Я исполню твои мечты

С утра зарядил дождь, сначала мелкий, изнуряющий, наводящий тоску, чуть позже начался настоящий ливень, который наглядно показал, что август в этих краях не всегда лето.

Александр проснулся рано, прошёлся по дому, остановился в кухне, кинул взгляд на стол, где не осталось следов от ночного пиршества. После того, как рыбину благополучное доели, причём большую часть Анни, виновато причитая при этом, она всё тщательно прибрала. Самому же Александру досталась роль молчаливого наблюдателя за скорой уборкой.

В ближнем окружении он не встречал женщин, умеющих мыть посуду. Казалось бы, невелика премудрость, но нет. У Веры и еды дома не было, он не мог вспомнить, встречал ли в её квартире холодильник.

Про мать говорить нечего, её оскорбляла сама мысль причастности к домашнему хозяйству. Убрать собственноручно чашку в мойку – увольте, не смейте оскорблять. «Я – не жалкая домохозяйка», – любила повторять она, имитируя бурную общественную деятельность.

На деньги мужа открыла несколько благотворительных фондов, которыми занимались управляющие. Сама же проводила время на светских раутах и в бесконечных попытках найти эликсир вечной молодости.

Они много говорили ночью с Анни. Полумрак, окружающий их, дарил эффект попутчика. Полумифическое создание рассказывало о своих нехитрых мечтах, настолько простых, что Александру было сложно сдерживать порыв исполнить их здесь и сейчас.

Он разоткровенничался о собственном детстве, которое провёл здесь, на берегу этого самого озера, которое в ночной мгле казалось не просто бесконечным, но и по-настоящему опасным.

Оно и было опасным, об этом не стоило забывать, а значит, возвращаться придётся по берегу. На самом деле можно было вчера вызвать такси, но… Виссарионов предпочёл «забыть» о том, что они не на острове, дорога в город должна быть.

Ближе к обеду появилась Анни, виновато посмотрела на Александра, едва слышно извинилась за то, что разоспалась, и выразила готовность отправляться домой.

– Точно не хочешь остаться? – уточнил Александр, обводя рукой пространство на первом этаже. – Можно зажечь камин, заказать завтрак.

– Нет, спасибо, – пискнули ему в ответ.

Нет и хорошо. Александр не пылал желанием торчать в Звягильском доме, не по себе ему здесь было. Всё с чужого, тесного плеча, жмёт, давит.

– Тогда, если не возражаешь, можем отправиться в кафе у причала, позавтракаем, а после вызовем такси.

– Не возражаю, – попыталась улыбнуться Анни.

Накануне она была разговорчивей, сейчас же снова сжималась при каждом слове, отводила взгляд и тяжело вздыхала, украдкой поглядывая на Александра. Он же краем глаза ловил эти скользящие, будто заинтересованные взгляды и ликовал, как мальчишка. 

Как и сказал Пётр, ассортимент местного ресторана не порадовал разнообразием, зато из-за ливня почти не было посетителей. Нашёлся столик с прекрасным видом на воду, живописный пирс, убегающий в озеро, и покачивающиеся катера у причала.

Такси подали мгновенно, не успел Александр нажать кнопку приложения. Он скептически глянул на машину комфорт-класса, однако большого выбора не было. Пришлось соглашаться на то, что есть. Не вызывать же люкс и ждать не один час.

Дорога вилась серпантином среди густых деревьев, за которыми мелькали серые, покатые скалы, синие озёра, небольшие живописные посёлки. Одиночно стоящие дома, почти все в скандинавском стиле, похожие на благоустроенные жилища сказочных персонажей. 

Анни поначалу отрешённо смотрела в окно, погружённая в свои мысли, а после уснула, уткнувшись лбом в холодное стекло. Пришлось осторожно повернуть девушку к себе, устроить на своём плече, придерживая, скорее обнимая. Она в ответ вздохнула, а после размеренно задышала, щекоча кожу, заставляя забытые мурашки бежать по телу.

Просто дыхание, а если прикоснётся кончиками пальцев, если ответит на поцелуй – устоявшаяся вселенная Александра Виссарионова взорвётся, превращая его мир в пепел.

