Погрешность

- Я тебя люблю, - она шепчет это ему в спину и с замиранием сердца смотрит на закрытую дверь. Она снова одна, в этой нагоняющей тоску палате, здесь только ее бренное и неходячее тело.

После Степиного визита Ульяна долго смотрит в потолок, иногда прикрывает глаза, изредка стирает слезы. Ей все еще немного не по себе, ее боль становится лишь масштабнее, а эмоции достигают предела. Ей вкололи блокатор и, кажется, влили  литры обезболивающего, как оказалось, это не самое приятное, что могло с ней произойти.

Громов еще не в курсе о предстоящей операции, о прогнозах, но она знает. Мама выдала ей все это как на духу ровно за час до Степиного приезда. Мама не привыкла скрывать, умалчивать, она всю жизнь рубила правду с плеча, страшную, болезненную правду, например о том, что шансы ее дочери встать или остаться прикованной к креслу равны.

Думая об этом, Никольская не может уснуть, она ворочается.У нее затекает шея, которую она без конца перекладывает с одной стороны на другую. Тело начинает ломить, мышцы натягиваются, ей невероятно сильно хочется встать. Лежание выматывает, подступает истерика.

***

В такси Степан никак не может перестать о ней думать. Его рвет изнутри, чувство вины становится необъятным, а страх за Ульяну несоизмеримым. Громов выходит на углу здания с уже знакомым ему рестораном, именно там он договорился о встрече с Азариным и Токманом. С началом всей этой заварухи у него не осталось выбора и выходов для самостоятельного решения проблем.

Минуя просторный холл, Громов направился к зарезервированному столику, за которым уже сидел Иван. Токман, в привычной ему, совершенно спокойной и даже ленивой манере попивал кофе, а заметив Степана, невозмутимо кивнул. Когда Громов подошел чуть ближе, Иван пожал ему руку, внимательно всматриваясь в уставшее и немного потерянное лицо друга.

- Как обстоят дела? – Токман сделал еще глоток уже подостывшего напитка.

- Плохо. Ульяну сбили, она в больнице. Светка призналась, что это она подала им идею.

- Я выяснил, с кем она «работала», неприятный тип, серьезный и достаточно уважаемый в узких кругах. Что-то требуют?

- Денег. Банк, через который Талашина проводила все операции, лопнул, замороженный перевод тоже. Этой дуре платить нечем, она заикнулась обо мне, сдала с потрохами.

- Много хотят?

- Много.

- Что с Ульяной?

- Авария, умышленная. Она в больнице, перелом позвоночника.

Токман кивает, прикладывая к губам кулак, локтем упирается в крышку стола и смотрит другу за спину.

- Ты позвал Азарина?

Степан обернулся, к Сергею, а после ответил Ивану:

- Позвал.

- Меня терзают смутные сомнения…

- Я хочу продать клинику. Мне нужны деньги, Вань.

- Ты хочешь заплатить?

- У меня нет другого выхода. В следующий раз они могут ее убить.

Иван громко вдыхает как раз в тот момент, когда за стол подсаживается Сергей.

- Вы чего такие кислые? Проблемы? - переводит взгляд с Ивана на Громова.

- У нас всегда проблемы, - «подбадривает» Токман.

- И? – Азарин хмурится, он всегда раздражается, когда что-то не понимает.

- Я хочу продать клинику как помещение, а не готовый бизнес.

- Выгоднее сдавать в аренду, - подмечает Сергей, - мы можем найти покупателя на бизнес, правда, это не быстро, - барабанит пальцами по столу. - Или случилось что-то из ряда вон?

- Случилось. Талашина вляпалась в криминал и потянула меня за собой.

- Дела. И что скажет товарищ подполковник?

- Я против его решения. Если немного…

- У меня нет времени, - Громов повышает голос, - Ульяне может грозить опасность, и я…

- Понял, - Азарин кивает, - так чем я могу помочь?

- Мне нужно продать эту богадельню как можно быстрее.

- Быстрее - это сколько? Неделя, две, месяц?

- Три дня.

- Три дня? Это почти нереально.

Громов отворачивается. Азарин переглядывается с Токманом, и тот отрицательно качает головой, правда, Сергей не принимает данный жест отрицания. Он лишь вытаскивает из кармана пиджака мобильный.

- Алёна, - говорит уже в трубку, - свяжись с директором финансового отдела и скажи, чтобы подготовил перевод, подробности вышлю на почту, - сбрасывает вызов. - Я покупаю твой бизнес, - Азарин смотрит на Степана в упор, уголки его губ слегка приподняты, они изображают полуулыбку.

- Серег, я…

- Потом сочтемся, - пожимает плечами.

- Когда-нибудь ты разоришься, - Иван закатывает глаза, - а ты, - указывает на Громова, - держи меня в курсе всего и никуда не лезь один. При передаче денег спецгруппа тебя подстрахует.

- Кстати, о Светке, - вспоминает Азарин, - у нее же доля.

- Я думаю, что смогу найти для нее разумные доводы.

- Для более быстрого понимания могу обеспечить ей ночь в «прекрасном» месте, - добавляет Токман.

- Я думаю, она и так все подпишет.

- Может, по маленькой? – Азарин уже подзывает официанта.

- Мужики, давайте сегодня без меня. Мне в больничку надо.

Громов уходит, он идет по освещенной фонарями улице и не чувствует облегчения. Все эти деньги сейчас пустое, его почти не волнует бизнес, слова Ивана, ничего. Он думает лишь о том, чтобы с Ульяной все было в порядке, чтобы ей помогли. 

В такси вновь раздается телефонный звонок, Степан несколько секунд смотрит на незнакомый номер и, свайпнув по экрану, подносит гаджет к уху.

- Ты нашел деньги?

- Нашел. Мне нужны сутки, чтобы оформить документы о продаже бизнеса.

- Хорошо. Мы не звери, и дадим тебе сутки.