Дочь Мидисы.

        Отлетели мы не так далеко, как бы хотелось. Долетели до следующего гребня, пролетя через ущелье. Приземлились чуть выше той же тропы, что петляя уходила куда-то вверх. Выиграли, может, день — ,пол дня.
        Посадка была не очень приятная. Не насмерть, но нас приложило, качественно протащив по камням. Я только и могла что сидеть, опершись спиной на камень, об который меня приложило. А перед этим собрав всю грязь вокруг и кучу мелких камней за шиворот, порвала рубашку. Отлично! Просто здорово! Но главное мы живы. С рассеченной брови капала кровь, руки в ссадинах от веревки, пальцы отказывались разгибаться. Я пыталась отдышаться и взглядом найти ребят. Мы упали рядом, но не в одном месте. Встала, благо тяжёлых травм у меня не было. Только синяки. Ким лежал, подтянув колени к груди с другой стороны ближайшей от меня груды камней. Колина пока не видела. 
        Я, кряхтя, присела рядом с Кимом. Потрясла его за плечо. Он повернулся, морщась и лёжа разворачиваясь ко мне.
— Ким, ты как? — с беспокойством спросила я, ощупывая его и проверяя на травмы.
— Сейчас пройдет. Меня плашмя приложило об этот камень. Весь дух вышибло. 
        Он пролежал ещё с минуту и начал вставать.
— Есть повреждения?
— Ничего серьезного, но отбил я себе все. — сказал он, встав и согнувшись пополам.
        В это время к нам подошёл Колин с кровоточащей рукой и ногой. Вот это попали так попали. Воздушник — наш главный проводник и козырь.
— О, Святая! Ты как? — подскочила я — Сломаны? — спросила ощупывая и осматривая повреждения. Заодно проверяя остальные части тела. Может ещё ребра или ещё что?!
— Нет. Только порезался. Это не страшно.
— Страшно — не страшно надо обработать. Садитесь. Сейчас лечить буду.
        Ким оказался поцарапан, побит, но действительно наружных повреждений не было, но вот ребро скорее всего треснуло. Я туго перетянула битами его торс. Колин расшиб колено в кровь, ещё в нескольких местах порезался, а вот на руку пришлось нанести пару швов. Благо перелома не было. Обработала и забинтовала руку, остальные раны, где обработала, где забинтовала. Заставила выпить зелье регенерации. Снова попробовала помочь с помощью своей магии. Попыхтела минут пять, посмотрела есть ли разница — ну вроде чуть меньше порез стал, нет?! Непонятно. Этому с наскока не научишься. А так хотелось помочь. После уже обработала рану у себя на голове, рука уже прошла, что могло пройти. 
        Осмотрела нас — да, веселая компания подельников или лучше сказать инвалидов. У одного ребра и голова, у второго нога, рука, у меня голова, ребра. Все в крови. Пока я обрабатывала себя и Кима, Колин достал бутерброды, что я приготовила ещё утром. И мы быстро их сжевали и допили воду из бурдюков, что оставалась. 
        Потом с кряхтением встали и пошли искать купол. Надо уходить. 
        Мы нашли его дальше по тропе и даже целый.
— Я не понял, как они нас так быстро нашли? — спросил Ким, сворачивая купол.
— Песчаник, что песком управляет должно быть почувствовал. Мне больше интересно как добрались так быстро. — ответил Колин помогая.
— А мне интересно зачем? Чем я так опасна, что и через пустыню пошли.
— Это всем интересно. Как время будет, сядем, будешь подробнее рассказывать всю свою жизнь, пошагово до мелочей. Может, видела что?! Или с собой что взяла? Для тебя это может быть что-то незначительное или даже обыденное. А для них это то, что не должно выйти за пределы страны.
— С собой только я сама осталась да мой мешок с травами. Там пара артефактов, но самых обычных: фонарик и нагреватель воды. Ничего такого. А про обыденное… почему ты думаешь это что-то такое?
— Да не первый раз такое случается. Не всегда в моей практике, но были случаи. Там может быть даже совсем мелочь.
— И меня за нее убить хотят?
— И хотят, и убьют если не поторопимся.
— Уходим. — скомандовал Ким, убирая купол в рюкзак и закидывая его себе на спину.
        Далее мы поднимались так быстро, как могли. Колин облегчил наш вес, но все равно к вечеру мы были мокрые от пота и уставшие. Страх подгонял, но двигались мы медленнее чем до этого. В этом состоянии ещё одно нападение мы не отобьем. Надо что-то придумать. А пока шли дальше. Смеркалось. Я уже не переставала спотыкаться, но держалась. Жизнь дороже.
