Мой худший друг

— Ты же был один? — потупляет взгляд, и длинные ресницы мгновенно опускаются вниз.

Не сразу соображаю, о чем она, но, как только доходит, киваю.

— Веришь же? — поддеваю острый подбородок пальцами. — Девок не было.

— Верю, — переходит на шепот.

И правильно, верь мне.

Улыбаюсь как полный дебил.

Кожей чувствую, как вспыхивают ее щеки. Целую уже по инерции, потому что так правильно. Так нужно нам обоим.

Арина вздыхает. Привстает на цыпочки, обвивая мою шею руками.

Всю ночь я думал, что это конец. Баста. Поселил внутри себя уверенность, что выгребу из этого болота. Поставлю на «стоп» и забуду о ней.

Но как о ней забыть?

Смотрю на нее, трогаю и дурею от одного лишь понимания, что она рядом.

— Спасибо за цветы, — шепчет, вскользь касаясь моей щеки губами. Теплое прикосновение ошпаривает кожу.

Отметку отставляет невидимую.

Сильнее впиваюсь пальцами ей в талию. Смотрю сверху вниз.

— Мне неприятно, что ты все равно вчера поехал туда один, — говорит уверенно, но в глаза мне не смотрит.

Вывожу на ее плече какие-то странные узоры большим пальцем, стараясь сдержать себя от резких словесных выпадов. Но, когда мне ставят условия, да нет, когда тупо намекают на эти условия — зверею. Это посягательство раздражает. Всегда раздражало. И даже Арина не исключение. Хотя я почему-то был уверен в обратном.

— Мне не сто лет, чтобы сидеть дома в субботу вечером, — говорю спокойно. Даже улыбаюсь. Нет! Намеренно хочу все к шутке свести.

Правда, по Аринкиному лицу вижу, что шутка не зашла. Совсем.

Громова поджимает губы. Кивает и смахивает мои пальцы со своего плеча. Отстраняется.

Вроде всего сантиметров пять между нами теперь, а на душе уже погано.

— Ладно. Я поняла.

Арина выдавливает милую улыбку. Протискивается между мной и дверью. Курс берет к столу. Наблюдаю за ней перманентно, пока она набирает воды и ставит букет в вазу, перед этим вытаскивая цветы из обертки.

— Ну, — делаю шаг, зарываясь пальцами в волосы, — я, наверное, был не прав, — поджимаю губы. — Не подумал, что тебе может быть неприятно. Ты слилась. Хотя мы вроде как договаривались…

— У меня уважительная причина. Я не с подружками в клуб пошла, — снова подковыривает, гадина.

— Ну да…

В-о-о-от, уже и на попятную иду. И плевать, что минуту назад ее претензии меня выбешивали. Ладно, не совсем на попятную. Скорее, это просто маневр. Шаг назад, чтобы добиться цели.

— Но нормально ничего не объяснила.

— Я сказала, что буду учить.

— Ты всегда что-то учишь. И если между мной, — тычу себе в грудь пальцем, — и твоими книжками стоит выбор, ты выбираешь их.

— Серьезно? Мы всю неделю виделись, и в пятницу… — делает паузу. — Мы пошли в кино в пятницу. Ты хотел увидеться, и мы поехали гулять. Вместо того чтобы делать задания, я поехала с тобой. А потом пыталась все решить за двадцать минут до отправки теста куратору! Задание, на которое как минимум два часа отводят! — Громова переходит на крик.

Если продолжит в том же духе, ее отец снова тут где-нибудь нарисуется.

Прячу руки в карманы, потому что они по инерции в кулаки сжимаются. Я снова злюсь. Вот что за девка?!

— Я уже понял, что во всем виноват. Можешь так не орать. Но могла бы и вчера мне все это рассказать!

Я жду тираду на тему — ты офигел, но даже тут просчитываюсь.

— Это бы что-то вчера для тебя поменяло? Например, ты бы остался дома? — Аринкина бровь ползет вверх. Шеки краснеют. Но теперь она хотя бы не орет.

Хороший вопрос. В точку. Потому что я не знаю и не помню, когда за последние два года проводил субботний вечер дома. Поэтому малодушничаю и озвучиваю «правильный» ответ:

— Остался бы.

Ловлю ее взгляд. Громова ставит вазу на подоконник и задергивает штору одним резким движением.

— Ну-ну.

— Не веришь?

