НЕБЕСА. Восхождение

—Томас!—Лаура бросилась к отброшенному в сторону Томасу, — ты как?

Тот приподнялся, из раны на плече сочилась кровь, но его взгляд был устремлен только в одну точку. Решительно встав, твердым шагом достиг края портала и попытался снова войти в центр, где оторвавшись от земли, парила Ева. Очередным выбросом магии, его снова отбросило в сторону, но перевернувшись, он быстро встал на ноги.

— Томас, ничего не получится, — видя его ниспадающий настрой, изрек Алан, — портал не пропускает тебя.

— Отчего же вдруг, он стал таким разборчивым, а? — процедил сквозь зубы Томас и вновь ринулся в центр, словно тараном пытаясь пробить цель. И третий раз был отброшен в боковую стену, ударившись головой.

— У тебя кровь! — воскликнула Лаура, склоняясь и обнажая под волосами чуть дальше виска, открытую рану.

— Ну, хватит! — Алан слегка отодвинул Лауру в сторону, — пока ты не убился тут насмерть, — подхватив его под руки, он помог ему встать. Лаура поддерживала Томаса с другой стороны.

В этот момент фигура Евы стремительно поднялась вверх и исчезла под куполом часовни, а лунный свет и очертания круга на полу развеялись, будто их и не было. Ноги подкосились, это был конец.

Конец надеждам, мечтам, желаниям. Он до последнего боролся с преградами, стремился занять место рядом с той, что стала для него воздухом и все же, он ее потерял.

— Я сам, — глухо произнес Томас и выпрямился. Похлопав Алана по плечу в знак благодарности, он, покачиваясь, побрел к выходу…***

— Наконец-то, — услышала я, как в тумане чей-то звонкий голос, — я заждалась тебя, Ева!

Вы когда-нибудь видели абсолютно белый туман? Не серый, не желтый, а именно белый, идеально белый. А я с уверенностью могу сказать, что теперь видела. Он медленно парил в воздухе, и стоило просто подуть или провести рукой, как можно было различить еле уловимую дымку, разлетающуюся в стороны и образующую маленькие невесомые облачка.

И вот сквозь этот туман я увидела женский силуэт, различить черты лица которого было невозможно, я свои-то руки видела расплывчато. В душе царил такой божественный покой и умиротворение, что даже мысли о Томасе ощущались отдаленно и без малейшей тревоги, будто вся мирская безмятежность разом накрыла меня.

— Идем! — ко мне потянулась рука, тонкие пальцы были украшены спиральными кольцами, витыми узорами обхватывающие безымянный и мизинец, — и поспеши, если не хочешь потерять годы своей жизни.

Я плохо улавливала значения этих слов, но и задавать вопросы мне сейчас совсем не хотелось, настолько пространственным было сознание. Я протянула руку в ответ, чувствуя, как расплываюсь в блаженной улыбке и парю в воздухе, подобно легкому перышку.

Машинально запустив руку в карман, инстинктивно следуя какому-то данному когда-то обещанию, я извлекла кровавый камень, который на фоне этой белоснежной чистоты казался ярко алым, и будто ненароком обронила его на одно из пролетающих облачков. Все мои движения были мягкими, плавными, точно в невесомости, а внутри разливалось просто эпическое спокойствие.

Я плыла вслед за прекрасным силуэтом, пока не почувствовала, как меня будто выталкивает из этой зефирно-воздушной атмосферы.

Еще пара секунд и невесомость пропала, тело снова обрело притяжение, ноги почувствовали твердую поверхность, а сознание слишком резко вернулось к действительно реальным чувствам и эмоциям. И первое, что меня пронзило — это мысли о Томасе, поцелуе и последующем ударе. Все прежние ощущения вернулись, и я коснулась своих губ пальцами. Нахлынувшая нежность и волнение теплой волной прошлись по всему телу, но тут же сменились тревогой. Он хотел пойти со мной! Быть со мной рядом! Но ему не дали это сделать! Почему? Слезы удушливым перекатом приближались и готовы были вырваться наружу, только тут мои глаза остановились на ней. Теперь я могла очень даже хорошо рассмотреть свою спутницу.

