Кафе "Берлин"

Глава 9

— Ну-ка, дай на тебя как следует поглядеть. Ох, и хороша! Хороша!

Бабушка Таня, подбоченившись, умиленно смотрела на вертевшуюся перед ней Людмилу. Девушка и правда была хороша. Высокая, фигуристая, с аппетитными формами, с копной темных волос, Людмила всегда и везде привлекала взгляды окружающих. Они с Ритой дружили с детства, были соседками. Между ними было шесть лет разницы, а потому в детстве Люда опекала маленькую Риту, словно старшая сестра. В подростковом возрасте именно Люда стала первопроходцем во всем: первая губная помада, первая сигарета, первая влюбленность, первый поцелуй. Только в одном Рита опередила подругу: в замужестве, с которым Людмила до сих пор не спешила. Когда восемнадцатилетняя Рита выскочила замуж, Люда тоже круто изменила свою жизнь. В двадцать четыре года она, отпраздновав свадьбу подруги, собрала пожитки и внезапно укатила в Нижний Новгород ради какой-то перспективной работы. Вскоре эти самые перспективы рассеялись, как туман от первых лучей солнца. Однако Людмила в Москву не вернулась, а осталась в Нижнем.

— Ой, Людка, до чего ж красива девка, — все не унималась бабушка Таня.

— Баб Тань, а ты и сама еще любой молодухе фору дашь, — рассмеялась Людмила. — Небось, от женихов отбоя нет.

— Иди ты, Людка. Ты все такая же, — махнула на нее бабушка Таня.

— Ба, хватит Люду в дверях держать, пойдемте в комнату.

В гостиной, ровнехонько посередине комнаты, стояла Лиза в нарядном сиреневом платьице. В честь приезда Люды Рита сегодня решила не водить дочку в садик, да и сама сбежала пораньше с работы. Вернее, отпросилась еще накануне вечером у Ратмира. Ведь, как ни крути, а в четверг она просидела в офисе лишних три часа. Ратмир, к Ритиному удивлению, без лишних вопросов согласился при условии, что Риту отпустит и ее непосредственный начальник Андрей. Тот, к счастью, тоже оказался сговорчивым и, так как Рита все свои дела переделала вовремя, разрешил ей отправиться домой аж в три часа.

Лиза робко смотрела на Людмилу: девочка немного стеснялась, ведь не видела тетю Люду уже целый год.

— И кто это у нас тут такой нарядный? — заулыбалась Люда, присаживаясь перед Лизой на корточки.

— Лиза, это тетя Люда. Не помнишь ее? — подбодрила дочку Рита.

— Чуть-чуть, — робко улыбнулась Лиза.

— А если и забыла, ничего, — засмеялась Люда. — Мы сейчас быстро по новой познакомимся. Вот, Елизавета, смотри что я тебе привезла.

Люда, точно Мэри Поппинс, начала извлекать из большой сумки подарки для девочки. Через десять минут Лиза забыла про стеснительность, а еще пять минут спустя они с Людмилой уже успели стать лучшими подругами.

— Ритка, помоги мне на стол накрыть, — скомандовала бабушка Таня.

— Сейчас, — сказала Рита, поднимаясь с пола, где они с Людой и Лизой разместились, рассматривая купленные для девочки игрушки.

— А баба Таня все такая же командирша, — засмеялась Люда. — Хоть что-то в этой жизни не меняется.

Людмила погладила Лизу по головке и заговорщицки подмигнула ей:

— Ну, расскажи мне, кто у нас самый строгий? Мама или бабушка?

— Да ну их, — Лиза махнула на дверь, в которую только что вышли Рита с бабушкой Таней. — Каждый день одно и то же. Спать пораньше надо ложиться, мультики много нельзя смотреть, по лужам не прыгай. Достали.

Людмила закатилась задорным смехом.

— Ох, Елизавета, видно, совсем они тебя затерроризировали. 