— Перерыв. — крикнул Колин и мы упали, где стояли.
        Через пятнадцать минут Колин подошёл, присел около меня и всмотрелся в лицо. Мне было откровенно плохо. Я в жизни так не выматывалась. Кивнул головой, убедившись в чем-то, и молча повесил ещё один артефакт облегчения веса на меня. После развернулся и присел передо мной на колени на землю, спиной ко мне.
— Давай на закорки. Тебя уже шатает.
— Я сама пойду. Я смогу.
— Нет. Ты нас уже тормозишь. С этим артефактом я тебя даже не почувствую. Рука заживает. Все хорошо. Забирайся и постарайся поспать.
— А рюкзак?
— Его Ким несет.
        Я, смущаясь, села и придвинулась вплотную к нему. Обвила руками плечи. Охх!
— Ногами обхвати талию.
— Хорошо. — положила ноги ему на талию и сцепила стопы. Колин встал, подкинул меня в воздухе беря удобнее. Его ладони обвили мои бедра. Пылало уже не только лицо, но и уши. Светлая, как неловко. Он обернулся, улыбнулся своей очаровательной улыбкой и подмигнул.
— Двинули!
        И они шли дальше, выпив зелье ночного зрения. Сидя на спине, как обезьянка, я чувствовала, как двигались мышцы спины через ткань его одежды, арафатка щекотала нос. Даже не думала, что так скоро смогу все это потрогать. Только пахло от меня конечно…от всех нас. Но запах Колина, на удивление, не раздражал, хотя помыться бы всем нам не мешало. Я думала не усну, но спустя два часа пригрелась и уснула.
        Преследователи тоже огонь не зажигали. Во всяком случае огней мы не видели. Шли ли они так же ночью — не знаю.  Утром я проснулась уже у Кима на спине. Рассвет только забрезжил.
— А могла бы тоже идти ночью. 
— Нет. Не могла. У меня нет больше зелья ночного зрения. — ответил Колин.
— Так в этом было дело?
— Не только. Ты и правда долго бы ещё не прошла. Ты же в поместье жила, это у нас такие переходы не первый раз. Есть и опыт, и выносливость. Так что не переживай.
— А как дальше? Мы оторвались?
— Не думаю. Костров я так и не видел, а зная упорство талийцев — вполне могли также идти всю ночь. Нам главное до хребта подняться. Там оторвется. 
        Дальше, Слава Светлой, я шла сама. 
        Через пару часов мы дошли до хребта. Мало того, давно уже сошли с тропы и поднялись на самую высокую точку горы.  Остановились на достаточно широкой площадке, покрытой мелкими камнями. С одной стороны пик, с другой обрыв. Ребята молча достали купол, разложили его снова. Достали деревянные бруски, что сохранили от лодки. Сделали из них каркас, большую ручку. Прикрепили сверху ткань. Навязали какую-то хитрую систему веревок. Ручку обвязали тканью из-под палатки. Получилось некое подобие воздушных змеев, что дети запускают, но очень большого размера. Ой, что-то предчувствия у меня, что это сходство не просто так. Надеюсь, я ошибаюсь. Ремнями обмотали меня и себя, застегивая в нескольких местах. Привязали мои ремни к нескольким стропам в им одним понятном порядке. Я не лезла, так как ничего в этом не понимала. Объяснили, что руками нужно держаться за ручку, тело держать горизонтально. Вроде ничего сложного, но ничего не понятно.
        Я взяла ручку. Ребята также подняли ее по краям. 
— Разбегаемся и прыгаем на счёт три. — скомандовал Колин.
— В смысле прыгаем? — дернулась я. Сходство точно не просто так. Не хочу. Пусть сами прыгают и падают. А я жить хочу.
        Но было уже поздно. Ребята отсчитали три и понеслись. Веревки, обмотанные вокруг меня, меня же и тащили вперёд.  Приходилось перебирать ногами, чтобы просто позорно не свалиться под ноги. Последние полметра… 
        Я закрыла глаза от страха.
        Земля ушла из-под ног. Сердце билось где-то в горле, пальцев не чувствовала. Вообще уже ничего не чувствовала. Падаем… падаем… падаем… и вот земля!.. нет сейчас… вот сейчас…Я так мало пожила!!! Ещё и не любила ни разу! Как же страшно умирать! Мой истеричный визг разлетелся над ущельем, но стыдно мне не было. 
— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
— Ненавижу-у-у-у-у-у!!! 
— А-а-а-а-а-а-а!!!!!
        Резкий толчок вверх, от которого чуть не прикусила язык. Это взбодрило. Но земли так и не было. Если уж умирать, то приближение земли видеть не хочу. Зажмурилась ещё сильнее. Умирать не хочу. Проходили секунды, минута и ничего. 
        Как это? Где земля?
        Я открыла один глаз. Обалдев, открыла второй. Шок.
        Это такая красота! Невероятно. Неописуемо красиво. Впереди все ещё поднималось солнце между облаков. Его лучи освещали редкие кустарники, ещё более редкие деревья, горы и площадки с травой. Все казалось таким крохотным, игрушечным. Так много неба с облачками, светом, просвечивающимся между ними и тающими в рассветных лучах звёздами.
— Я вас ненавижу! — повторила уже спокойнее глядя вперёд.
— Это мы уже слышали! — в голос довольные возвестили эти двое.
— Вы больные? Почему не предупредили?
— И лишиться такого представления? Ни-за-что! — гоготали ещё громче.
— Я думала все, смерть пришла.
— Без нас бы и пришла, а так не боись. Мы все контролируем!
        Точно больные. Успокоившись, я начала рассматривать, а как, собственно, летим? Колин летел в центре, держался обеими руками и периодически отрывал одну и дёргал за одну из веревок спускающиеся прямо ему в руки. Это стягивало купол с одной из сторон и поворачивало конструкцию. Руки заняты — значит, не магичит. Летим на природном ветре. По крайне мере пока. На руке, на его повязке, появилось кровавое пятно. А даётся ему это не так легко, как рвется показать. Надо бы посмотреть, шов мог разойтись. Купол выглядит как зауженный к краям прямоугольник ткани на деревянном каркасе, от которого опускается ручка. И за которую мы, собственно, и держимся. Тело поддерживают тросы, привязанные к ремням, что опутывают мою талию и ягодицы так что мы прямо лежим в веревках. Руками держимся за ручку, должно быть, для баланса. Чтобы не болтаться. И анализируя всю конструкцию, пришла к выводу, что это все заранее было спланировано. Приглядевшись, я поняла, что ремни, что они привязали на меня, это те кожаные ремешки, что я прошивала для них, когда они лодку мастерили. Ясно.
        Через минут тридцать от силы горы сменились каменными глыбами и степью. Начали встречаться животные. Даже стада парнокопытных. Это олени? В живую я их не видела. А мы все летели и летели. От нас по земле плавно скользила тень. 
        Я наслаждалась полетом, посмотрела назад — мы уже отлетели далеко. Горы казались сплошной отдаляющейся стеной позади. Так это сколько бы мы спускались?
        Далее летели мы ещё достаточно долго. Я стала замерзать. Ветер бьет в лицо, развевает одежду, глаза слезятся. Здесь в принципе намного холоднее, чем на земле. Приземлились незадолго до заката. 
        Меня потряхивало от холода. Никак не могла согреться. При приземлении я хорошо отбила себе все заднее место и перекатилась по камням, но больших повреждений не было. Да и одежда так и осталась та, что уже порвала при предыдущем приземлении. Ребята в этот раз приземлились намного удачнее. Видимо все же сказывается опыт.
        Мужчины подошли ко мне, спросили, как я. Я заверила, что все хорошо, только очень уж замёрзла. Потянула Колина на землю, сняла свой рюкзак. Сняла повязку с его руки. Колин зашипел. Часть повязки приклеилась к коже, пришлось отмачивать. Бедный. Слава Светлой шов не разошелся, но раскрылся. Я снова обработала мазью и забинтовала. Дала ещё бутылку с зельем, увеличивающим регенерацию. Снова решила попробовать свои магические силы в лечении. Настроилась. Постаралась почувствовать жидкость в руке. Почувствовала. Уже хорошо. Где что-то не так? Хм… вот тут температура выше. Должно быть это и есть рана. Ведь идёт процесс заживления. А если сделать вот так… Да. А теперь стягиваю и сравниваю. Вроде похоже. Открыла глаза. От раны не осталось следа! Вообще! Я ошарашенно — восторженно подняла глаза, на меня так же ошарашенно смотрел Колин.
— Я это сделала! Я…я…я… зарастила рану! Могу! Я могу!!! — довольно закричала я подскакивая.
— Да. Ты смогла! — мягко и тепло на меня смотрел воздушник.
