Я просыпалась к девяти. Мальчишки были уже на ногах и завтракали в столовой. На завтрак была каша, похожая на белое месиво, чай и какая-то выпечка. То ли кухарка не умела готовить, то ли ей совсем не нравилась эта работа. Очень странно, ведь вчера, хоть я и не успела на завтрак, но обед и ужин был вполне сносный.

Как выяснилось позже, кухарка отпросилась утром, и экономке пришлось готовить самой. Тогда у меня всё встало на свои места. Экономка не выглядела как человек, который умеет готовить. Я и сама не была большим знатоком кулинарии, но сварить кашу — это же так просто.

После завтрака мы с близнецами пошли в игровую. Я присматривала за ними и одновременно изучала книги на полках. Здесь были какие-то легенды и рассказы, немного стихов, пара учебников, очень маленькая стопка журналов с картинками.

Пусть они сначала привыкнут ко мне, а я изучу этот мир. Если дети ведут себя хорошо, главное правило — не мешай им. Они играли друг с другом в какую-то настольную игру и очень сильно ругались. 

— Ты опять мухлюешь! — кричал Джош. 

— А ты опять проигрываешь! — говорил Питер. 

Я до сих пор не понимала, как их различать, но, может, когда-то я к этому привыкну. Они одевались одинаково. Наверное, это было их принципом по жизни. У них была одинаковая прическа, одинаковая одежда, одинаковая обувь, одинаковые интонации. Даже лицо удивления у них было одинаковое. 

— А вот так, — Питер поставил какую-то фигурку в настольной игре и с ухмылкой посмотрел на брата.

— Я знал, что ты так сделаешь. — ответил ему Джош и поставил свою фигурку в другое место. 

Игра была интересной и увлекательной, потому что дети проиграли в нее до обеда. А я успела прочитать половину тоненькой книжки по истории этого мира.

Она была для детей, там были даты, имена и фамилии, немного объяснений, но так, чтобы ребенок понял. Очень хорошая штука, если ты попал в чужой мир и не знаешь, как тут всё устроено, почитать детские энциклопедии.

«Вы идете?» — спросил Питер, посмотрев на меня, сильно увлеченную книгой. 

— Да-да, конечно, — ответила я и положила книгу на тумбочку, не закрывая, потому что закладки у меня не было. 

Надо придумать, подкладывать что-то вместо закладок в книгу.

На обед давали суп с галушками, на второе были местные макароны в каком-то мясном соусе и кисель, ну, точнее, это было похоже на кисель, но он был из каких-то трав и с какими-то семенами. Видимо, кухарка вернулась и успела приготовить обед.

Мальчики ели хорошо, не капризничали. Возможно, до этого, когда они не хотели есть, их просто выгоняли со стола, и, зная это, теперь ели всё. Учитывая поведение экономки, она вполне могла такое сделать. 

После обеда я продолжила читать свою книгу. Минут через двадцать меня потянуло в сон. После плотного обеда хорошо бы поспать. Я начала активно зевать и, удобно устроившись на диванчике, облокотила свою голову на мягкий подлокотник. Положила подушку и, кажется, уснула. Я спала очень чутко, поэтому, когда я услышала голоса и возню около меня, я проснулась.

Близнецы сделали вид, что они ни при чем и вообще проходили мимо. Я была опытная в этом вопросе, поэтому я сразу же пошла смотреться в зеркало. Как и ожидалось, у меня на лице были детские рисунки-каракули на щеке, над верхней губой были шикарные усы, и, как я не заметила, шалость всегда заключается в том, что это действие запрещено, как только ты разрешаешь на себе рисовать, клеить стикеры, наклейки, разукрашивать свои татуировки на теле, то у детей молниеносно пропадает интерес. Если ты хочешь отводить ребенка от чего-нибудь, разреши ему это делать безнаказанно, и он перестанет это делать, потому что сразу потеряет адреналин. 

