Мужчина из моего прошлого

7:00.

Противная трель будильника заставляет меня оторвать голову от подушки.

— Ммм, — недовольно мычит рядом Игорь.

— Просыпайся, — целую мужа в щеку и нехотя поднимаюсь с кровати.

Тру сонные глаза, подтягиваюсь и хочу подняться на ноги, как сильная рука мужа валит меня обратно на кровать. Я утыкаюсь ему в шею и аккуратно целую, пока ладонь супруга забирается под мою ночную сорочку.

— Игорь, ты опоздаешь, — смеюсь.

— У меня первая пациентка в девять.

— А у Владика садик в восемь!

Я быстро выбираюсь из захвата мужа, набрасываю на себя легкий шелковый халатик и направляюсь в ванную. Умываюсь, чищу зубы и тороплюсь на кухню готовить завтрак. Для Игоря жарю яичницу с беконом и нарезаю салат. Для Владика варю манную кашу.

Выключаю конфорки, иду будить сына.

— Владик, пора вставать, — целую его пухлые щечки.

— Ну мааам, — хнычет. — Я не хочу в садик.

— Даже Супермен ходил в садик, а ты что же у меня, не Супермен?

Я принимаюсь щекотать сына, и он тут же заливается звонким смехом. Поднимаю его на руки и несу в ванную. Проконтролировав, чтобы Владик почистил зубки, веду его на кухню, где уже сидит за столом Игорь.

— Кто придумал садик? — недовольно вопрошает сын, когда я ставлю перед ним тарелку манки.

— Все сильные мальчики должны ходить в садик, — муж игриво щипает Владика за бок.

— Пап, ты тоже ходил?

— Конечно.

— Поскорее бы уже этот садик закончился.

Я продолжаю суетиться у плиты. Надо сварить Игорю кофе, а Владику сделать какао.

— Когда закончится садик, начнется школа, — говорит муж. — И ты еще будешь скучать по садику.

— Там что, хуже, чем в садике!?

— Ну как сказать…

— А там заставляют спать?

— Нет.

— Тогда там лучше, чем в садике. Ненавижу, когда воспитательница заставляет спать.

— Уууу, Владик, ты потом еще будешь мечтать о том, чтобы поспать в обед.

Сын скептически кривится, мол, да не может такого быть. Я ставлю перед своими мужчинами кружки с напитками и тороплюсь на лоджию. Снимаю с веревки белый халат мужа, раскладываю гладилку и принимаюсь гладить.

Сегодня всего лишь один день из моей жизни домохозяйки. Поднять мужа и сына, приготовить им завтрак, погладить Игорю чистый халат, одеть Владика в садик. Потом выйти на балкон и проводить их взглядом до машины, помахать напоследок и смотреть за удаляющейся «Тойотой», пока она не выедет со двора.

Ну а затем у меня стандартная рутина: убрать, сходить в магазин, приготовить обед, постирать, забрать Владика из садика, встретить мужа с работы… И так каждый день. Я не жалуюсь. Мне нравится быть женой и мамой, я счастлива в своей собственной семье. У меня замечательный муж и прекрасный сын. Я не представляю своей жизни без них обоих.

— Халат готов, — говорю Игорю, когда он проходит в комнату.

— Спасибо, — муж целует меня в губы. — Я тут подумал, что у нас давно не было свидания.

Расплываюсь в довольной улыбке.

— Давай на выходных Владика к моей маме отвезем?

— Давай, — шепчу в предвкушении свидания с мужем.

Игорь еще раз целует меня и принимается собираться на работу. Я же бегу в детскую и контролирую, чтобы сын оделся. Через двадцать минут мои мужчины уже стоят в верхней одежде и обуви у двери. Начало апреля, а на улице еще холодно.

— Все, Сонь, до вечера, — говорит Игорь.

— До вечера, — я наклоняюсь к Владику и смачно целую его в щеку. — Хорошо веди себя в садике.

Сын кривится:

— Там заставляют есть вареный лук в супе, — ворчит. — И вообще, я хочу компьютер, а не садик.

— Тебе еще рано компьютер.

Закрываю за Игорем и Владиком дверь и иду на балкон на кухне. И только когда автомобиль супруга скрывается из моего вида, возвращаюсь обратно и принимаюсь убирать посуду.

Помыв тарелки, я одеваюсь, делаю легкий макияж и иду в банк. У карточки закончился срок действия, и нужно забрать новую. На ужин надо будет приготовить индейку, думаю, шагая по тротуару широкой дороги. Или лучше рыбу? Давно не было рыбы, да, куплю на обратной дороге форель.

