В самую длинную ночь года...

Кто-то в самую длинную ночь года спит, кто-то зажигает огонь в камине, кто-то празднует.
Идём на праздник?

— Вы привыкнете. Я не знаю, как у вас дома со злыми силами, а здесь они вполне реальны, и если при свете дня они беспомощны, то в ночи — полны могущества. Поэтому мы пугаем их шумом, смехом, светом, любым движением и звуком. Говорят, что тот, кто окажется в такую ночь в тихом и тёмном месте, не сможет не заснуть, и его утащат и съедят. Многие наши сказки говорят, что какой-нибудь глуповатый герой заснул в праздничную ночь, и потом кому-то, для кого он был близок, пришлось пойти на большие жертвы, чтобы выкупить неудачника у тёмных сил. Поэтому мы не остаёмся в одиночестве, не сидим дома, а идём на улицу, туда, где свет, шум и… жизнь. И мы с вами тоже пойдём, потому что я не хочу приносить жертвы тьме, чтобы отобрать вас у неё, — он смотрел и улыбался. — Вы освоились, красиво оделись, вы находите применение своим талантам и радуете всех, а особенно меня, поэтому вас ни в коем случае нельзя отдавать силам тьмы.

— Господин Астальдо будет против того, чтобы отдать меня силам тьмы. Я тогда не смогу таскать для него артефакты, — буркнула Лизавета.

Но ей было приятно. Вот прямо бы стояла и слушала.

— Он-то, конечно, будет против. Но, скорее всего, палец о палец не ударит, чтобы вытащить вас. Поэтому я постараюсь не дать вам спать.

Они спустились на портовую площадь, там стоял просто ужасающий шум. Горели костры, в них время от времени бросали что-то, что взрывалось там с шумом и брызгами искр. Каждый взрыв приветствовали громкими криками. Немногочисленные маги запускали в небо светящиеся шары и соревновались, чей шар крупнее, ярче и дольше светится. В разных частях площади играли музыканты. У прилавков наливали выпить и предлагали закусить. Все всех поздравляли и желали благополучия на будущий год. Но не было ни одной ёлки, никаких особенных украшений, и ни грамма снега. Крутой Новый год — без шапки, без пуховика, в лёгких туфлях и с открытым горлом, разве что плащ надела, и всё!

— Хотите танцевать? — Сокол кивнул на ближайших музыкантов, они играли что-то забористое и очень весёлое.

Мальчишки и Тилечка уже припустили в ту сторону со всех ног.

— Да, пойдёмте, — что уж там, Лизавете хотелось и танцевать, и петь, и что там ещё сегодня надо делать.

Танцевали что-то в цепочке — три шага в одну сторону, шаг в другую. Цепочка извивалась вокруг музыкантов, закручивалась сама в себя, раскручивалась обратно, свивалась в кольца, главное было — не сбиться с ноги и не разорвать рук. Мелодия постепенно ускорялась. В конце уже просто бежали, не разбирая, куда именно. Но весело.

Следующая мелодия сразу начиналась многообещающе. Сокол взял за одну руку Лизавету, за другую — Тилечку, кивнул мальчишкам, они подхватили свободные руки обеих дам, позвали кого-то со стороны, и дальше получилась ещё более хитрая цепочка. Она проходила сама через себя петлями, меняла направление движения, выворачивалась наизнанку. Уже было совершенно неважно, куда бежать, главное — твои руки крепко держат, над тобой звёздное небо, вокруг тебя люди, а музыка не только вокруг, но ещё и у тебя внутри, и ты летишь. Тебе тепло и светло, ты не один, ты бессмертен.

Последняя нота растаяла в воздухе. Все хлопали, орали и обнимались. Тилечка обнималась, но отшучивалась и хлопала кого по носу, кого по голове. Мелькнули Лис с Крыской — стоят, держатся за руки и чему-то смеются, надо же — умеют! Саму Лизавету крепко обхватил Сокол, обеими руками, показывая всем — моё, близко не подходить.

Альдо, Джованни и Антонио где-то добыли много кружек с горячим вином и раздали всем. Надо было отдышаться и выпить, всё верно.

А потом снова заиграли музыканты, и кто-то закричал:

— Кот и мышь! Играем в кота и мышь!

