Кашитул
Глава 8
Брат встретил меня в Сатке вечером понедельника.
Я не видела его лет сто, не меньше. Он был абсолютной копией отца. Только с огромными каре-зелёными глазами, как у мамы. Большой, красивый, широкоплечий, как гора. И бесконечно весёлый. Ученый!
Данила схватил меня в охапку, чуть не раздавил, смеясь. Я уткнулась в его широченную грудь лбом, даже не доставая макушкой ему до плеча. Он всегда был моим оплотом, надёжной стеной и самым верным другом, без осуждений и надежд.
– Выкладывай, козявка! От чего бежишь? – и взлохматил мне волосы.
Я покачала головой, радостно улыбаясь, и прошептала:
– Не от чего. Куда.
– И куда же? Неужто прямо в Зюраткуль? – недоверчиво усмехнулся он.
– Нет, не прямо, – честно ответила я, одновременно ощущая, что говорю не совсем правду. Коротко нахмурилась, прогоняя странную мысль, и воодушевлённо спросила, – Так, куда мы едем-то? – надо же мне было где-то переночевать. А к Радоглазу завтра.
– Недалеко совсем. Мы в лагере сейчас живём. Рядом с Лосем, – ободряюще улыбнулся он, радостно распахнув глаза.
– Супер, – пробормотала, вежливо улыбнувшись. Видимо, о душе не могло быть и речи.
– Но ты можешь остановиться здесь. У нас тут есть пара приличных гостиниц. И в Зюраткуле тоже, например.
Я покачала головой.
– Мне не нужна гостиница. Мне вообще, на самом деле, ничего из этого не нужно. Прошу тебя, не беспокойся, – я поспешила успокоить Данила, видя его вытягивающееся лицо, – Просто, должна же я кому-то оставить машину.
– А подробнее? – строго нахмурился Даня.
– Я уйду сегодня вечером дальше. А, может, завтра утром, – постаралась улыбнуться как можно веселее. – К друзьям. Не волнуйся.
– А-а, – протянул брат. И добавил: – А-аа.
Я радостно кивнула. Всё-таки, как славно было видеть родного человека чёрте где от дома.
Мы приехали в Зюраткуль ещё засветло, и по пути заскочив в магазин за всяческой провизией, оставили мой автомобиль под присмотром у знакомых брата, хозяев турбазы. Он уверил меня, что они люди надёжные и проверенные и знакомы с ним довольно давно. Посёлок был расположен на самом берегу одноименного озера. А сам хребет Зюраткуль было ещё прекрасно видно. Почти уже синим пунктиром он выделялся на севере вверху. Я искренне надеялась, что идти не очень далеко, потому что сил было всё меньше.
Данька увлечённо рассказывал мне про Лося, геоглиф, который нашёл на гугловых картах любопытный местный краевед. И как Лось оказался настоящим, выложенным камнями рисунком двести восемнадцать на сто девяносто пять метров! Правда, спортсмены в сети потешались, что это проложенная ими лыжня так ”отразилась от света Венеры”, и никакой это не лось. Но самые же первые данные с раскопок подтвердили, что это действительно рукотворный рисунок, возрастом гораздо более старший, чем все известные геоглифы мира, и ему по разным данным аж от четырёх до восьми тысяч лет. И теперь его изучают три археолога, астроном, математик и геолог, Причем, один из ученых, я не запомнила какой именно, из Норвегии. Даня потрясал руками и фактами, ободрённый моим изумлением и интересом.
Геоглифы я видела до этого только на картинках, и взглянуть на настоящий, к тому же единственный известный российский было очень любопытно.
– И что же он означает, по-твоему? – спросила у брата.
– Трудно ответить, – воодушевлённо покачал он головой. – Теорий множество. И одна занятнее другой. Пока наиболее тиражируемой является та, что он указывал на высшую точку, в которой находится солнце в году. То есть, своеобразный новый год.
