В следующее мгновение меня грубо закинули на плечо. И именно в этот момент до меня дошло, что происходящее сном не являлось. 

‒ Куда?! ‒ возмутилась я, повиснув головой вниз ровно над аппетитной задницей. 

Задница была обтянута штанами столь щедро, что я невольно залюбовалась движением ягодиц. Но только на миг! Попытка выпрямиться также позволила мне оценить ширину чужих плеч, высокий рост этого грубияна и крепость арочных проемов в этом подвале. 

В голове мгновенно зазвенело. Удар затылком был не слишком сильным, но от неожиданности меня откинуло обратно. На плече брюнета я повисла словно мешок с картошкой, что его особо не расстроило. На мое тихое “Уй!” он даже не отреагировал и продолжил утаскивать меня вверх по каменной лестнице. 

Дорогу нам по-прежнему освещал лишь канделябр. 

Но полумрак долго не продлился. Я аж зажмурилась, едва мы вышли в хорошо освещенном коридоре. Длинный и просторный. Он чем-то напоминал мне школьный. Наверное, тем что по правую сторону располагались большие окна с широкими подоконниками, а по левую одинаковые двери без каких-либо табличек и обозначений. 

Завертев больной головушкой, я попыталась рассмотреть виды за окном. Но заерзала столь интенсивно, что меня ощутимо тряхнули, закидывая обратно на плечо. Ну, подумаешь сползла немного! Как будто ему было тяжело меня нести! 

О, нет! Эти бугристые мышцы, спрятанные под рубашкой, однозначно знали, что такое ежедневные тренировки. Я таких красавцев в институте вдоволь насмотрелась. Они приходили заниматься айкидо сразу после наших занятий по йоге, и с удовольствием щеголяли в коридоре в распахнутых кимоно. 

Однако внешний вид моего личного садюги конкретно в этот момент не имел никакого значения. Я понятия не имела кто он, где находилась сейчас и чего от меня хотели. Нет, про развод я слышала ‒ не глухая же, но в купе с этим маленьким мероприятием из его уст звучало другое имя. 

“Татия!” шипел он, сверкая потрясающими карими глазищами. По всему выходило, что обращался брюнет к некой Татьяне, которая уже успела натворить делов, в отличие от меня. Но меня-то с этим именем ничего не связывало! 

Вот если бы он сказал Маша. Или в крайнем случае Анна ‒ тут родители мои родные постарались, в двадцать первом веке назвав меня Марианной, ‒ то я бы еще подумала, откуда у меня взялся муж и какого Мурзика я возлежала в пентаграмме, а так... 

Однозначно происходило что-то странное. Что-то, чему мой привыкший логически мыслить мозг, несмотря на все попытки, не находил разумного объяснения. 

Заприметив холл незнакомого поместья, построенного в лучших традициях аргентинских сериалов, я окончательно подзависла и передумала бунтовать. Влажная сорочка по-прежнему неприятно липла к телу, но теперь меня изо всех сил грел мой горячий во всех смыслах визави. Да и на плече у него мне было относительно удобно. Так он по крайней мере не видел мое ошарашенное лицо, а я могла во всей красе рассмотреть большие окна, высокие потолки с массивной хрустальной люстрой, широкую лестницу из красного дерева и даже мраморный пол. 

Мебель тоже отличалась особыми вывертами судьбы. У нас такую, конечно, можно было заказать, но за невероятно баснословные деньги и у частника-мастера на все брюки. Это вам не ДСП и китайские ткани. Тут и линии, и изгибы, и стежки. 

Но больше всего меня, конечно, поразил камин. Он нисколько не походил на декоративный и был как бы утоплен в стене, рядом с которой разместился мягкий гарнитур. Часть холла была отдана под что-то вроде гостиной, а вторая странно пустовала. 

Нет, мебель здесь тоже имелась, но по большей части приставная. Узкие столики с двумя ножками, наверное, были присобачены прямо к стене, а поверх прямоугольных столешниц скучали небольшие статуэтки, цветочные вазоны или вот графин в компании нескольких стаканов. 

Увидев желанную жидкость, я как-то разом ощутила необъятную жажду. Даже причмокнула сухим ртом, но каяться было поздно. Меня уже утаскивали вверх по лестнице, так что дотянуться до драгоценного напитка не представлялось возможным. 

Есть, кстати, тоже хотелось. Из-за неудобной позы я не сразу ощутила голод, но то, что он был, теперь чувствовала особенно. Меня словно пару дней не кормили и столько же держали на пресловутом зеленом салате, выдавая по листочку на каждую трапезу. 

А маньяк по-прежнему не издавал ни звука. В том, что я попала в руки асоциального элемента, теперь не сомневалась. Это я висела вниз головой, а мозг мой безостановочно думал, подверженный влиянию извне. В смысле кровушка к нему активно приливала. 

И доприливалась!