— О-о-о! Дайте и мне посмотреть! — вмешался Ким. — Здорово! Так что у нас свой собственный маг-лекарь теперь есть? Да мы всемогущи!!! — развлекался он.
— Ахах! Скажешь тоже. — смутилась я таких громких слов.
        Немного погодя мужчины обследовали место, где мы приземлились. Пришли к выводу, что удачно приземлились. Тут есть и вода, и более-менее безопасное место. Обсудив это, решили подвести итоги:
— Мы оторвались недели на две минимум. А то может и след потеряют. — сказал Колин 
— Я бы на это не рассчитывал. Они нас как-то до этого нашли. Причем четко и уверенно. Это мне не нравится от слова вообще. Дарин, дай мы просмотрим твой мешок с травами и подумай внимательно, может цепочка какая, резинка… да что угодно, что осталось из дома. Не могут они тупо угадывать. Значит, что-то ведет. Может есть то, что ты и твоя мама не увидели. Жучок какой.
— Хорошо. — сказала я, сглатывая горькую слюну и вытаскивая его из рюкзака. Неужели это действительно я? Они так старались, вытаскивали меня… Похлопала себя по одежде, пытаясь вспомнить что ещё из дома. В итоге решила переодеться и снять вообще все. Проверить. Ничего из дома не было. Даже трусы и те новые с рынка. Зато наконец переоделась в целую одежду.
        Ребята сразу вытряхнули рюкзак и разложили все на кучки. Все ощупали, потом высыпали по очереди на чистый платочек травы. Перебрали те пару артефактов, что были. Прощупали каждый шнурок, каждый мешочек. Ничего. Перетрясли сам мешок. Ничего. Полезли в свои вещи и сумки. Перетрясли все, что было с ними на момент нахождения в доме Изу. Ничего.
        Обсудили между собой. Не может не быть ничего. Что-то точно ведет. Если бы мы пошли общепринятым маршрутом, то ещё можно было бы посчитать случайностью, удачей или патрулями. Ещё чем-то. Но мы шли по пустыне самодельным маршрутом. Вышли на тропу, которой столетиями не пользовались, и тут засада. 
        Колин просмотрел все ещё раз магическим зрением, перебирал каждую деталь, каждый шов. Свои вещи, Кима, мои. И под конец нашел волос, вплетенный в шов лямки моего рюкзака. Этот маленький волос и выдавал нас. Давал сигнал, где бы мы не были. 
— Но как? Этот рюкзак мама дала мне перед самым выкупом. Она бы точно не предала меня. Она мне и посоветовала сделать все. Достичь любыми путями, чтобы вы меня выкупили.
— Может кто-то предвидел это и дал ей подготовленную вещь? — устало предположил Ким потирая подбородок.
— Нет. Это исключено. Зачем ее отслеживать после продажи? Или есть зачем?! — раздумывал воздушник.
— Мама припрятала этот рюкзак за несколько лет до моей покупки. Он ещё от прошлого хозяина. Как туда смогли что-то поместить? Хозяева вообще не пересекались. Хозяин умер и нас продал один из его сыновей.
— А когда именно у тебя он появился?
— После аукциона, в вечер перед выкупом.
— Значит, кто-то заранее его вплел на всякий случай или потом, пока я тебя выкупал. Рюкзак оставался у охраны за пределами комнаты. Или, когда Марин не нашел тебя в комнате, мог найти твой рюкзак и воспользоваться этим. Долго тебя не было? Долго он был в комнате?
— Я его спрятала под кровать в самый угол.
— Мог найти и вплести. Для этого не нужно много времени. А сейчас бы тебя забрали и передали ему. Приказ мог быть на вернуть обратно живой или убить. Как говорится: не достанется ты никому, раз не мне.
— Меня сейчас вырвет от такой перспективы. — промысла я.
— Хм… Интересно, что в городе нас по нему не нашли. — подкинул интересную мысль Ким.
— Может радиус слишком большой. Показывал, что мы в городе, а где непонятно. — предположила я.
— Похоже на правду. А как вышли — так и появилась цель. Да. Обидно. — потер лицо Колин прохаживаясь туда-обратно — Ладно. Теперь мы знаем, что это и оставим его тут.
— Зачем тут? Давай привяжем к кому-нибудь. Пусть проследят, побегают. — коварно улыбнулся степняк и потер ладошки, настраиваясь на каверзу.
— Хорошая идея. — немного воспрял духом Колин. — Это даст нам время. Запутает след.