— Что за игра? — спросила Лизавета.

Ей тут же бросились объяснять.

— Нужно опять построиться в цепочку, — начала Тилечка.

— Тот, кто в цепочке первый — он кот, он будет охотиться, — сообщил Джованни.

— А последний — мышь, — добавил Антонио.

— И кот должен ловить мышь, не отпуская своей руки от второго в цепочке, — говорила Тилечка.

— А мышь будет убегать, — дополнил кто-то незнакомый.

— А когда кот поймает мышь, то сам становится мышью для следующего кота, — смеясь, закончил Сокол. — Хотите поучаствовать в этом веселье, госпожа моя?

— А вы тоже пойдёте? — спросила она.

— Конечно, я сегодня делаю всё, что положено в такую ночь, — подмигнул он.

Мгновенно собралось несколько цепочек — человек по двадцать в каждой. И после бодрого вступления голова принялась ловить хвост. Их хвостом оказался Галеотто, и он, судя по всему, был большим мастером такой игры. Он бегал, запутывал цепочку, но в конце концов был пойман. Новым котом оказался Серафино, это был очень гибкий и изящный кот, но и настоящий хищник — поймал мышь за одну музыкальную фразу. Потом его самого ловила Тилечка, а её — неизвестный красивый парень в малиновом берете с пером.

Лизавета не ожидала, что до неё тоже дойдёт очередь, но она тоже стала котом! Ей пришлось ловить Альдо, и ей показалось, что он поддался, ну да и ладно. А её саму довольно быстро поймал Сокол и поцеловал, чем вызвал всеобщее одобрение. А потом и музыка закончилась.

Все снова принялись кричать и хлопать, и стучать друг другу по спине, и просить ещё. Музыканты отдышались и сказали, что ещё будет про улитку. Надо про улитку? Все закричали, что надо. Лизавету подхватили под обе руки и повлекли становиться в очередную цепочку.

В этот раз становились парами, кавалер-дама. Её левую руку крепко сжал Сокол, справа оказались Альдо и Тилечка. Цепочка закрутилась в улитку вокруг какой-то центральной пары.

Музыканты снова начали с бодренького вступления, и пара, которая стояла в самом центре, взялась за руки и поскакала наружу между завитками цепочки. Очень живо поскакала. За ними — следующая пара. Допрыгали до конца, встали в хвост, а тем временем уже подлетала следующая пара. И так можно было бегать до бесконечности.

Когда очередь дошла до них с Соколом, Лизавета по привычке подала руки, как для закрытой пары.

— Нет, госпожа моя, держитесь-ка крепче, не до куртуазности, — он сверкнул улыбкой и обхватил её обеими руками.

И завертелся. Шаг — пол-оборота, шаг — пол-оборота. Хорошо, что она такое видела, пробовала и немного понимала, как удержаться на ногах и не улететь в небеса.

Им хлопали и кричали что-то одобрительное. Но пока они доскакали таким образом до хвоста улитки, ноги отваливались, а дыхание сбилось к чёрту. Поэтому Сокол не повёл её обратно в цепочку, а обхватил за плечи и вывел наружу, к зрителям.

— Ух, здорово, — сообщила Лизавета. — Спасибо вам, одна я бы ни за что не решилась попробовать, только стояла бы и завидовала тем, кто танцует.

— А зачем стоять в такую ночь? Да и двигаетесь вы отлично. С кем другим я бы не стал так делать, придумал бы что-нибудь попроще. А с вами — вышло.

— Круто вышло.

— Вина?

— Да.

Ему удалось найти только одну кружку, и они пили по очереди, не выпуская её из рук. Потом Сокол отдал её кому-то, а сам снова обхватил Лизавету за плечи.

— Это по службе или по дружбе? — глянула она на него из-под ресниц.

— Хотите услышать, что вас хочется держать у сердца и не отпускать никогда? Так и есть. И, уж конечно, я не дам никому повода думать, что вы здесь одна и беззащитны.

Она просто прислонилась щекой к бархату его дублета. Так они и ждали, пока остальным надоест танцевать и они постепенно подтянутся.

Книга ЗДЕСЬ. А ещё сегодня скидка на другую книгу, она ЗДЕСЬ.