Белая пелена

— Он из Шайратт, — поясняет Марико обнаруженную мной по возвращению в лагерь неожиданную экспозицию, с гадливостью смотрит на Лайка. — Шпион темной гильдии.

Лицо Счастливчика серое, словно застиранная простыня. На лбу, несмотря на мороз, выступают крупные капли пота. Голубые глаза расширены от страха.
— Враньё, — хрипло возражает маг, стараясь не дергаться и не провоцировать Рейка, чей кинжал уже слегка надрезал кожу на его горле. 
— Марико, — я растерянно запинаюсь. С сомнением смотрю на юную волшебницу. — Ты понимаешь, насколько это серьезное обвинение? 
— У меня есть доказательства, командир, — холодно отзывается раздраженная недоверчивостью девушка, подходя ближе и протягивая мне медальон. — Зачем честному боевому магу подобная вещица?
Я внимательно изучаю наполовину стертую, но вполне узнаваемую чеканку — женщину с шестью руками и крысиным лицом, всматриваюсь в структуру чар. У меня в руках обыкновенный разовый телепортатор, вроде тех двух, что Криду удалось выбить у главы гильдии созидания для экспедиции на Небесный пик. Но в отличие от возврат-камней, обладающих вариативной координатной памятью, медальон с момента создания жестко привязан к конкретному маяку. Похожими украшениями и впрямь часто балуются отступники из темных гильдий. 
Демонстрирую вещицу Квиту — волшебник кивает.
— Я заметила, как он несколько раз с кем-то общался, пока считал, что мы его не видим. Подслушала, — Марико прищуривается. — Занятный оказался разговор. Он собирался украсть у Эльзы последний возврат-камень и бросить нас на вершине.
— Ксаш бы побрал твое любопытство! — пленник мрачно косится в сторону девушки. 
Рейк недвусмысленно намекает, что отступнику лучше помолчать. Я, оценивая, смотрю на человека, которого считал надежным напарником и другом. Блондин, конечно, наглый и временами довольно неприятный тип, но я никогда не думал, что он способен связаться с темной гильдией. Ошибиться было обидно.
— Бис, посмотри на это! 
Эльза вытряхивает вещмешок Лайка, обнаруживает пару занятных «сувениров» и в придачу две половинки управляющего стержня от стационарного портала. Беру обломки артефакта: безнадежно испорчен. Починить вряд ли получится, даже с моими способностями, а значит, оставшийся у алой ведьмы возврат-камень — единственный шанс быстро попасть в город в критическом случае. Да еще медальон Шайратт, который после секундного размышления брезгливо вешаю на шею. Надеюсь, мы не вляпаемся в ситуацию, когда свалиться на голову темной гильдии покажется предпочтительнее очередной западни Небесного пика, но на сто процентов исключать вероятность нельзя. Закон вселенской подлости никто не отменял. 
Самое паскудное — решить, что делать с Лайком. Я не собираюсь спрашивать, почему блондин подался к темным? Поиск причин не способен изменить факты, он лишь бесплодная попытка отыскать оправдание предательству. Счастливчик, мне жаль, но ты неправильно выбрал сторону, за которую сражаешься. 
Отряд ждет. Я командир, мне и брать ответственность. Приказом Совета маги запрещенных гильдий заочно приговорены к ликвидации. В условиях боевой операции у меня есть все полномочия «разобраться» с проблемой, более того это мой долг — привести вердикт в исполнение.
Но ни я, ни, уверен, ребята не желают пачкать руки убийством бывшего товарища. Даже Рейк, чьи родители погибли в схватке с темным колдуном, вряд ли обрадуется такой возможности отомстить. Слишком многое нас шестерых связывает, слишком часто мы действовали сообща, доверяя напарнику больше, чем самим себе. 
Я не могу взять и забыть проведенное вместе время. И игнорировать угрозу для отряда, которой является Лайк, также нельзя. Сильверритский хребет и без того смертельно опасное место, чтобы тащить на загривке пороховую бочку с зажженным фитилем, готовую рвануть в любой момент.
Нелегкий выбор.
— Свяжите его. 
