"Хочу свободы и богатства" Что муж, что его братец, что их папаша - одна шайка-лейка.

– Неплохо, – насмешливо поздравил её младший брат мужа.

Он шёл навстречу по ковру, сотканному лучами проникшего через двери солнечного света. Сей дивный ковёр устилал пол перед входом и слабо освещал обширные тёмные преддверные покои первого этажа, где обычно принимали просителей. Днём высокие окна дворца закрывали щитами для сохранения прохлады. Так что не разглядеть, кто шмыгает или затаился по утопавшим во мраке углам. У нихуров даже в поговорку вошло: хочешь, чтобы о твоей тайне узнал весь мир, поведай о ней в преддверных покоях. Мол, там, в темноте непременно найдётся хоть одна пара нескромных ушей – в придачу к болтливому языку.

– Что неплохо? – нарочито бесстрастно осведомилась Кира.

Она бы и вовсе не удостоила родственничка разговором, но тот нахально заступил ей дорогу. Вымахал дылда – нехотя задрала она голову, дабы заглянуть в преисполненные нахальством глаза Барних-Гадара. Тот был не так беспредельно красив, как старший брат, но достаточно смазлив. К тому же в свои шестнадцать испробовал все удовольствия, доступные высокородному обормоту. Поэтому считал себя достаточно взрослым мужчиной – отсюда его неслыханная дерзость. И взгляд бывалого сластолюбца, искренно почитавшего себя неотразимым.

– Видел сверху, как ты приложила братца, – с нескрываемым удовольствием поведал развязный сопляк. – Ногой в пах… это что-то небывалое. Интересно, а твой почтенный отец знает, что его дочь вытворяет такие неподобающие штуки?

Киру накрыло невыносимое желание опробовать «неподобающую штуку» и на этом гадёныше. Но здравый смысл впрыснул в горячую голову изрядную порцию неодобрения: это не к месту и невовремя. Дескать, хочешь ударить побольней, бей словом. Так, во всяком случае, меньше шансов, что от неожиданности тренированный юнец заедет тебе в ухо. Исключительно по привычке отвечать ударом на удар.

– А твой отец знает, что ты сдружился его новой наложницей? – вспомнив случайно услышанную сплетню служанок, вкрадчиво осведомилась Кира. – Что проникаешь в её покои по ночам и остаёшься там до рассвета. Даже представить не могу: чем вы с нею там занимаетесь?

Ещё и состроила насмешливо-загадочную рожицу. Мол, ты даже не догадываешься, как много я о тебе знаю. Но, если вздумаешь бросить мне вызов, непременно узнаешь и сам. Барних-Гадар недобро нахмурился. И весьма искусно изобразил пронзительно угрожающий взгляд беспощадного убийцы. Кира чуть, было, не прыснула – к счастью навык сдерживать неуместные порывы ей не изменял и здесь. Позволила себе только полуулыбку, за которой ничего не разглядеть: ни мыслей, ни намерений.

– Ты играешь с огнём, – процедил начинающий мерзавец, бесполезно прожигая прежде покладистую собеседницу грозным взглядом.

Пластины барга заскребли металлом о металл на разворачивающем плечи мускулистом теле. Наплечники вздыбились: казалось, он вот-вот расправит крылья, покрытые не перьями, а бронзой. Ноги в высоких сапогах воина безотчётно раздвинулись – словно этот паразит и впрямь собирался огреть слабую девушку чем-нибудь тяжёлым. Правая рука легла на рукоять меча, как бы демонстрируя, чем именно. В целом картина впечатляющая и дающая пищу к размышлению. Во-первых, привычные острые шутки на тему свободных отношений тут больше смахивают на угрозы. Во-вторых, в ответ ты не получишь угрозы подать в суд – здесь не привыкли к подобным деликатностям, если дело не касается денежных вопросов. Короче, следи за языком – в сотый раз напомнила себе Кира – не дома.

– Ты тоже играешь с огнём, – почтительно возразила высокородная женщина, не опускавшаяся до склок. – Но я же тебе этого не запрещаю.

Барних-Гадар явно собирался ответить – судя по выражению лица нагрубить. Но внезапно поджал губы. И состроил высокомерно брезгливую морду щёголя, что выдаёт себя за богача, имея единственный дорогой кафтан с искусно заштопанными прорехами. При этом смотрел притворщик куда-то поверх её головы. Что, конечно же, неспроста. Но обернуться и убедиться в правоте догадки Кира не успела. 

– Что это вы здесь? – раздался за спиной преисполненный подозрений голос Них-Гадара.

– Разговариваем, – почтительно склонив голову, отчитался Барних скучным голосом человека, у которого попусту отнимают время на всякие пустяки.

– О чём? – пойдя к невестке, заглянул ей в лицо старик. – И почему ты ушла, когда я приказал подойти?

– Потому что не видела причин прерывать свой путь, – с убийственной вежливостью уведомила она.

Глядя на старого мерзавца с невозмутимостью кристально честного человека.

– Бунтовать вздумала? – неожиданно игриво поинтересовался дряхлый сластолюбец.

И вновь Кира с трудом удержала едва не вырвавшийся смех. Дерзить правителю Нихура можно – а вот смеяться над ним крайне опасно. Дерзости тоже имеют свою градацию – эта из разряда смертельных. Пускай думает, что его всего лишь дразнит кокетливая девица – растянула она дрогнувшие губы в тонкой улыбочке. Как бы нелепо это не звучало, старый перец всё ещё полагает себя неотразимым мужчиной. Зачем его разубеждать?

Насколько она успела узнать, Шайтала была отнюдь не глупа. Однако почитала хитрость чем-то неподобающим для высокородной айтарки. Мелочным и низменным, к чему прибегают лишь простолюдины. Жаль, что никто не показал ей хитрость с другой стороны: она тоже оружие. Для тех, кто неспособен держать в руках меч. Главное, не вытаскивать подобное оружие из ножен по всяким пустякам. Пустое мельтешение лишь обесценивает его убийственную мощь.

– Почему бы и нет? – опустив глаза, насмешливо осведомилась записная хитрунья.

– С чего вдруг? – напоказ удивился Них-Гадар, окинув невестку бесстыдным взглядом опытного развратника.

– А с чего ты решил меня обрадовать высокой честью стать твоей женой?

– Женой? – обалдело выпалил сынок, неверяще уставившись на отца.

Как интересно – покосившись на него, удовлетворённо отметила Кира. Оказывается, для кого-то это всё ещё новость. Причём, убойная. Плохо умевший скрывать свои чувства мальчишка продемонстрировал это сполна: выпучил и без того большие глаза, сжав кулаки до хруста. Казалось, ещё немного, и он точно кому-нибудь врежет. Интересно: кто будет первым?

– А ты не знал? – вкрадчиво уточнила она и закончила с почти натуральным прискорбием в голосе: – Как же так? Семья должна знать о столь значимых переменах.

– Пошла вон! – гаркнул раздосадованный старик.

И бросил на сына раздражённый взгляд. Он явно собирался держать своё ключевое, радикально всё менявшее решение в тайне до последнего. До большого схода старейшин, на котором одобрят развод наследника и провозгласят о новом браке самого правителя. Через десять дней – по возможности спокойных. Теперь же покоя ему не видать – злорадно поздравила старого негодяя Кира, вновь потупив глазки.
................................................................................................

"Хочу свободы и богатства"