Птичка, которая попала

Даргон Фаррский задумчиво сидел на самом краю обрыва, с которого открывался воистину потрясающий вид. Величественные волны Пограничного моря с нескончаемым азартом бились о подножие скалы, пенились, откатывались обратно и вновь возвращались, штурмуя неприступную твердыню гранита, на вершине которой возвышался замок. Его замок, который он лично высек из части этой самой скалы. Разумеется, не голыми руками, а магией, ибо он не какой-то там человек. Нет, он – гизар, высшее существо на этой планете. Выше него только Богиня! Почему же тогда?..

Но все его вопросы оставались без ответов, ведь он их так и не соизволил озвучить. Никому. Даже морю.

С непримиримой яростью волны осаждали неприступную крепость, словно надеялись, что однажды твердыня падёт, и они заполучат в свою власть обитель гордого крылатого правителя, который настолько уверился в своём величии, что ставит себя слишком высоко, на деле являясь лишь гостем в этом мире. Его подданные в большинстве своём ничем не отличаются от него. И дело не только в том вызове, который ежедневно бросают мужчины, тренируясь над неспокойными водами, но и в потребительском отношении ко всему, даже к стихии. И она жаждала освободиться от них, правда, безрезультатно, ибо сила гизаров была воистину огромна.

Что уж говорить о местных жителях, с которыми они общались исключительно в высокомерной, более того, ультимативной форме. Редкие исключения лишь подчёркивали правило. И только Хэриот – Тёмная Богиня, некогда приютившая скитальцев, ибо свой мир они давно разрушили, могла на них влиять. Хочешь – не хочешь, но приходилось соблюдать основные правила, такие как: не истреблять коренных жителей без веских на то причин, беречь природу в меру своих сил (что они делают весьма своеобразно, да) и с некоторых пор стеречь границу между континентами Светлых и Тёмных. А ведь так всё хорошо начиналось: новый мир, новая надежда…

В отчаянии он сплюнул в непокорные волны, которые до боли напоминали его самого, с непримиримым упорством пытающегося спасти свой народ от вырождения. Сколько местных самок он пытался оплодотворить? Не счесть! Большинство не способно было даже зачать, те «счастливицы», которым это удавалось,  не выдерживали и первого триместра беременности, ибо дух их слаб. Об этом ясно говорила их аура, но кто не рискует, тот… не размножается.

- Повелитель! – окрикнули его сверху. – Фаргон прибыл от землянки.

- Иду, - встрепенулся Дарг, слитным движением отталкиваясь от камней и взмахивая мощными крыльями цвета безлунной ночи.

Некогда серебристая, а сейчас просто белая вязь по их контуру ясно говорила, что мужчина вдовец. Кисточка гибкого хвоста, служившего отличным балансом при полёте, а также боевым орудием, была заплетена в косу – знак того, что он до сих пор носит траур.

Увидев на одной из башен фигуру племянника, он молниеносно сменил направление. Надежда, плескавшаяся в его очах цвета тёмно-зелёных мхов Великого Севера, некогда росших на прародине гизаров, была видна издалека. Фаргон даже поёжился, ибо новости он принёс… своеобразные. И как их преподнести гордому правителю – тот ещё вопрос. К счастью, для начала они спустились по винтовой лестнице в кабинет, дабы сохранить приватность беседы. Всё же речь о будущем их народа, а не праздный разговор об урожае местных слив.

- Ну как? – нетерпеливо вопросил Даргон, усаживаясь на подлокотник своего роскошного кресла.

Ни много ни мало, а сделано оно было из могучего Древа, покрывала его шкура гигантского ждрыха[1], предварительно очищенная от миазмов защитной железы зверя. К слову, раньше там лежала совсем другая шкура, но, к великому сожалению, истлела, несмотря на магические ухищрения. Только кресло – одно из немногого, что смогли взять с собой гизары из своего умирающего мира, оставалось неизменным. Разве что вмятина от жёсткого повелительского седалища говорила о его долгой жизни и нелёгкой судьбе.