Достаю из сумки антимаги. Десяток рунных камней, созданных для уничтожения заклинаний, — вот и все, что осталось от сотенного запаса. К концу восьмого дня мы израсходовали большую часть взятого с собой снаряжения. Да и готовились-то сражаться со зверьми и стихийными чарами, а не арестовывать ренегатов-колдунов. 
Продеваю сквозь антимаги шнурок, соединяя их в пару грубых браслетов. Сосредотачиваюсь, подхватывая узоры заключенных в рунах чар, изменяю и переплетаю их в одно целое. Ошейники, которые использует Совет для запечатывания волшебства отступников, конечно, действеннее, но пока обойдемся тем, что есть. 
— Полезное умение — контроль над чужим колдовством, — ехидно и с какой-то неожиданной горечью комментирует блондин, догадавшийся о цели манипуляций. — Знаешь, мэтр Шай неоднократно намекал, что был бы не прочь познакомиться с тобой.
Я, игнорируя отступника, перекидываю получившиеся браслеты Марико, и девушка ловко нацепляет их на предателя. Вместе с братом они связывают Лайка.
— Значит, мы возвращаемся? — уточняет Рейк.
— Нет. 
Над головой светлеет обманчиво безоблачное небо. Оно настолько близко, что чудится, его можно коснуться руками. Такой ясной погода пробудет недолго — день или два, прежде чем начнется буран.
Подхожу к краю, с восхищением смотрю на мир, лежащий у моих ног. Высота пугает и завораживает. Острые заснеженные вершины более низких гор, туман, клубящийся в расселинах, темный мох сосновых лесов у подножия и россыпь далеких крохотных квадратиков Углича. А за спиной Небесный пик — вершина, к которой мы стремились все эти дни, даже не зная, доберемся или нет, впервые выглядит досягаемой.
— Нам может больше так не повезти, — я оборачиваюсь, ободряюще улыбаюсь другу. — Мы единственные, кто настолько далеко продвинулся. До цели всего пара переходов. 
— Но Лайк... 
Рейк колеблется, выбирая между осторожностью и желанием увидеть наследие Древних. Я чувствую лопатками напряженный взгляд Эльзы: ведьма, хоть и не озвучивает вслух, разделяет опасения брата Марико.
— Мы контролируем ситуацию: что он сделает, в одиночку-то и без магии? — я решительно обрываю возражения. Спрашиваю, уже у всех. — Как думаете? Пойдем к Храму Предтеч? Или же сдадимся? Отступим сейчас, когда до вершины рукой подать?!
Задумчиво и слегка грустно улыбается Эльза. Марико с горящим взглядом по-прежнему полна решимости идти только вперед. Квит окидывает взором белый нетронутый склон под нами, а потом смотрит на заснеженную вершину Небесного пика. И даже разоблаченный Лайк, с отчаянной злобой скрежещущий зубами. Я не сомневаюсь в их ответе. Они все хотят достичь конца этого пути.

***

Светало.
Под ногами скрипел наст. Мороз пощипывал щеки. Дыхание вырывалось облачком пара и устремлялось вверх, к стыдливо розовеющему эфиру, кокетливо спрятавшемуся за полупрозрачной дымкой.
На вершине Небесного пика царило безмолвие. Владыка гор безучастно наблюдал, чем закончится затянувшаяся история. Я медленно взбирался по крутой тропе, бросив позади мирно спящий лагерь. Обернувшись, я мог бы различить узкий уступ, на котором, сливаясь со снегом, раскрылась палатка. Ненадежное убежище на краю пропасти над серым штормовым морем облаков. 
Я не оглядывался.
Храм Предтеч был недалеко. Постройка Древних притягивала меня с непреодолимой силой, словно огонь свечи мотылька. Зачем я вернулся? Ведь это место не предназначено для людей.
 Восемь долгих, бесконечных лет я берег тайну проклятых гор. Было ли мое решение бессмысленным, ведь о Храме все равно узнали? Остановила бы смерть Яна и исчезновение отряда Нейгирде других искателей? Я сомневался. Люди не терпят белых пятен на картах. Рано или поздно, через десять лет или сто, кто-нибудь отчаянно-безрассудный снова доберется до вершины, возможно, у него даже хватит умений разрушить печать алой ведьмы, и тогда тьма, заключенная в Храме, вырвется на волю.
Эльза, как я должен поступить? Мне страшно, Эльза. 