Белокурая красавица стояла напротив меня и, прикрыв глаза опущенными густыми ресницами, подняла голову вверх, глубоко вдыхая свежий воздух. Золотистого цвета легкая ткань ее одеяния вздрагивала на ветру, переливаясь волнами. Длинные, белые, словно снег волосы прямыми локонами спадали вниз.

Поймав на себе мой взгляд, она открыла глаза и, наклонив голову набок, с нескрываемым интересом посмотрела на меня.

— Ну что, будем знакомиться? — ручейным голосом проурчала она, ее пухлые губы алого цвета растянулись в легкой улыбке. Она действительно была красива, точеная фигурка, тонкая талия, золотистая кожа, выразительные глаза, она была словно греческая богиня красоты, сошедшая в мир людской.

— Я, кажется, знаю, кто ты.

— На самом деле, мы действительно знакомы, — улыбаясь все той же очаровательной улыбкой, ответила та, — я Фейерия, а тебя зовут Ева! У людей была вера, что так звали первую женщину на Земле.

— Потому ты знаешь, как меня зовут?

— Я знала это всегда, знала, что ты придешь, что откроешь портал. Маленькая nebesis, — Фейерия изучающе осмотрела меня, — ты странно одета, неужели все женщины теперь одеваются подобно мужчинам?

Я оглядела свои потертые темно-синие джинсы, заниженные ботинки на сплошной подошве, бежевую футболку и темный укороченный пиджак.

— Ах, как же хорошо вернуться! — не оставляя времени мне на ответ, Фейерия крутанулась вокруг себя, — ну что стоишь? Неужели не рада встретить, наконец, свою родную кровь? Иди, обними свою половинку.***

Гулкий стук в дверь заставил Томаса вырваться из небытия, отодрав лицо от подушки, испачканной запекшейся кровью. Ресницы слиплись, и он сощурился, голова гудела словно колокол, по которому с силой ударили молотом.

— Кому там жить надоело? — крикнул он в сторону двери, но ответа не последовало, лишь стук не прекратился.

Поднявшись на ноги он, шатаясь, подошел к двери, открывшейся сразу после снятия печати.

В келью зашел Алан и осмотрелся.

— Ты в курсе, какой сегодня день? — голос Алана был раздражен, с тех пор как портал закрылся, а Томас заперся от всех в своей келье, прошло три дня, и все эти дни, он безуспешно пытался до него достучаться.

— Разве это имеет значение? — Томас протер заспанные глаза, — ты чего приперся, Майерс?

Алан усмехнулся его наглости, бросил в угол кельи, принесенный с собой рюкзак.

— Напомнить о том, что у тебя есть обязанности. Если еще не забыл — это ты устроил в Ордене переворот и это тебя выбрали в Совет, а я трое суток занимаюсь проблемами Ордена один.

— Я отказался от Совета, оставив все на тебя и Лею, — Томас начинал приходить в себя.

— А Лаура? Как же Лаура или от нее ты тоже отказался? — второй аргумент оказался более весомым, потому что взгляд Томаса сразу же прояснился, — что бы сказала Ева…

Томас издал глухое рычание, схватив голову руками, при упоминании имени любимой.

— Я не могу один заниматься и Орденом и зашитой Лауры, а без нее жизнь Евы тоже подвергается риску, — жестко продолжил Алан.

— Ее проще запереть в Ордене, здесь ей ничто угрожать не будет, — Томас встал, стягивая с себя пыльную и оборванную в нескольких местах футболку, комкая ее и бросая в угол.

— Запереть, Бредли, ты серьезно? А почему сразу на цепь не посадить? — немного подождав, когда первый порыв возмущения пройдет, — Глория предложила тебе переехать к ним, так ты сможешь быть рядом с Лаурой и днем и ночью, комната Евы свободна и ты можешь ее занять.

Томас замер на несколько секунд, переваривая новость, а затем открыл шкаф и достал оттуда чистую футболку.

— Идем, — одевая ее на ходу, Томас двинулся к выходу.

— Сначала, — остановил его Алан, схватив за руку, — я должен вернуть тебе это, — на протянутой ладони сверкнул сангетум.

— Почему ты им не воспользовался? — Томас с подозрением взглянул на него. В последнее время действия Алана располагали к себе, и Томас начинал проникаться к нему дружескими чувствами.

— А ты сам как думаешь? — и вложил его в ладонь стоявшего напротив Томаса.