Молохи. Пепел наших душ. Том I. Альянс

На первый взгляд ему было до сорока. Начищенные до блеска туфли, классический чёрный тренч и брюки, рассечённые идеальными стрелками.

В чопорный облик никак не вписывался дешёвый пёстрый браслет, бусины которого ловко перебирали длинные смуглые пальцы.

Он походил на коршуна, который неспешно рассекает воздушные потоки и хищно примеривается, выжидая момент для атаки. На терпеливого хищника, засевшего в засаде.

Бычок вспыхнул синеватым пламенем и окончательно умер в паре миллиметров от фильтра оттенка запёкшейся крови.

Сквозь поредевшую пелену дыма тут же проникло зловоние, которого я не чувствовала ещё мгновение назад. Непроизвольно захотелось задержать дыхание. Так могло нести разве что от пожирающей склоны вулкана лавы. Тухлыми яйцами. Сероводородом.

Прекратив забавляться с браслетом, мужчина поморщился и скользнул пальцами в карман тренча. Клацнул замок, и передо мной распахнули серебряный портсигар.

- Не курю, - отказаться стоило больших усилий.

- Похвально.

Низкий властный голос пропитал насквозь не хуже сигаретного дыма. Как раздражитель затронул болевые рецепторы кожи. Мышцы напряглись, словно моё тело непроизвольно среагировало на опасность.

Щелчок металлической зажигалки. Осечка. Выбитая искра тут же погасла.

Я никогда в жизни так не желала, чтобы рядом со мной поскорее закурили.

Второй щелчок.

Отсветы огонька заплясали в глубине карих миндалевидных глаз за узкими стёклами очков. Запутались в рассыпанных по плечам угольно-чёрных волосах. Лизнули широкие, будто высеченные из цельного куска мрамора скулы, и погасли на изломе чётко выраженной горбинки носа.

Мужчина был наделён какой-то дикой, нетипичной красота, свойственной выходцам Египта, Израиля или Палестины. Не сомневаюсь, что его родословная уходит корнями в страны Ближнего Востока.

Кончик сигареты начал тлеть, погружая комнату в кокон терпкого аромата смолы и хвои.

Вонь отступила, позволив вдохнуть полной грудью. В голове роилось настолько много вопросов, что я не могла ухватиться ни за один. Не имела понятия, с чего начать.

Однако хозяйка кабинета заговорила прежде, чем я успела открыть рот.

- Высшие силы вам благоволят! - голос гадалки был ей под стать – скрипучий, тучный и неповоротливый, - Вы правильно сделали, что пришли. Главное, вовремя. Завтра уже было бы поздно! Чистка вам нужна и защита мощная. Самую лучшую поставлю, на тридцать лет!

- Зачем мне столько? – сморщенная нижняя губа старушки жалобно дрогнула, - Я уже старая… Можно хотя бы на десять, чтоб подешевше…

- Какие десять?! Порча, порча не только на вас, но и на семье вашей, хорошая моя! С сыном одним что творится, сами видите. Снимать надо срочно!

- У меня на похороны только отложено… - посетительница затеребила край растянутой выцветшей кофты, - Даже помирать нынче дорого.

- Что ж вы так в могилу торопитесь! – махнув мясистой пятернёй, гадалка откинулась на спинку стула и многозначительно вскинула острую бровь, — Вот что я вам скажу: разве стоит жизнь каких-то бумажек? Жду на сеанс завтра же. Потому что не хочу, чтобы пострадали, не дай Бог, и ваши родные. Обязательно чтоб были, моя хорошая, не подведите. И заговор не забудьте прочесть, ровно в полночь, и сжечь в пламени трёх свечей, - старушке проворно всунули исписанный листок, - Только не говорите никому, иначе все старания прахом пойдут…

Мелко кивая, та воодушевлённо вскочила и засеменила к выходу.

- Приду, приду, Агафья, как же… На тебя вся надежда, глаза старой раскрыла…

На какое-то время я вообще забыла, что наблюдаю за происходящим не одна, настолько меня поглотила эта дикая в своей нелепости сценка.

Звучно щёлкнув, закрылась незримая дверь за портьерой, а гадалка уже вовсю грела ухо мобильным.

- Натаха! – радостно встрепенулся двойной подбородок. Агафья доковыляла до окна, цокая красными лакированными туфлями, и рывком распахнула плотные шторы. В снопах света заплясала пыль, - Печёнкой чую, гулять будем завтра! А то!.. Вот эта бабка, сейчас только выпроводила… скряга ещё та. Деньги зажимает, торгуется… Ныла добрых полчаса - нету денег, нету… - вернувшись за стол, гадалка выудила из выдвижного ящика промасленный картонный стакан. Проворно ухватила длинный ломтик картофеля фри, чтобы тут же отправить в рот, - Люди… всё ревут, убиваются - ой всё плохо, ой повешусь… Да пару займов взять, делов-то! Сейчас их любой собаке дают, - толстые пальцы подцепили очередной ломтик. Агафья, картинно зажав тот меж пальцами на манер сигареты, закинула ногу на ногу, - А не возьмёт, ну пускай вешается, пускай… Сказать раз, что закрываю её натальную карту с проклятием, как миленькая денежки найдёт и прибежит!

Якобы цивилизованное общество пугало своей бесчеловечностью. Низость некоторых поступков не укладывалась в голове.

Непонятный хруст раздался, когда я поймала себя на мысли, что представляю торчащие из-под ногтей хозяйки кабинета горячие иглы.

Глухой рокот повторился.

Хрустальные шары на столе синхронно лопнули, как праздничные хлопушки, осыпав чёрную скатерть фонтаном осколков.