Ушастый бизнес попаданки, или Спасти наследника империи

Пип… Пип… Пип… Пип…

По помещению раздавался монотонный, противный писк больничной аппаратуры, отсчитывающей моё сердцебиение, будто секунды оставшейся мне жизни. Этот звук врывается в сознание, заставляет иногда морщиться.

В палате, как и в коридоре, витал стойкий запах медикаментов и дезинфицирующих средств, приелся уже.

В свои шестьдесят два я лежала в светлой, современно оборудованной, одиночной палате.

И медленно умирала.

А за окном больницы весна. Всюду в парке слышалось пение птиц, гул голосов и детский смех. Город словно ожил и изо всех сил старался стряхнуть с себя оковы тишины. Сквозь приоткрытую форточку до меня долетал запах цветущих деревьев.

Меня душила адскими болями опухоль мозга.

Раньше я списывала усиливающиеся с каждым годом мигрени и обмороки на стресс, последствия детской аварии и ритмичную жизнь.

Но в последний год приступы усилились и участились. Помимо букета хронических заболеваний врачи поставили неутешительный диагноз, и настал очередной ад, растянувшийся на несколько месяцев.

Больницы, обследования, последствия – снова сражения, борьба.

Ужасные головные боли, связанные с повышением внутричерепного и сосудистого давления, изнуряли. Также тошнота. Родственники: младшая сестра со своим мужем и племянники с их детьми, исправно навещали меня, пытались сохранять оптимизм, улыбаться сквозь слëзы.

Я глубоко ценила их беспокойство и заботу, потому держалась лишь ради них всех, но чувствовала, что сдаю.

Осталось мучиться мне не долго.

Ночью я проснулась от странного, неясного шума и тревожного ощущения. Проморгавши глаза, осмотрелась. В окна палаты лил тусклый свет полной луны, по полу, по стенам плыли тени очертаний облаков с неба.

Внимание привлекло небольшое округлое зеркальце, которое стояло на тумбе рядом с букетом пышных хризантем, что принесла младшая сестра.

Оно будто светилось изнутри и вибрировало.

– Хочешь ли ты, Валентина, жить? Стать вновь молодой и красивой? – неожиданно разлился по палате двоящийся голос, отдалённо походивший на женский.

Ну вот, теперь помимо болей и тошноты у меня появились галлюцинации. Или я сплю.

– Это не сон, – усмехнулась говорившая. – Так что, хочешь новую жизнь, в которой сможешь осуществить свою мечту – родить детей?

– Хочу… Очень хочу! – выпалила, не задумываясь. Галлюцинации это, бред или сон, но слова сами сорвались с губ, а сердце учащенно забилось в груди.

– Я могу дать тебе желаемое.

– Кто ты?..

– Можешь считать меня смертью. Другом. Самой судьбой. Не важно.

– И что я должна сделать?

– Освободи то, что скрыто по ту сторону зеркала. И получишь шанс на вторую жизнь, – озвучила сущность условия. – Так каков твой ответ?

А я… Мне так отчаянно хотелось поверить ей, кем бы она не была. Что это всё реально. Подержать на руках собственного ребёнка я жаждала все прожитые годы. Но…

– У всего есть цена. Какова же моя? – спросила прежде, нутром чувствуя скрытый подвох.

В ответ многогранное, скрипучее эхо насмешливо расхохоталось.

– Верно. Узнаешь, когда придёт время… ты должна будешь отдать нечто дорогое, что тебе не принадлежит.

Дав себе всего несколько секунд на раздумья, выпалила:

– Я… согласна.

Ухватилась за странное предложение неизвестной сущности, поскольку познать счастье материнства я желала больше всего на свете.

– Тогда коснись глади, и сделка состоится, – велел каркающий голос. В тоне неизвестной мне почудилось предвкушение.

С трудом встав с ортопедической кровати, я свесила и опустила босые ноги на холодный пол. Виски сдавило зудящей болью, плюс отчетливо заболела спина, суставы на запястьях и рёбра, колени. Мне было трудно дышать.

Поверхность зеркала плыла рябью, будто круги на воде. Манила меня. Звала.

И откинув тёплое одеяло, я старалась идти, опираясь на кровать. Заставляла себя делать к нему шаг за шагом. Руку протянула. До тумбы не так уж и далеко. Виски и затылок сильнее сдавило колючим обручем. Голова закружилась.

Но я упрямо стиснула сухие губы и шла, и наконец вскоре дотронулась пальцами до зеркальной поверхности со своим бледным отражением.

Вдруг гладь засветилась фиолетовыми всполохами и стала мягкой, податливой, мои узловатые пальцы прошли… внутрь зеркала, что невозможно!

Что-то там, по ту сторону, стало затягивать растерянную меня к себе. Куда?!

На мгновение гулкая тишина залепила уши, мир закачался, закружился круговертью, а потом меня поглотила темнота из провала зеркала.