Мама в подарок

Когда карета остановилась у высоких мраморных ступеней, я даже замерла на мгновение.

Я никогда не бывала в подобных дворцах. Величественных и красивых. Еще издалека, когда мы въехали на территорию дворцового парка, я смотрела во все глаза по сторонам. Серый величественный замок, с башнями возвышался на фоне темного неба. В многочисленных окнах горел неяркий свет, а над крышей летала стая воронья.

Мне казалось я попала в сказку. Жутковатую мрачную сказку, ибо кругом было темно и тихо, а падающий снег заметал все кругом.

Лакей открыл дверцу и раздался очередной приказ моего нового хозяина:

— Выходи.

Я проворно выпрыгнула с подножки и остановилась. Ожидая, когда выйдет герцог де Моранси.

Он тяжело оперся на трость и медленно спустился с подножки кареты. Сделал пару шагов и вдруг покачнулся. Отчего-то у него подвернулась нога и он застонал, сквозь зубы. Я тут же инстинктивно ухватила его за талию, придержала его, так как стояла в шаге от него. Он едва не упал.

— Осторожнее, мессир! — воскликнула я.

Он наградил меня таким убийственным взглядом, словно хотел испепелить. Тут же сцепил зубы и выпрямился.

— Ты что думаешь я могу упасть? — спросил он недовольно.

— Но вы едва не упали, — полепетала я.

Он тут же неучтиво скинул мою руку со своего камзола. Тяжело оперся на трость.

— Потому что ты путаешься под ногами, пигалица!

— Это я путаюсь?

Нет, он что реально это говорил? Я же сама видела, как его ноги подкосились, и он едва не грохнулся. На миг мне показалось, что ему больно ступать.

Какой он вредный и вспыльчивый. Нет, чтобы поблагодарить, еще и обругал.                                                                                                       

— Довольно! Ступай вперед! — прорычал герцог мне в лицо, указав глазами на лестницу и оглянулся к кучеру. — Сегодня карета больше не нужна, Оливье.

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — кивнул слуга и, захлопнув дверцу, полез на козла.

Он явно не хотел, чтобы Оливье заметил, как он едва не упал.

Я быстро начала подниматься по серой мраморной лестнице. Герцог последовал за мной, тяжело опираясь на трость.

Достигнув входных дверей, я оглянулась. Де Моранси медленно поднимался по широким ступеням с каменным лицом. Я заметила, что его губы поджаты, а движения явно давались ему с трудом. Будто он преодолевал сильную боль при каждом шаге, но ни в какую не хотел этого показать. Но я-то видела что ему трудно идти.

Дворецкий услужливо открыл перед нами дверь и герцог сухо велел:

— Входи.

Я исполнила его приказ и оказалась в огромной едва освещенной парадной. Даже открыла рот. Такой красоты я в жизни никогда не видела. Широкая парадная лестница с темным ковром, огромная хрустальная люстра, свисавшая с потолка, мраморные статуи — это то немногое, что я успела разглядеть в мрачноватом пространстве, освещенном только парой канделябров.

— Проводишь эту девку в гостевую спальню, думаю голубая подойдет, — продолжал раздавать команды герцог, обращаясь к дворецкому. Говорил обо мне как будто меня здесь не было. — Позже я поговорю с ней.

— Слушаюсь, ваше сиятельство.

Герцог уже направился куда-то в сторону, тяжело опираясь на трость. Но вдруг обернулся и снова оглядел меня с ног до головы и добавил:

— Франсуа! И накорми ее чем-нибудь. А то смотреть на нее противно. Тощая словно жердь.

Очередной раз оскорбив меня, хозяин дома высокомерно задрав подбородок направился дальше.

Вот напыщенный индюк. Ему что нравилось обижать меня словами?

Я вздохнула. Надо привыкать. Ведь не сама я выбрала себе хозяина.

Когда дворецкий с неприятным лицом повел меня на кухню, я открыла рот и с восторгом смотрела по сторонам.

Внутри особняк — дворец герцога был еще великолепнее, чем снаружи. Высоченные потолки и гобелены на стенах, огромные окна до пола, синие ковровые полотна под ногами. Тусклый свет от канделябра, который важно нес Франсуа едва озарял мрачный длинный коридор. Я тихо перемещалась за тощим дворецким, видя, как за окном бушует ветер, а снежный вихрь кружит снежинки. Здесь же в огромном дворце, который Франсуа отчего-то назвал замком, было тепло.

Мне снова показалось, что я попала в мрачную сказку, в замок чудовища, в роли которого выступал герцог де Моранси.

Когда мы вошли в большую теплую кухню, там находились шесть человек. Они кучно сидели за столом и ужинали. Около плиты стояла полная женщина в фартуке и платке на голове, похожая на кухарку. Слуги, заметив нас на пороге, с интересом уставились на меня. Я тоже оглядела двух мужчин и трех служанок за столом. Одна из них была совсем еще девочка, наверное, лет четырнадцати.

— Герцог велел подавать ужин? — встрепенулась кухарка, обернувшись к нам и, оглядев меня с ног до головы, спросила: — Кто это, Франсуа?

— Его сиятельство привезли, велели накормить ее, Барбара, — кратко ответил дворецкий, и быстро ретировался с кухни, оставив меня наедине со слугами.

— Ты кто такая будешь? — спросила одна из женщин. — Новая служанка?

— Я…, — замялась я.

Я пыталась подобрать слова, чтобы все объяснить. Ведь мои обязанности были весьма странными и даже необычными.

— Ясное дело, Марта, — грубо ответил один из слуг, квадратный рыжий увалень. —  Служанка, кто ж еще? Для кокотки она слишком облезлая и тощая.

Свои слова он дополнил неприятным хохотом.  

— Ты прав, Люсьен, — подхватила рябая девица, сидящая с ним рядом. — Герцог любит румяных дам с формами. И аристократок. А это какое-то убожество.

— Ага, как госпожа Мадлен, — закивал Люсьен.

— А эта еще и страшная на лицо, бедная словно моль.

Я стояла посреди кухни и недоуменно слушала как меня обливали словесными помоями. Естественно не выдержала, и тут же озвучила первое что пришло мне в голову:

— Я новая гувернантка для сына герцога. Мое имя Дарёна Орси и впредь прошу обращаться ко мне именно так.

— Ух ты! Какая дерзкая девчонка, — громко хохотнул Люсьен, похоже он был главным заводилой среди слуг. — Смотри как бы тебя не вышвырнули из замка до полуночи за длинный язык.

Окинув его предостерегающим взглядом, я заявила:

— Герцог де Моранси лично ездил за мной в город и лично просил служить у него. Я закончила академию гувернанток в самом Лилле. Его сиятельство оплатил мои услуги на полгода, так что пока я никуда не собираюсь, — закончила я, мило улыбнувшись.

Я безбожно врала сейчас. Но понимала, что не стоило этим примитивным людишкам знать правду о том, что герцог купил меня как какую-то кобылу на рынке. И я всего лишь жалкая рабыня, в отличие от них свободных людей. Тогда они вообще заклюют меня. А я очень хотела есть, и сил пререкаться с ними не было. С утра не держала крошки во рту.

—  А почему выглядишь, как попрошайка на паперти? — опять ехидно спросил мерзкий Люсьен.