Сумасшествие какое-то!

Дорога заняла не меньше двух часов. Александр пытался уделить время делам, которые откровенно забросил, когда приехал в эти края, что было совершенно недопустимо. Любой бизнес, начиная с малого, заканчивая международным, требовал внимания. Внимание же оттягивала на себя та, что прямо в это время сладко спала.

Остановились у знакомого подъезда. Анни тяжко вздохнула, глядя, как к машине подходит бабушка, недовольно сжав рот, отчего тот превратился в тонкую линию, карикатурно разрезав нижнюю часть лица.

– Добрый день, – Александр вышел первым, подал руку Анни, помогая выбраться из салона.

– Добрый, – скрипнула Антонина Захаровна. – Как съездили? – обратилась она с дежурным вопросом к Александру.

– Всё прекрасно, спасибо, – так же дежурно ответил он, желая поскорее избавиться от неприятной собеседницы.

– Плохо выглядишь, – не удостоив его ответом, хотя бы вежливым взглядом, Антонина Захаровна посмотрела на внучку и скомандовала: – Аня, иди домой.

– Но?.. – попыталась возразить Анни, ожидаемо робко.

– Иди, иди, потом поговорим, – отрезала бабушка.

Анни молчаливо кивнула, бросила быстрый взгляд на Александра, хотела было что-то сказать, промолчала, всё так же молча скрылась в подъезде.

– Александр Павлович, вы обещали доставить Аню к семи часам вечера вчера, – сразу взяла под уздцы Антонина Захаровна. – То, как вы поступили – возмутительно!

– Был шторм, вам это известно. Простите, но над погодой я не властен, как не жаль, – ответил он.

– Существует такси! Рейсовые автобусы, маршрутное такси! Тысячи других возможностей доставить ребёнка домой! – чеканила старуха.

– Вам не кажется, что Анни – не ребёнок? – с раздражением ответил Александр.

Да, порой она ведёт себя, как ребёнок, он до сих не забыл тех утят, чтоб им провалиться! Однако, несмотря ни на что, Анни Лесонен – девятнадцатилетняя, дееспособная гражданка своей страны, которая имеет базовые права, в которые право на свободу перемещения входит в первую очередь.

– В том-то и дело, что не ребёнок, а взрослая девушка, – зашипела Антонина Захаровна. – Вы не понимаете, что своими действиями совращаете её?

– Что я делаю? – опешил Александр. – Не забывайтесь.

– Именно совращаете. Вы прекрасно видите, что Аня, на её беду, привлекательная девушка. Её мать была красива, но Аня… Моей дочери ничего хорошего её внешность не принесла, лишь задурила голову, что она может добиться чего-то в жизни, стать знаменитостью, зарабатывать баснословные деньги. И что в итоге? Она пела по кабакам и не знала, от кого забеременела! Я больше чем уверена, что Аня родилась больной из-за образа жизни своей матери, но она хотя бы могла себе позволить этот образ жизни, а Аня – нет. Вы понимаете, что девочка больна, что ей запрещены любые физические и эмоциональные нагрузки? Понимаете, что, будучи неискушённой, она может вообразить себе чёрт знает что, видя ваше отношение? И это, заметьте, я не говорю, что вы уже могли воспользоваться её наивностью в своих целях.

– Что? – не поверил своим ушам Александр.

– Вы подумали о том, что будет, когда вы уедете, бросив девушку, с которой развлекались от скуки? В лучшем случае, она будет переживать, что неминуемо приведёт к ухудшению состояния. В худшем – пойдёт по стопам своей матери и погибнет!

– Насколько мне известно, ваша дочь погибла в авиакатастрофе, от этого никто не застрахован.

– Она летела на частном самолёте со знаменитым джазовым музыкантом, который якобы пригласил её на разогрев на своём выступлении, но в это поверит только тот, кто не знал мою дочь. Она отправилась отдыхать, когда за её дочерью ухаживали оплаченные фондом сиделки. Какое счастье, что Олег Максимович, несмотря ни на что, помог нам с Аней после гибели Маши, иначе я просто не представляю, что было бы с нами. Что было бы с Анечкой!