— Это точно. Теть Люд, а ты к нам надолго?

— Да нет, Лиза, всего на пару дней, — Люда нежно погладила девочку по головке.

— Жаль, — вздохнула Лиза. — С тобой маме повеселей бы было.

— А что, мама у нас грустит?

— Ага. Ну сейчас уже не так, как раньше, когда работу найти не могла. Теперь у нее зарплата хорошая будет, и мы сможем мне много кукол купить. Но все равно грустная она.

— Да? Надо разобраться почему.

— Ба говорит, маме замуж надо. А мама не хочет ни в какую, — Лиза так отчаянно взмахнула руками, что Люда снова рассмеялась.

— А что же, у мамы жених есть?

— Нет. Ба говорит, с маминым характером от нее все женихи сбегут.

— Бабушка Таня не права. У твоей мамы замечательный характер.

— Лиза, ну что ты там тете Люде рассказываешь, а? — возмутилась Рита, краем уха прислушиваясь к их разговору, пока бегала в кухню и обратно, накрывая на стол.

«Заседать» у них было принято в большой комнате. Кухня ведь крошечная, там и не разместишься толком, а потому в комнате накрыли большой стол, пододвинули его к дивану да поставили пару стульев напротив. Всей стряпней всегда занималась бабушка Таня. Изысков она не любила, а потому все было хоть и вкусно, но по-простому: картофельное пюре, печеные в духовке цыплята, овощной салат со сметанкой да салат оливье, нарезанные колбаса и сыр, шпроты, фирменные бабушкины маринованные овощи и жгучий ядреный лечо. Из «изысков» на стол поставили оливки и морковку по-корейски, которую Рита купила в магазине по дороге от метро. Бабушка Таня ни оливки, ни морковку не признавала, но Рита их обожала, а потому купила, как бы бабуля ни ворчала.

Людмила быстренько открыла бутылку красного вина и разлила вино по бокалам:

— За встречу. Соскучилась я по вам, девчонки, сил нет.

Чокнулись и принялись за еду, перемежая ее разговорами. Люда в этом доме была своей, а бабушку Таню любила покрепче родной. И неудивительно. Отец Люды сильно выпивал, а как напьется в стельку, закатит жене разборки. Людмиле тоже доставалось. Часто, только заслышав пьяного отца, девочка ужом проскальзывала между его нетвердо стоявших ног и успевала юркнуть в квартиру напротив, к Савельевым, до того, как пьяный отец сообразит схватить за шкирку. Скандалил он знатно, Людина мать сколько раз вызывала милицию. Да что толку. Наутро сама же шла в отделение забирать заявление — жалко ей становилось супружника. Отец хоть и орал на весь дом, обещая «оторву Людку излупить до полусмерти», но к соседям, где пряталась дочь, соваться не смел. Бабушка Таня сама могла кого хочешь «излупить в кровь», а потому он ее побаивался. Так и выросла Люда на два дома: трезвый отец — никаких проблем, стоит ему лакнуть глоток водки, и заводился на несколько дней, в которые Люда жила у бабушки Тани. Потому и сдружились они с Ритой крепко, на всю жизнь.

Вскоре Лиза, съев все, что от нее требовалось съесть, переместилась на пол к новым куклам, а женщины, разомлев от вина и вкусного ужина, неспешно беседовали.

— Люд, замуж-то не собираешься? — спросила бабушка Таня.

Рита закатила глаза. Началось.

— Нет, баб Тань, не собираюсь.

— А тебе лет-то сколько? Что-то я запамятовала... Тридцать ведь есть уже.

— Тридцать два было на прошлой неделе.

— Ой, — глубоко вздохнула бабушка Таня. — Ну еще года три-четыре есть у тебя в запасе, а потом — все.

— Ба, перестань, — Рита ненавидела эти разговоры о замужестве, тикающих биологических часах и о том, что скоро поезд уйдет.