        Ким поднялся, сложил руки рупором и издал какой-то странный звук. Больше похожий на вой, но не совсем. Через несколько минут к нам подбежал степной волк. Меня аж подкинуло. Это тут он был, пока мы сидели? И это безопасное место? Ким привязал этот волос к его хвосту повыше. 
— Вот и дело сделано. Это стая, они вот там. — ткнул на вершину соседнего холма Ким — Волки отнесут этот волос на восток. Я дал им понять, что тут еды нет и там им будет лучше.
— Отлично. — потер руки Колин. Встал и начал разбирать купол. Далее разбирали уже все вместе.  
        Мы отошли недалеко, в то место, которое до этого заприметили при осмотре местности. Там из земли торчало нагромождение камней, протекал небольшой ручей и росло несколько деревьев, кустов. Поставили лагерь, сделали ужин, помылись по очереди.
— Итак, рассказывай, начиная с детства, поподробнее. Что, где, когда. Может, поймём, что такого важного в тебе для талийцев. — скомандовал Колин, попивая чай. Я прям чувствовала, как им не терпелось услышать мой рассказ. Только вот кроме основного мотива присутствовали и второстепенные. У Кима любопытство в первую очередь, желание помочь другу. А у Колина — выяснить все для себя, сделать тот или иной вывод обо мне. Чувствовалось, что его мнение меняется, как качели, несмотря на то, что отношение изменяется очень медленно.
— Так мы же выяснили, что это Марин? — решила я сделать вид, что не поняла, что это они насели на меня. Хотя резон был и лучше выяснить все раньше, чем позже. Так что разбираться мы будем, и я буду содействовать. Рыться во всем сама, если потребуется.
— Мне кажется, это может быть не только он. Очень уж профессионально ловят. У него нет таких возможностей. Или я чего-то о нем не знаю.
— Хорошо. Но скажу сразу — вообще не понимаю, что это может быть. Для рабыни все вполне обычно. — и тут я не врала и не лукавила ни разу.
        Итак, история!
        Выросла я на побережье. Старый хозяин был из старой обедневшей знати. Кроме нас у него всего двадцать рабов было. Все местные и пара степняков.  Росла с мамой Аришей. Она обо мне заботилась. Так что выросла я в лаборатории между пучками трав, склянками и котлами. Они же в большинстве своем и были моими первыми игрушками. Да и последующими тоже. Помогать я стала с детства. Особых рецептов там не было. Все то же, что готовят степняки или талийцы. Ничего вообще отходящего от классики. Разве что мама могла приготовить сложносоставные эликсиры правильно. А это не часто встречается среди алхимиков и зельеваров. Второй хозяин, Изу ибн Аарин, купил нас, когда мне было шесть…
— Погоди. А сама мама Ариша кто? Откуда?
— Она рабыня уже давно. Ее украли, когда ей было шестнадцать лет, разорив ее стойбище, что находилась вблизи границы с Талией. Она не знает, выжил ли кто-то ещё, но ее случай далеко не первый. 
        Она дочь шамана, но всю оставшуюся жизнь прожила как рабыня в Талии. Родила двоих детей, но никто из них не выжил.
— Печально. Но все не то… Давай дальше.
— Поместье господина Изу намного богаче и рабов намного больше.  В среднем около двухсот-трехсот человек в разные периоды времени. Рабы разные: степняки, местные и грыны. В одиннадцать меня перевели в гарем. Среди них не было особо кого-то необычного или важного из того, что я знаю. Разве что много интересного узнала о порядках внутри, подковерных интригах, да и разные моменты у слуг. Многие были потомственными рабынями. Даже потомственными наложницами. Народы все те же, отличие разве что в наших сестрах — блондинках, Эрике и Марисе. До четырнадцати лет я с ними даже дружила, поскольку общалась с их отцом, Йеном. Собственно, с моей подачи у него появилась возможность общаться с ними. Его поселили на территории слуг в отдельном помещении. Я вам про него рассказывала…
— Стой. А что вообще за Йен? Вроде мидистское имя.
— Так он и был мидистцем. Блондин такой, из бывших военных, с уставшими сине-зелёными глазами.
— Интересно. Что это был за раб? Раб же?
— Да. Его охраняли и это несмотря на ошейник. Близко подпускали только нас, детей и то не всех. Да и дети к нему не стремились особо. Я как-то подралась с девочками и меня наказали. Он увидел меня перебирающей зерно во дворе. Решил помочь. Потом уже выяснилось, что он отец девочек. 
