Книжная королева. Путь попаданки

«Наконец, мы с Энрике, с его величеством, королём Клермондии и Лузитании, могли не бояться осуждения Святого Престола и заключить брак по любви. По велению сердец, давно связанные кровью, текущей в наших детях, мы произнесли брачные клятвы у алтаря. И да простит нас тень несчастной королевы Бланки, мы будем счастливо править страной. На благо мира и наших детей».

Нет, ну вот как так можно! И эта героиня считает себя непогрешимой и правой во всём!

Я отшвырнула книгу на диван, дочитав последнюю страницу.

Исторический любовный фентези-роман, основанный на реальных событиях.

Мы недавно на семинаре проходили эти тёмные страницы истории Португалии.

Прообраз короля — Педро I Жестокий — приказал умертвить свою молодую жену из Франции, потому что союз ему был больше не нужен. Но на фаворитке в истории он так и не женился. Сослал в монастырь.

Здесь же по книге Мария добилась того, к чему шла всю жизнь. И даже то, как она вскользь упомянула о погибшей в дороге королеве, меня бесило. Мол, бедняжка по воле Божьей скончалась по пути в столицу.

То ли не выдержала тягот пути (ага, королева не шла пешком), то ли виной тому внезапная болезнь от стылых стен замка, где она содержалась последние три года (ну да, могли бы королеве предоставить лучшее жильё).

Фаворитка намекнула на причастность к смерти соперницы незаконного брата короля, тёмного мага Родриго Каста. Мол, он действовал из собственных интересов, а они с королём ни сном ни духом, занимались своей любовью, а не политикой.

Да-да, я так и поверила, что Мария Товара, дочь канцлера, спокойно писала прощальные письма королю, уехавшему на границу урезонивать очередных бунтовщиков, где смирялась с судьбой уйти в монахини. Покорно уступив своё место опальной и ненужной никому из них королеве.

И она узнала о письме брата королевы Бланки, короля соседней страны, требующего убрать всесильную фаворитку прочь от двора, только после смерти несчастной королевы. Смерти, которая всем им была так на руку!

Послевкусие от книги осталось неприятным. Не люблю лицемерных особ, прикидывающихся овечками, в роли главных героинь!

Я пошла на кухню сделать себе чай с бутербродами. И пока жевала хлеб с маслом и сыром, вспоминала отца.

Он ушёл от нас, когда мне исполнилось семь. После моего дня рождения отвёл в сторонку, пообещал часто навещать, если я буду хорошей девочкой и слушаться маму. А потом укатил в новую семью.

Он звонил раз в год.

Говорил мягким тоном, что не может приехать, что так нам с мамой будет лучше, что у него важная командировка.

Мама тоже его ждала и верила обещаниям. А потом я разом осиротела в девятнадцать лет. Отец попал в автокатастрофу, мама угасла через полгода.

Я так и не сказала ей, что у него намечалась уже третья семья. Она бы мне не поверила. Ему верила, а остальным — нет.

Все близкие ушли, а привычка быть хорошей девочкой осталась. У меня всё было правильно. Как надо.

Училась в столичном вузе на историческом факультете, как хотела мама, пошла по её стопам. Меня всё устраивало.

За исключением одного — я потеряла способность верить людям на слово.

Вот и этой треклятой фаворитке из книги я бы ни за что не поверила!

Перекусив, отправилась подремать. Мы снимали однушку на двоих с девчонкой с филологического. У меня было наследство, я подрабатывала в фастфудной по вечерам, так что деньги кое-какие водились. Но я жутко уставала.

Даже сейчас, закрыв глаза и вытянувшись на диване подремать перед сменой, подумала, что неплохо бы поваляться недельку на пляже в жаркой стране. Читать книги, вышивать и ни о чём не думать.

Ничего, вот закончу последний курс, полгода осталось, и куплю путёвку в экзотическую страну…

Проснулась я от тошноты и боли в животе. Застонала и повернулась на спину. Боль чуть-чуть утихла, но в теле отчего-то возникла такая слабость, будто я долго болела, и вот, наконец, очнулась.

Я открыла глаза в полную темноту и чуть не упала с постели, пытаясь резко встать. Я что, проспала?!

Боль резанула в районе пупка.

— Ваше величество, что с вами! Опять хвори? Я позову лекаря, — произнёс молодой женский голос совсем рядом.

Зашипели свечи, их неровный тусклый свет на миг ослепил меня.

А когда я разлепила веки, то от слабости не смогла встать на ноги. Рядом со мной, на коленях ютилась молодая светловолосая женщина, лет двадцати, не больше. Довольно миловидная, но слегка косила на один глаз.

Она держала канделябр с тремя свечами возле своего лица, на котором была написана такая тревога, что сердце сжалось в предчувствии беды.

— Это я, Ирен, ваше величество. Опять те самые боли? Хоть бы не снова брюшная лихорадка! — тараторила она, разминая мне босые ступни.

— Где я?

— У себя в опочивальне. Мы всё ещё в этом прокля́том замке Мендоса, ваше величество!

— Света больше нет?

Вокруг была душная темнота, в которой я не могла разглядеть очертания комнаты. Сидела на огромной мягкой кровати и не понимала, что делаю здесь. Это явно не съемное жильё, а девица, массирующая мне ноги, мне и вовсе была незнакома.

Значит, я сплю. Пора просыпаться, Оля!

Перечитала перед сном переживательных книг! Всё, теперь только комедии про любовь по телеку!

Я на секунду закрыла глаза, потом решила досчитать до ста, чтобы окончательно проснуться, но тут стук в дверь и грубый мужской окрик заставили очнуться:

— Именем короля, откройте! Её величеству срочно требуется пройти к коменданту замка!

Говоривший был не местным, в его голосе слышался акцент.

— Что случилось? Сколько времени?

Я вдруг поняла, что сижу в одной длинной до пят ночной рубашке. Шёлковой, красивой, с вышивкой по вырезу и рукавам, но всё же в исподнем.

Тьфу, слова-то какие! И, как назло, никак не могла проснуться!

И голосом я говорю не своим. Красивым, грудным, волнующим, но чужим.

— Сейчас ночь, Гови! Как вы смеете тревожить её величество! Ждите!

Голос у моей служанки, а это была именно она, оказался резким и громким, когда было надо. Она встала с колен, не спеша набросила мне на плечи тёплую серую мантию, отороченную мехом горностая, и лишь затем отправилась открывать дверь.

А я пока пыталась овладеть телом.

И ущипнуть себя за разные части тела. Боль немного отрезвила. Я вспомнила всё так ясно, будто сама пережила!

И чувствительность вернулась. И память.

Чужая память и чужое тело.

Не успела я что-то сказать, позвать верную Ирен, молочную сестру королевы Бланки, как та приоткрыла дверь, светя в проём вторым канделябром. Первый она оставила для меня на столе у окна.

— Что случилось?

— Прибыли гости, госпожа, — произнёс тот самый мужской голос. — Комендант принял гранда герцога Каста и его слуг с верительными грамотами от нашего монарха, разместил честь по чести. Но его сиятельство от ужина отказался и требует немедленной аудиенции у её величества.