- Сложно, - выдохнул Фаргон, судорожно шлифуя формулировки, дабы его всё же выслушали, а не надавали по шее.

Хвост открутить уже не получится, ибо он давно осел в желудке одного из морских чудовищ, коему парень чуть не угодил в пасть. Хотя почему чуть? Большая часть хвоста – признака брутальности и самцовости среди гизаров, безвозвратно утрачена. И если ногу, руку и даже крыло можно отрастить с помощью магии, то хвост регенерации не подлежит! Посему его берегут, словно зеницу ока, похваляются им, и всячески гордятся. Сами понимаете, что такая потеря не могла не сказаться на психике мужчины.

- Давай уже, - нетерпеливо взмахнул хвостом повелитель, – не тяни!

- Как ты помнишь, Яромира настаивает на составлении списка запрещённых действий по отношению к её соотечественницам и обязательного прохождения теста на знания земной психологии, - начал племянник, опасливо косясь на собеседника.

Тот в свою очередь сжал зубы до скрипа, поиграл желваками, но промолчал.

- Я прочёл составленную ей брошюру, прошёл тест и личное собеседование…, - мужчина замешкался, вспоминая, с каким азартом доканывала его вредная иномирянка, – и получил допуск на Землю!

Облегчённый вздох был ему ответом. Преждевременный то был вздох.

- Но я имею право только на личный поиск и предварительный отбор потенциальных кандидаток для остальных, а процедура знакомства и возможный переезд последних будет решаться только при личном присутствии желающих найти свою пару гизаров в индивидуальном порядке, - выдал, наконец, ложку защитной жидкости ждрыха Фаргон. – После обязательного обучения и тестирования.

Даргон на сие непечатно высказался, с трудом представляя себя, изучающего иномирную психологию. Да ещё и женскую!

Он, повелитель гизаров, который никогда не склонялся ни перед кем, должен что-то изучать и под кого-то подстраиваться? Вот ждрых! Он даже перед Богиней колен не преклоняет, хоть и подчиняется её воле. Да и то, потому что больше идти не куда. С другой стороны, в данный момент у его народа тоже особых альтернатив нет: либо землянки, либо одиночество и, как следствие, вымирание. Дилемма. Вспоминая упрямство Яромиры, её нежелание играть вслепую, он, с одной стороны бесился, что не вышло по его, с другой… проникся некоторым уважением. Где-то глубоко-глубоко в душе. Всячески это чувство подавляя и затаптывая. С другой стороны, если вспомнить женщин-гизар, они никогда не отличались покладистым характером. Только строгие правила и жесткие наказания за своеволие могли удержать их в рамках. Впрочем, как и мужчин. Стоит признать, гизары далеко не подарок, особенно для тех, кто слабее. И если бы не категоричный запрет Богини на доминирование на Лурре, они бы давно здесь были главными. Впрочем, им сейчас и без того забот хватает, битвы и, как следствие, потери им совершенно не нужны.

Как ни странно, но даже магически одаренные луррианки не подходили для них. Максимум, что выходило от такого союза – ребенок-человек. Сильный маг, по сравнению с местными, но даже без зачатков крыльев. Тупиковый путь.

- Есть ещё одна информация, о которой надо серьёзно подумать, - прервал размышления повелителя Фаргон. – Яромира пришла на Лурру бесплотным духом. Некромант её вселил в местное тело.

- Я так и знал, что некроманты – те ещё извращенцы! – от души высказался Даргон.

- Нет, у них причина была – её бывший муж убил, - видимо, племянник решил доконать и без того шокированного дядю.

- М-да, какой смысл было тащить сюда чужую душу, искать для неё тело, когда вокруг столько самок? – повелитель не мог понять этой странной логики.

Ладно, гизары – у них с деторождением швах, но у местных с этим нет проблем.

- Дело не в этом, а в том, что климат на Земле теплее, чем на Лурре, и если бы Яромира оказалась здесь в своём теле, то она бы испытывала серьёзный дискомфорт от низких температур.

- Не вижу проблемы, - отмахнулся Даргон. – Адаптируем метаболизм и вопрос решён.