        Йен с моей подачи даже смог с ними общаться. До этого не решался. Да и больно это … когда твои дети, но не твои. Он думал, что лучше их и не знать. Но привязавшись ко мне, не смог устоять. Плюс ошейник у него был не стандартный. С очень ограниченным радиусом действия. Я в первый раз такое видела. Буквально его помещение, небольшой дворик и все. Знаю, потому что он часто пищал, когда Йен подходил слишком близко к разрешенной границе.
        Девочки тогда были благодарны, что смогли вообще узнать своего отца.
        Правда, через пару лет нам запретили с ним общаться. Девочкам вообще запретили выход из гаремной части. 
— Почему?
— Не знаю. Нам не объясняли. Может он сделал что-то, может просто повзрослели.
— А дети у него ещё были?
— Конечно. Его использовали для выведения светлых рабов. Были и мальчики, и девочки. Чаще темноволосые рождались, но вот эти две девушки и ещё парень был — светлые. Я его в детстве видела. Потом у Йена ещё три дочери есть. Им сейчас пятнадцать. Внешне, правда, больше на матерей похожи. Но волосы светлее местных.
— Да. Занятно. А сейчас он как?
— Никак. Он натравил на себя охрану через год после того, как ему запретили общаться с девочками. Вывел охрану из себя, и они его в порыве гнева убили. Хозяин потом рвал и метал. Охранников вздернул. Йен это специально. Да и с одним из охранников он и так был сильно на ножах. Йен уже давно хотел умереть. Я его жалела, пыталась отговорить, но ему была невыносима такая жизнь. Да и семью создать ему не давали. Если нравилась какая женщина, то ему ее оставить не позволяли. Как только забеременела, приводили других, а ее уводили. Если отказывался — опаивали зельем. Так что повлиять на что-то в его положении было сложно. Убежать — не убежишь. Покончить с собой — не покончишь. Вариантов было немного. 
— И много таких мидийцев было? — выдал Колин с видим ищейки, почуявшей дичь. Аж вытянулся весь в мою сторону. Взгляд острый, холодный, с огоньком азарта в глубине. Э-эх… благо это не я та дичь, след которой он взял. А то ведь с таким лицом и порвал бы на кусочки, да не заметил.
— У нас только Йен, но он же мне говорил, что при захвате их как минимум было двадцать человек. Да и мама Ариша говорила, что светлые рабы были раньше большой редкостью. А после войны их стало намного больше. По многим домам появились метисы именно после этого. Позднее дети все появлялись и появлялись такие. Потому никто и не удивлялся мне. Думали я такая же.
        Колин довольно оскалился, сложил руки домиком и положил на них подбородок. Я уже поняла, что он так делает, когда что-то высчитывает, обдумывает.
— Думаю это то, что мы искали. Итак, подведем итог: выходит, что они вернули не всех военнопленных. 
        В мирном договоре четко прописывалось, что возвращаются все военнопленные кроме мертвых. Мертвых не возвращали так как талийцы их сжигают, чтобы не плодить заразу. Договор закреплён магией. То есть неразрывный и нарушить его невозможно. Вопрос как?
— Это по твоей части. — развел руки в стороны Ким. — Я в политике несилен. Ты знаешь.
— Эм… Может это люди, захваченные уже после войны? Купцы, охранники или ещё кто из Мидисы?
— Нет. Не то количество, если отталкиваться от твоего рассказа. Наши не так часто путешествуют в Талию.
— А может они и не нарушали договор? Может, сделали их как бы мертвыми перед временем передачи? — размышляла я в слух.
— А такое реально? — заинтересовались оба мага.
— Конечно. — я даже удивилась такому вопросу — Если использовать яд карибской лягушки или ещё что. Я слышала и ритуалы какие-то есть у грынцев, что вызывают такой эффект. Яд тоже грынский. Его на охоте используют. Он парализует добычу на 48 часов. Выглядит как смерть. Сердцебиение очень сильно замедляется, тело холодеет. А как проходит время — возвращается сердцебиение и все рефлексы. Потом у человека будет сильнейшее отравление, но если использовать яда всего пару грамм, то смерть не грозит.
— Нда-а-а... умно. Думаю, что-то такое они и могли использовать. Тем более, раз это так тут распространено.
— Это не было активно распространено раньше. Интересоваться стали как раз после войны. — вклинилась я.