Даня засмеялся, глядя в моё растерянное лицо.
– Солнцестояние, – пояснил он. – Летнее, конечно.
– Ну, в ночь солнцестояния, это ж, вроде Купала настоящий, всегда большой праздник был. Вот, и те звёзды, которые в тот самый момент в зените были и отобразили на земле, получилось похоже на лося.
– Ммм, – протянула я. – Солнцеворот, это они тут, значит, праздновали.
Что ж. Удобно. И вокруг красиво. Я зажмурилась и приоткрыла один только глаз. Мне сейчас было вовсе не до ритуальной космографии12 древних. Я должна была собраться с мыслями и действовать чётко и расчётливо, если хотела, чтобы мой план удался.
В лагерь мы поднялись в ранних сумерках.
– Уверена, что хочешь ещё сегодня куда-то идти? – спросил брат, приобнял меня за плечи. И я прекрасно поняла, что хочу только спать. Всё равно уже где.
Данькина жена встретила меня, радостно заключив в объятия, и я окончательно почувствовала себя дома.
– Я и не думала, что ты тоже здесь, – вручила ей сумку с продуктами.
– Куда ж я, денусь? – наигранно вздохнула она. Я прекрасно знала, что экспедиции она обожает чуть ли не больше, самого Даньки. Высокая, черноволосая, живая, она была ему верным спутником и главным авантюрогенератором в семье. – Давай-ка, быстро есть и быстро спать. А то слишком долгий день сегодня, а мне сейчас перегрузы тут не нужны, – быстро пробормотала она, бросив на меня короткий сосредоточенный взгляд хозяйки лагеря.
Я не совсем поняла, какие именно перегрузы она имеет в виду, но пожав плечами согласилась, и предупредив, что я в гости совсем ненадолго, принялась за маленький ужин. В конце-концов я тоже очень устала.
Возрадовавшись, что мне хватило ума взять хотя бы одну кофту и пару тёплых носков, я завернулась в спальник и немедленно заснула.
Разбудил Кересс. Громкий птчий крик и гулкое «вжух-вжух» – взмахи огромных крыльев – были слышны прямо тут, над палаткой, словно медленные лопасти. Мне потребовалось секунд десять, чтобы сообразить, что к чему и выбраться наружу.
Всходило солнце. Тонкий розовый краешек его только-только показался на северо-востоке почти у самой правой оконечности хребта. Над верхушками леса в нежной фиолетовой дымке на глазах ширился, не давая отвести от себя взгляда.
Луч, торопливо проведав верхушку хребта, наконец, бросился вниз пронзительной красно-малиновой стрелой, ликуя птичьими голосами и жужжа во всех слышимых диапазонах, растворил халцедоновую дымку, наливая багрянцем травы, вплетая золото в облака. Звенело свежестью и тишиной. Я глубоко и часто дышала, широко распахнув глаза, зачарованная миром.
Совсем рядом вскрикнула птица и поднялась тяжело, медленно взмахнув крыльями, полетела в сторону солнца. Я смотрела вслед, силясь разглядеть, действительно ли это Кересс, и никак не могла. С красным шаром напротив получались сплошные синие круги и пятна. Я потёрла глаза и медленно двинулась в направлении, в котором полетела птица. Я прошла метров пятьсот и снова услышала крик. На этот раз птица двигалась строго на север, к вершине хребта. Я повернула туда тоже. Кажется, птица желает, чтобы я поднялась на гору.
Мне пришлось пройти километра два. Или, быть может, чуть меньше. К тому моменту, как я обернулась, чтобы взглянуть вниз, солнце поднялось довольно, и мир окончательно ожил, проснулся. Застрекотал кузнечиками, и зачирикал вьюрками, зашуршал травою с радугами росинок на редких ещё паутинках. Я чуть подняла глаза – вдалеке сверкала сине-серебристая гладь то ли озера, то ли… Я едва не задохнулась. Не может быть!
Цветовая схема 
Интервал 