— Не очень, — цокает языком и, обойдя меня стороной, усаживается на кровать.

Воспринимаю это как приглашение и сажусь с ней рядом. Расстояние сантиметров десять. Если сейчас ее коснусь, точно разорется. Или, даже хуже, холодно проигнорирует. Поэтому откидываюсь назад и подпираю спиной стенку.

Молчим.

Оба, как полные придурки, сидим и молчим.

Арина издает глубокий вздох и, упершись ладонями в кровать, отталкивает себя к стене, почти сразу притягивая колени к груди.

— Так и будем молчать?

Не выдерживаю. Первым эту тишину разрываю, потому что еще секунда этого «транса», и просто взорвусь.

Арина пожимает плечами. Но теперь хотя бы на меня смотрит. Злобно, правда, но это формальности.

— А что говорить? Мне кажется, что не получается у нас, Тим. Ничего не получается, — последнее проговаривает по буквам.

— Тоже в мед, что ли, после школы податься, — закидываю удочку, чтобы ее отвлечь.

Потому что то, куда она клонит, да нет же! Говорит прямо, мне не нравится. Что значит «не получается»? Я не согласен. Я на такое вообще не подписывался!

— Чего?

Аринка хмурится, но свой жизнеутверждающий бред притормаживает. Можно ловить момент.

— А что? Я не принципиальный, — ухмыляюсь. — Отец заплатит. Сам вряд ли поступлю. С моими-то знаниями по химии.

Пока она переваривает сказанное, просовываю ладонь ей под спину и подтягиваю к себе. С физическим сопротивлением не сталкиваюсь. Она только глаза закатывает, а сама при этом мне поддается.

— Будем вместе учиться… — продолжаю, устраивая ее между своих ног. Обхватываю плечи, крепко прижимая Арину к груди.

— Не говори ерунды, — бормочет, но чувствую, что улыбается.

— А мне кажется, идея — топ.

Арина примерно минуту смотрит на свой стол, а потом запрокидывает голову так, чтобы видеть меня.

— И ты не права. Если решила меня кинуть, скажи прямо, — переплетаю наши пальцы. — Но даже не думай, что я от тебя отстану.

— У тебя развивается мания преследования.

— Ага. Она. Мир?

Аринка прищуривается. Думает. И делает это очень демонстративно. Затягивает и так повисшее между нами молчание, а потом кивает.

— Мир.

— И, если у тебя есть дела… как в пятницу, говори сразу. Я пойму. Правда пойму. Еще одного заваленного теста моя психика просто не переживет.

Улыбаюсь и получаю тычок локтем в живот.

Арина пафосно дует губы, но быстро меняет гнев на милость.

— Давай что-нибудь посмотрим, — сама предлагает. — Я тут один сериал хотела начать…

— Давай. Тащи бук.

Следующие несколько часов мы валяемся на кровати, залипая в экран ноутбука, который стоит на стуле рядом. Арина лежит у меня под боком. На удивление, сегодня я не то что не воспринимаю ее близкое присутствие остро… Просто похоть внезапно заменили трепетные чувства. Хочется просто ее обнимать.

Прижимаю Аришу к себе крепче, а самого подрубает. Бессонная ночь не прошла бесследно.

— Ты спишь? Тим!

— А, нет, там сейчас крутой момент будет, смотри.

— Ты уже видел эту серию?

— Все серии.

— Почему не сказал? Я думала…

— Смотри.

Прижимаю пальцы к ее щеке, аккуратно поворачивая блондинистую голову к экрану.

Домой уезжаю часов в одиннадцать. Прошаркиваю мимо открытого отцовского кабинета к лестнице, но не успеваю поставить ногу на ступеньку. Останавливаюсь.

— Тим, зайди-ка.

Папа сидит в кожаном кресле за столом, перед ним открытый ноутбук.

— Чего?

— Куда поступать будешь, определился?

— Ага. В мед.

Видел бы папа свое лицо со стороны.

— Шутка. Не знаю еще. Я бы вообще этот год после школы пофрилансил. Или у тебя поработал. Толку от этого явно будет больше.

— Думай. До выпускного еще есть время.

— Пару вариков я тебе накидал только что.

— Меня они устраивают только в тандеме с учебой. Учишься, работаешь — у меня. Учишься, фрилансишь — на себя.

— Ладно. Буду думать. С мамой помирились?

— Мы и не ругались.

— Понял. Спокойной ночи.

— Спокойной.