Сначала он заблокировал магию. И тут же ошейник сдавил горло, отметая саму мысль о сопротивление. 
Я непроизвольно вцепился в металлическую полоску артефакта, тщась сорвать его или хотя бы чуть-чуть ослабить стальную хватку. Колдун ждал — на безопасном расстоянии, чтобы не опасаться обычного оружия. Но я все равно рискнул. Безрезультатно: неловко брошенный нож сбил неожиданный порыв ветра, лезвие зацепило склон и нырнуло в снег.
Пальцы бессильно скользили по ошейнику. Поначалу в груди просто давило. Спустя минуту легкие уже горели огнем, требуя глоток воздуха. Кровь оглушительно стучала в висках. Перед глазами кляксами, пожирая заснеженный мир, расползалась чернота. 
Я не удержался на ногах. Край уступа угрожающе скакнул навстречу, обжег лицо снегом, на мгновение вернув ускользающее сознание. Пропасть. Свалишься — никто и следов не найдет. А уж объяснить мое исчезновение золотозвенник сумеет.
Нейгирде медленно приблизился. Укоризненно покачал головой и… развеял заклятие.
— Думал, ты более благоразумен, Ирбис.
Я судорожно кашлял, пытаясь то ли отдышаться, то ли, наоборот, выплюнуть легкие. Сердце колотилось так, что, казалось, готово было выпрыгнуть из ребер. Воздух, живительный и морозный, обдирал горло наждаком.
 Наверно, именно так чувствует себя висельник после сорвавшейся казни. Не давая опомниться, боевой маг оттащил меня от края, выломал руки за спину, стянул петлей запястья. Посмотрел на уходящую вверх тропу.
— Занятно. Если ты сбежал, значит, счел, что дальше справишься сам, — глаза золотозвенника вспыхнули азартом. — Похоже, наша цель уже близко. Вставай! Идем обратно!
Не сразу, но мне удалось принять вертикальное положение. О сопротивлении нечего было и думать: готовая в любой момент затянуться на горле удавка — убедительный довод.
На спуск ушло намного больше времени, чем на подъем. «Без рук» приходилось ступать осторожно, тщательно выбирая место, куда поставить сапог. Но несколько раз-таки я проехался по склону, дважды чуть не сорвавшись с обрыва.
Нейгирде не торопил, но и помогать не спешил: похоже, ему было безразлично, разобьюсь я или нет. Умыл руки, вверив мою судьбу случаю и моей собственной осторожности?
Когда мы достигли лагеря, окончательно рассвело. Навстречу выбежала взволнованная Алисия. 
— Ней, где вы пропадали? — девушка заметила путы. — Что это значит?
— Я должен кое в чем признаться, — золотозвенник помедлил и неохотно, понимая, что от вопросов ему не отделаться, раскрыл обман. — Бис на самом деле Ирбис Айсмекер, шайраттский убийца.
Эдмон воспринял новость на редкость безразлично.
— Ты шутишь?! 
Алисия недоверчиво прищурилась, решив, что мы ее разыгрываем.
— Это правда. Соваться на Сильверритский хребет, не зная безопасной дороги — самоубийство, и я выбрал лучшего проводника для отряда, — жестко осек Нейгирде, давая понять, что не собирается обсуждать принятое решение.
На лице девушки сменилась целая гамма эмоций. Изумление, оторопь, мука, ненависть, дикая ярость. Эдмон в последнее мгновение успел перехватить девчонку, не давая ей расцарапать мне лицо.
— Пусти, — безрезультатно рванулась колдунья. — Пусти меня! Эта тварь убила мою сестру!
— А кроме нее десятки тысяч человек, — бесцветно отозвался тот. — Но вряд ли Ней притащил его сюда, чтобы дать тебе выплеснуть гнев. 
Имя командира заставило Алисию чуть поумерить пыл, но не успокоило окончательно.
— Почему? — золотисто-карие глаза полыхали праведным гневом. — Эльза всегда говорила о тебе с таким восхищением… нежностью! Почему ты сжег ее?! Я требую ответа?! Я... я имею право знать! Почему ты убил ее!
«Почему она пожертвовала собой, чтобы спасти тебя?» — молчал, или мне казалось, Нейгирде.
Смотреть им в лица было невыносимо.
— Она ока..залась сильнее меня.