— Угу. Вот сейчас они и бегают. Видно, как-то узнали, кто мы или за кем приехали. Может, узнав кто мы и сопоставив наши статусы и активные поиски, решили, что кого-то простого мы искать не можем. Да, впрочем, это уже не важно. Будь ты и крестьянкой, с такими данными и доказательствами, а они на лицо, трудно спорить. А это уже политика. Будут последствия, и неважно, кто виноват в самой стране. Король будет в ярости. Среди умерших, а может и похищенных, было немало аристократов. 
— Дела… — присвистнул Ким – Чувствую, не порадуем мы начальство ни разу. Но и замять такое — немыслимо. 
— Ты представь какие скандалы последуют, как только пресса пронюхает, что нашу аристократию использовали как кобелей для случки.
— Ой, не говори это вслух даже. Страшно подумать. 
— Ещё и Марин. Волос точно из дома ты прихватила. Ни у кого возможности потом его подложить не было. Они бы скорее сразу или украли, или убили.
— И теперь ясно откуда магия песка. Должно быть верхушка этого всего во дворец и тянется. А может и султан в курсе.
— Это ещё не понятно. Может да, а может и нет. Семья султана большая и есть ещё и побочные ветви. Так что может и племянник бабушки таким заниматься. Но в одном ты прав. Кто бы ни был во главе этой цепочки — теперь покрывают ее из дворца точно. А в доле ли или сейчас выкручиваются — для нас это не сильно важно. Важно что? Выжить.
— Это да.
— Значит и бойцов за нами послали одних из сильнейших и ловких в этой области. Если не самых — самых. Мы, по сути-то, сбежали. Взяли неожиданностью. Если бы бой продолжился нас бы порубили в капусту.
— Да. Мы вдвоем против них не выстоим. Так что будем бежать и прятаться. 
— А это мы умеем! 
— И не говори.
— Так что приключения начинаются! — взбодрился Ким.
— Да! С ветерком и задором! Как обычно! — засверкал белыми зубами в оскале Колин.
        А я смотрела на этих двух придурков, и думала “И с кем я сижу? И надо ли мне это?!”
        И в этот эпичный момент Киму на макушку села такая большая птица. Я сперва даже испугалась. Большая. И какие когтищи на лапах у нее. Такая и убить может. Ну не нагадить же села? А такого поведения от зверья я ещё у него не видела. Птичка, аккуратно переступая, потопталась по его голове. Склонила голову, рассматривая нас, и чирикнула.
— Ооо! Шу! Умничка моя! Нашел своего папочку! — возрадовался Ким и пересадил “птичку” длиной в холке с мою руку себе на локоть и заворковал.
А я смотрела на сюсюкающего степняка и язык не поворачивался его птичку назвать малышом. Птичка активно щебетала, раскидывала крылья и всем видом показывала какой он молодец. Темный клюв крючком, голова белая, далее тело пшеничного цвета, внутри крылья светлее и с темными пятнами. Ноги темные. Красивая птица. Статная, сильная, судя по тому, что нашла нас — умная.
— Это тот самый Шуршик?
— Да. Умничка моя, нас нашел. Место встречи у нас было на спуске тропы. Но мой малыш нас увидел и догнал. Да, мой хороший? — ответом ему был резкий короткий крик птицы, от которого у меня заложило уши.
— А можно потрогать?
— Да. Конечно. Шу, это свои, не кусайся.
        Я медленно подошла и ещё более медленно положила руку на крыло птицы. Перья были нежные, но в самом теле чувствовался хищник, сила. Птица топталась по руке Кима поворачивая голову в разные стороны, видно разглядывая меня.
— Красивый и опасный.
— А то! — Ким дал Шу несколько кусочков мяса из своего поясного мешочка.
        Шу посидел на руке хозяина ещё пару минут и улетел.
— Он будет тут, неподалеку.
— Ладно, поговорим о деле. Из пустыни мы выбрались, сейчас идем степью до болот. — Колин нарисовал небольшую карту на земле и обозначил наш путь — Они ближе и позволяют хорошо путать следы. Плюс, я полагал, что все может быть и прихватил некоторые артефакты, что помогут там скрыться. Далее пройдем почти по границе Кадинии. Пересекаем залив, и мы в Мидисе. На все про все уйдет, надеюсь, месяца два максимум. Хотя само собой это, как всегда, будет дольше. Наша задача не выделяться на сколько можем. Поэтому остаёмся брюнетками пока что и ведём себя прилично. Как вам такой план?
— Неплохо. — озвучил Ким, разглядывая карту. — А чего не через обычный переход тут? — ткнул пальцем где-то правее болот.
