?

— Неделю, может, больше. Но мне обещали помочь и ускорить процесс.

Я почувствовала, как Всеволод за моей спиной фыркнул. Было это насмешкой над моим слишком уверенным утверждением или у него просто в носу зачесалось, я выяснять не стала, потому что в эту минуту Михаил огорошил меня заявлением:

— А давайте сделаем так: вы поселите меня в этом замечательном доме, как потенциального жильца, — он поднял глаза к украшенным кружевными наличниками окнам. Глаза у Михаила были голубыми, словно незабудки по весне. Я невольно задержала дыхание от восхищения, — но говорить об этом никому не будем. Представим меня, если спросят, вашим родственником.

— Тогда уж по материнской линии, — пробормотала я, понимая, что мы с ним абсолютно не похожи. Я восточного типа, темноволосая, с матовой кожей и большими миндалевидными глазами, завистью моих подруг, а Михаил словно собирательный образ всех среднерусских мужчин, этакий богатырь из сказки.

— По маминой, так по маминой, — согласился он и добавил: — вещей у меня немного —  рюкзак.

— Минутку! — воскликнула я, бегом поднимаясь по ступеням. Ключи от комнат лежали в столовой на столе, но не это заставило меня так стремительно скрыться в доме. Я представила, как поднимаюсь на второй этаж по шикарной бабушкиной лестнице, чавкая кедами и оставляя за собой мокрые следы. Подложил мне Всеволод свинью, ничего не скажешь…

Я щелкнула замками чемодана, рванула крышку и стала рыться внутри. Через минуту нащупала туфли и с облегчением выдохнула. Переодевать джинсы было некогда. Я подвернула их повыше, надела туфли и уже уверенной походкой направилась к ожидавшему меня мужчине.

Михаил и Всеволод стояли напротив друг друга. Радости на лицах не было, но хоть не ругались.

— Вы какой интерьер предпочитаете? — спросила я, прикидывая, куда поселить голубоглазого красавчика.

— Что-то простое. Мне изысков не нужно.

Понятно, значит комната под номером «один». Проводив гостя, я вернулась на улицу.

— Почему цветы до сих пор не политы? — задала я справедливый вопрос Всеволоду, который с печоринской тоской взирал на тополь, растущий позади дома.

Он вздохнул и, подобрав с земли лейку, отправился на кухню. Может, я слишком резко с ним разговаривала? Пока я выращивала в себе чувство вины, Сева снова появился на крыльце, держа в руке лейку. Сделал несколько шагов, споткнулся и выронил ее. Она прогромыхала по ступенькам и истекла водой в метре от меня. Несмотря на то, что на лице Всеволода застыло трагично-грустное выражение, я знала: он поступил так намеренно. Отомстил за командный тон и внимание, которое я оказала Михаилу. Вот же… Я молча подняла с земли лейку и пошла на кухню. Попросит он у меня запеканки… бездельник.