Посмотревшись в зеркало и убедившись в том, что я права, я села обратно на диван и продолжила читать книгу. Я подремала, наверное, часа полтора. Спасибо, мальчишки, вы дали мне поспать. Не шумели и не кричали. Мне кажется, для них вообще было удивительно такое спокойное поведение няньки, когда она им ничего не запрещает, не критикует, не орёт и вообще к ним не лезет. Иногда они смотрели на меня с интересующимся взглядом, как на диковинную зверушку, которую никогда не видели. 

— И вы даже не будете на нас ругаться? — спросил Питер.

— Не буду, ответила я, — я же сама виновата, если уснула на рабочем месте. 

— Да, вы спали на работе, — ответил Джош расстроенно, видимо, они ожидали от меня другого ответа. 

— Вы слишком спокойная, — сказал Питер. 

— Да, слишком, — подтвердил Джош. 

— Однажды наша экономка тоже так заснула. Мы ей нарисовали красивые очки и бороду. Она орала почти полчаса на нас, — сказал Питер. 

— Да, орала, очень долго, — подтвердил Джош. 

— На детей кричать нельзя, — ответила я. 

Они посмотрели на меня как на сумасшедшую.

— Совсем-совсем нельзя? — спросил Питер. 

— Совсем нельзя, — ответила я. Они переглянулись с Джошем, и Питер продолжил:

— И вы не будете совсем на нас кричать? 

— Не буду, — ответила я. 

Они очень гадостно переглянулись и улыбнулись между собой. Походу, я бросила им вызов выбесить меня так, чтобы я начала на них ругаться.

Хочешь сделать что-то хорошее, получается, как всегда. Чуть позже к нам зашла экономка. 

— Ну как вы тут, не обижаете Лизель? — Она посмотрела на мое лицо, ахнула: — Вы что опять нарисовали? Вы что сделали? Да я вас! — Она двинулась в сторону близнецов, а они бросились прочь.

Всё-таки дети получили свою порцию адреналина. Орбиана Молине бежала в свои 50 лет за ними, как козочка. Ничуть не уступая им в быстроте. Пробежали сначала на второму этажу, спустились по лестнице вниз, полностью обогнули холл,  а потом вернулись по второй лестнице на второй этаж. Я наблюдала за этим со стороны. Интересно, что они будут делать, когда их поймают? Что не будут говорить, как будто оправдываться. 

Тем временем я пошла в ванную смывать с себя рисунки детей. 

Быть на одной волне с детьми — это не то же самое, что быть на одной волне со взрослым.

Вызов брошен. Теперь дети старались всяческим способом вывести меня на эмоции. Это была обоюдная игра: они нападали, а я оборонялась. Как опытный человек в этом деле я проверяла стулья на наличие кнопок и клея, не пила из кружки при детях, не принимала в руки коробки с непонятным содержимым. В какой-то момент близнецы совсем отчаялись и перестали меня донимать. Их отца я до сих пор не видела. Он приходил поздно ночью или вообще не ночевал дома. Он заходил к детям, желал спокойной ночи, рассказывал мини-истории. После долгого разговора с экономкой я поняла, что бассейн для детей никто делать не будет. На реку их вести купаться — это опасно. Хозяин оторвёт нам голову, говорила женщина. Друзей у мальчишек нет, потому что их отец занимает очень высокий пост, и однажды, когда его детей обижали на улице, он закатил жуткий скандал родителям этих маленьких обидчиков. С тех пор никто не играл с близнецами, все боялись гнева Стэнфора Лонгмана. Стэнфор был боевым магом, повернутым на войне и оружии. Он много раз получал травмы, но каждый раз, быстро восстановившись, возвращался к работе.
В один из дней у Джоша поднялась температура, лоб горел, но мальчик упорно просился в игровую. Конечно, мы с домоправительницей его туда не пускали. Братьев следовало разделить, потому что, если это ГРИПП, он может быть заразен, учитывая, что мальчишки постоянно дерутся и балуются вместе.