— Это делать крюк и скрыться сложнее. С одной стороны само продвижение по болотам медленнее. Там легко затеряться и сбросить “хвост”. С другой переход, про который ты спрашиваешь. Там скорость значительно выше, но как я уже сказал, если встретим наших неприятелей — скрыться будет большой проблемой. Из рельефа только холмы и редкие лесочки. По мне — надежнее болотами. Не согласен? — расписывал Колин все варианты, а потом упёрся взглядом в Кима.
— С этой стороны да, болотами безопаснее. Не боишься, что они нас просто обгонят?
— Двигаются они, так понимаю, быстро. Но лошадей я у них не видел, так что не должны. По времени это, пожалуй, одинаково занимает. А они сейчас отстают от нас. Если сохранять это отставание, то все норм. Плюс они же за нами идут, по следу. Да и в городе постараемся быть незаметными в любом случае. Выделяться сейчас невыгодно.
— Хорошо. Нужно бы разжиться лошадьми. Они нас ускорят. Да и запасы еды надо пополнить. Я уже не могу жевать этот соленый сыр и вяленое мясо.
— Согласен. Другой момент, что где бы мы не брали лошадей — при покупке засветимся. — вклинился Ким.
— Ну не предлагаешь же ты их тупо украсть? Да и у нас нет никакой амуниции на них, фуража, и про еду не забывай для нас тоже. — хмурился Колин, вышагивая из стороны в сторону.
— А если приплатить, чтобы не сдали нас потом? — спросила я.
— Само собой. Но могут сдать все равно. Убить продавца тоже не вариант. Можно было бы, конечно, но это выкашивать все стойбище придется. А это как минимум время. Так что придется пойти на этот риск, что делать.
— Если получится, я могу своей силой указать у кого лучше покупать. И вообще хорошая ли идея, опасно ли это для нас. — предложила я. Первый раз такое предложила. 
— Вот это была бы помощь. Молодец. Так и поступим. Если хоть что-то не туда шевельнется — скажешь. Мы свернем. Лучше соленый сыр, но зато живые. А теперь, давайте спать. Я устал. Руки ты закончила вылечила, спасибо, но они все ещё болят.
        Ребята легли спать. А я лежала, смотрела на огонь и не могла уснуть. Языки пламени плясали, извивались, искры взлетали в небо. А я думала о том, что как раньше казалось, что скучно я жила. И как много тайн открылось в моем прошлом. Тайн, которые наверняка уже стоили многим жизни и сейчас моя на кону и не только моя. А это лишь один дом, где я жила всего семь лет.
        Если доберемся до Мидисы, хотя бы один из нас доберется, то тех людей, что ещё находятся в рабских ошейниках смогут спасти. Я не претендую на то, чтобы отменить рабство. Понимаю, что это нереально. Но хотя бы спасти моих, как выяснилось соотечественников, было бы здорово. Может часть их выжила. Если сможем спасти хотя бы эту часть, то это будет уже большая победа. Так я думала, укутываясь ещё глубже в одеяло. Тут значительно прохладнее в общем чем в пустыне, но разница между днём и ночью не такая впечатляющая. Должно быть это из-за гор. Развернулась, повернула взгляд на мужчин. Ким, как обычно, преспокойно спал. Он вообще не имел проблем со сном. Мог и днём, и ночью спать. И лёжа, и сидя, и чуть ли не стоя. Мне бы такую способность.
        Колин повернулся и уставился на меня через костер. Не спит.
— Дарин, спи.
— Не могу. — вздохнула я.
Он завозился и лег ко мне боком, опираясь головой на локоть.
— Я понимаю, что такие новости не узнаешь каждый день. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы им помочь. Это политика. Есть люди, специализирующиеся на таком. Они сумеют договориться и взять максимум из ситуации. Освободят людей и потребуют компенсацию и для государства, и для выживших и даже для тех, кто погиб в рабстве. Для их родственников. Ничто не останется незатронутым. Мало того это прямое нарушение договора. Все будет хорошо. Сейчас наша задача любыми путями добраться до дома. Желательно всем и целыми. А для этого нам нужны силы. Как минимум соображающая голова. Спи.
— Я понимаю. — вздохнула я и закуталась, ещё сильнее смущаясь. Отвела глаза и увидела мой многострадальный рюкзак.— Сейчас выпью снотворное. — приняла решение я. — Слишком много мыслей в голове. Так — не уснёшь.
        Я вылезла из-под плаща с одеялом и присела на колени, достала мой медицинский мешочек и глотнула мятное зелье. Один глоток. Этого должно быть достаточно для крепкого сна до утра.