Модистка Ее Величества

Недоуменно хлопая глазами, я огляделась. Я находилась не в больнице, а в светлой комнате с высоченными потолками, разноцветные витражные окна вокруг, через них проникали лучи света. Белёные, чуть обшарпанные стены, много свечей в старинных канделябрах. У стены возвышалась деревянная статуя, почерневшая от времени, такие обычно ставили в католических церквях.

— А, очнулась! — воскликнула дама лет сорока в широкополой белой шляпе с несуразными красными перьями.

Ее лицо было сильно напудрено, губы красны, на щеках смешные красные круги, словно их рисовали свеклой и видимо хотели изобразить румянец. Злющий взгляд, сильно взбитые вверх напудренные волосы непонятного серого оттенка, вульгарное ожерелье с огромными красными камнями на шее. Она словно спустилась с полотна Виже-Лебрен, похожая на даму предреволюционной Франции.

— Как хорошо, что ты пришла в себя, Сесиль! — вставила другая дама, стоявшая тут же.

Одета она была в скромное серое платье, без украшений и белый кружевной чепец на голове, походила скорее всего на камеристку или служанку.

Я же ощущала, что с каждым мигом мое тело наполняется силами, как будто в него вливалась жизненная энергия. Все больше и больше, и вот она уже заполнила меня всю. Я наконец пришла в себя и мое сознание прояснилось.

— Где я? — задала я вопрос.

Голос был не мой, какой-то тонкий и нежный.

— Что значит где, девчонка? В соборе святой Женевьевы! Как и полчаса назад! — процедила дама в каменьях.

— Мы отнесли тебя сюда, в дальнюю ризницу, милая, когда ты упала в обморок, — объяснила ласково вторая женщина. — Мадам Жоржетта, позвольте мне помочь ей.

Надменно кивнув, напудренная дама отступила на шаг, а приветливая служанка помогла мне сесть. Ее добрые карие глаза светились лаской, когда она смотрела на меня. Она была не стара, но седина уже тронула виски ее темных волос.  

До того я оказывается лежала на длинной лавке, стоявшей у стены. Невольно оглядывая себя, я отметила, что была одета в светлое старомодное платье.  Снова начала озираться по сторонам. Зачем я нахожусь в каком-то соборе и почему упала в обморок? Может мне стало нехорошо? Но у меня никогда не было проблем с дыханием. А уж в обморок я падала последний раз только в детстве, от голода в блокаду.

— Это ты избаловала ее, Манон! — обвинительно бросила дама Жоржетта. Она была одета в платье с кринолином, с большим вырезом и ажурные перчатки до локтя. — Говорила же Шарлю что не дело держать няню в доме так долго! А теперь посмотри, что она вытворяет перед всеми гостями!

Я же ничего не понимая, спросила недоуменно:

— Зачем я здесь, и вы кто такие?

После моих слов дама, оттолкнув Манон, подскочила ко мне и залепила мне звонкую пощечину. Я недоуменно схватилась за щеку. Ощутила, что моя кожа гладкая и нежная, как у младенца. Опять в удивлении замерла, почти тут же позабыв, что мне только что дали пощечину. Ведь мои мысли закружили в странном недоумении. Отчего у меня такая гладкая кожа?

— Прекрати немедля эту игру, дрянная девчонка! — прорычала дама мне в лицо. — Ты немедленно встанешь и пойдешь к алтарю. И выйдешь замуж, как и положено! Падре Крийо ждет уже полчаса чтобы обвенчать вас! Ты поняла? И больше не устроишь этот балаган!

Обвенчать меня? Я что невеста?

Опустив глаза, я уже тщательнее оглядела себя. И правда на мне был шелковый розовый наряд, вышитый по контуру лифа и рукавам жемчугом, плотная кружевная фата так же розового цвета падала мне на плечи.

Я и вправду была невестой! Вот почему я в каком-то соборе святой Женевьевы.

Мне стало дурно на венчании, и я упала в обморок, а эти две женщины перенесли меня в ризницу. Теперь все стало немного проясняться. Я подняла руку. Тонкие пальцы, изящная кисть. Она была не моя. Я начала ощупывать себя, снова осматривая. Тело было точно не мое. А принадлежало какой-то другой женщине, похоже молодой и стройной.

Две дамы недоуменно смотрели на меня, но мне было все равно. Я была в шоке, ничего не понимала.

Это был сон? Я сидела у окна в кресле и уснула, и сейчас мне всё это снилось? Скорее всего так. Днем я читала книгу о трех мушкетерах, и вот тебе эти дамы в старинных платьях передо мной.

Я начала щипать себя за руку и мне стало больно! Я не спала. Мотала головой, но не просыпалась. Меня охватил ужас и паника. Что происходит? Отчего я в этом молодом теле? Мне нельзя было волноваться, у меня же аритмия много лет, но я сильно взволновалась!

— Довольно, Сесиль! — процедила дама Жоржетта. — Ты очухалась, как я вижу. Вставай и пошли к алтарю! Няня Манон, помоги ей!

Приказала она и сунула мне в руки букет из фиалок и фрезий, такой нежный фиолетово-розовый.

Не могла я идти ни к какому алтарю! Потому что это не я! У меня даже слезы выступили на глазах от бессилия и непонимания.

— Можно мне зеркало? — взмолилась я.

— Зачем это еще?! — вспылила дама. — Гости и падре Крийо ждут уже полчаса! А ты собралась прихорашиваться?!

— Вот твоя сумочка, милая, — помогла мне няня Манон, открывая какую-то ажурную вещицу и доставая оттуда зеркало на ручке. Миниатюрное и красивое. Я взяла.

Когда я увидела свое отражение в зеркале мне стало по-настоящему нехорошо. На меня смотрела молоденькая девушка, блондинка лет восемнадцати с большими печальными глазами.

Меня замутило, и я покачнулась. Манон придержала меня.

— Ей опять плохо, — залепетала она.

У меня закружилась голова, так как я поняла, что эта бледная девушка с большими глазами цвета свежей листвы — это я и есть.

— Матушка, долго она будет еще притворяться? — раздался требовательный голос сбоку. — Я уже устал и хочу есть! И шампанского!

— Погоди, сынок, — отмахнулась от него дама Жоржетта.

Я перевела взор в дальний угол, и увидела молодого человека, одетого в дорогой светлый камзол, кюлоты, и галстук-жабо. В такую же старинную одежду, как и дамы. Он подпирал плечом стену. Страшного на лицо и невероятно худого. Его взгляд был такой же злой, как и у его мамаши, а губы сжаты в тонкую полоску. Лицо его было обезображено оспинами или какими-то прыщами. Меня даже передернуло.

Неужели это мой жених? А дама Жоржетта видимо будущая свекровь. Боже куда я попала?

И тут я осознала, что мы все говорим по-французски! Да-да именно на этом языке. Я изучала его в школе в детстве. Но не знала так хорошо, как сейчас. Но отчего то теперь я все отлично понимала, и говорила без затруднений. Словно это был мой родной язык, такой же как русский.