Мои мысли прерывает протяжный вой сирены откуда-то издалека. То ли полицейской машины, то ли скорой помощи. Не придавая звукам особого значения, я продолжаю путь дальше.

Но вой сирены усиливается, приближаясь ко мне, к нему добавляется голос в громкоговоритель. Все-таки оглядываюсь назад и вижу быстро едущий автомобиль, а за ним вдалеке полицейскую погоню. Не знаю, почему, но я вдруг останавливаюсь на тротуаре и наблюдаю за стремительно приближающейся черной легковушкой.

Неожиданно она с громким ревом шин резко тормозит возле меня. Я и опомниться не успеваю, как из тонированной машины выскакивает клоун и наводит на меня пистолет.

— В машину села, быстро! — приказывает.

Я таращусь на направленное на меня дуло пистолета и стою, как вкопанная. Тогда клоун грубо хватает меня за руку и тащит в салон силой.

Мой мозг не успевает сообразить, что происходит. Как только захлопывается дверь автомобиля, он тут же резко трогается с места.

— Эй-эй, — начинаю метаться. — Выпустите меня!!!

— Заткнись, — клоун приставляет холодное дуло ровно к моему лбу.

Животный ужас охватывает все тело. Я цепенею и принимаюсь трястись в мелкой дрожи.

— Рыпнешься — пристрелю, поняла меня? — цедит мне в лицо человек в гриме клоуна.

У меня даже нет сил кивнуть, что я поняла. Совершенно дикий, холодный ужас сковал каждую клеточку моего тела. Сзади раздаются выстрелы, клоун пригибается, при этом продолжая держать меня на мушке. Я тоже хочу пригнуться, но он не дает мне:

— Сиди прямо.

Сейчас он навел пистолет мне на живот. Я растерянно кручу головой по салону. За рулем быстро переключает передачи еще один клоун, на пассажирском сиденье тоже человек в гриме клоуна.

Господи, что происходит!!!???

По лицу градом текут слезы. Мысли хаотично носятся в голове, вой полицейской сирены не прекращается ни на секунду. Машина едет очень быстро, водитель ведет грубо, срезая повороты, проскакивая красные светофоры. Меня кидает по салону из стороны в сторону, но клоун продолжает наводить на меня дуло.

— Кто вы..?? — выдавливаю с плачем.

— Заткнись, сказал, — и холодный металл снова касается моего лица.

Я зажмуриваю глаза и принимаюсь рыдать навзрыд, дрожа от страха. Вой сирены вдруг замолкает. «Меня не спасут?», проносится в голове.

— Вроде оторвались, — говорит один из клоунов.

— Не факт, — отвечает тот, что держит меня на мушке.

Водитель не сбавляет скорости. Мы мчим неизвестно, куда.

Почему нет полиции?

Меня убьют?

Я забиваюсь в угол, накрываю лицо ладонями и принимаюсь скулить.

— Да заткнись ты, — дуло тычется мне в пальцы.

А я наоборот начинаю скулить еще громче. Не знаю, сколько это длится. Я потеряла счет времени. Лишь одно в голове: «Меня убьют, меня убьют».

Машина останавливается. Клоун грубо хватает меня за ворот пальто и тащит из салона. Словно тряпичная кукла, я следую, ощущая затылком металлическое дуло.

Это какой-то заброшенный ангар. Меня заводят, с шумом опускают металлическую дверь и, не сводя с меня пистолета, приказывают сесть на стул.

— Пожалуйста-пожалуйста, отпустите меня… — заикаюсь, плача. — Я просто шла мимо…

— Рот закрыла, — дуло касается моих губ. — Ты наша гарантия свободы. Будешь делать, что скажем, поняла?

— У меня маленький сын, пожалуйста… — продолжаю реветь.

Мысль, что я могу больше никогда не увидеть Владика, своего любимого единственного сыночка, вышибает у меня весь воздух из легких. Только сегодня утром я варила Владику кашу, и все было, как обычно, а сейчас я сижу под дулом пистолета, пока мне сзади связывают руки. Покончив с моими кистями, мне завязывают и ноги.

— Че делать будем, если нагрянут сейчас? — спрашивает один из клоунов. Не тот, что держал меня на мушке. Они все трое с одинаковым гримом, я не могу их различить.

— Да я вроде оторвался.

— Ты не забывай, что везде камеры.

— Джокер велел сидеть тут. Нагрянут — у нас есть она, — «мой» клоун машет в меня пистолетом.