Я с тобой....

— Девочки, аккуратнее, смотрите под ноги.

Это Руслан попытался позаботиться о нас с Вероникой. Та фыркнула и прошла мимо него, подав руку, как принцесса. Он ее взял за руку и помог подняться на второй этаж по винтовой лестнице без перил. Как я понимаю, они не планировали брать меня с собой, просто оставили и все. Вот зачем я тут нужна? Помявшись немного на первом этаже, померзла и решила осторожно посмотреть, что там у них.

А там — труп на полу и пентаграмма, и рисунки вокруг тела, и много свечей. Смотрелось это жутковато, причем само тело было неестественно белым. Выглядел труп как кукла, жуть жуткая! Мне теперь кошмары сниться будут. Я не решилась подниматься, просто наблюдала из прохода. Вероника медленно обошла труп и стала рассказывать о событиях, произошедших в этой комнате.

— Убивали не здесь, эманаций смерти я не чувствую. Их было трое, они все подготовили для ритуала. Что за ритуал, я пока сказать не могу, он какой-то странный. Для всех кровавых жертв необходимы эманации смерти, а здесь все выглядит как инсценировка.

Я обратила внимание на стоявшие рядом свечи, взяла одну в руки и поднесла к лицу. Сама свеча была не особо примечательной: белая, толстая, но от нее исходил какой-то знакомый запах. Да, точно, пахнет багульником и еще чем-то. Руслан обратился ко мне:

— Ты что-то заметила?

— Да, в свечах присутствует болотная трава багульник и еще что-то, но я не могу понять, что именно. Сам по себе багульник не опасен, но ядовит при приготовлении, а при горении становится дурманящим. При высокой концентрации он пьянит и вызывает головокружение. А что с ним еще намешано, я не знаю. Странно, что свечи расставлены повсюду, и видно, что они не горели.

Руслан повернулся в мою сторону, взял Веронику под локоть и скомандовал:

— Уходим!

Они быстро побежали в мою сторону, и тут все свечи полыхнули до самого потолка, и по комнате начал стремительно распространяться удушливый дым. Руслана вырубило раньше всех, Вероника смогла добежать до лестницы, а я успела только развернуться, чтоб сбежать вниз по ступенькам. Вдалеке послышалась стрельба.

— «Вот блин», — промелькнуло в голове, а потом меня вырубило.

Очнувшись, я поняла, что лежу в машине со связанными за спиной руками и тряпкой во рту. Честно говоря, страха как такового не было, просто я очень устала за сегодня.

— «Тряпка еще, наверное, грязная», — подумала я.

Вспомнив все фильмы о похищении людей, я стала потихоньку соображать. Для начала переместила руки вперед и порадовалась, что я тощая, и ноги легко пролезли через руки. Потом сняла повязку со рта, ну прям фу. К сожалению, развязать веревки не получилось, они были мокрыми, и узел не поддавался.

Так, нужно продумать варианты спасения. Если я попытаюсь открыть дверь фургона, что это даст? Может быть, я смогу выбраться и более или менее благополучно приземлиться на трассе во время движения? И что дальше? Ну хорошо, похитители меня не заметят и уедут, а я останусь непонятно где, одна, без шансов на спасение. Ведь на улице не май месяц. Значит, минус один план спасения.

В фургоне было темно, и я осторожно начала шарить руками по полу в поисках хоть какого-нибудь оружия для защиты или побега. Все, что я смогла найти — это куча хлама и огнетушитель, прикрепленный к стене.

Огнетушитель, если он в рабочем состоянии, может произвести эффект неожиданности. Никто не думает, открывая дверь, что в него распылят порошок. А если он не сработает, эффект неожиданности исчезнет. Блин, что же делать? Ладно, будем его использовать как холодное оружие — по темечку. Тяжелый, зараза, и в самом фургоне довольно холодно.

Адреналин начал убывать, и я стала ощущать холод. Я была напряжена как струна, держала огнетушитель под рукой и надеялась, что мы скоро остановимся. Из кабины не доносилось ни звука, должно быть, из-за шумоизоляции. Внезапно раздался визг тормозов. Удар, занос — и я лечу куда-то в свободном падении.

Приземлившись на потолок фургона, следом я получила по лбу огнетушителем. Чуть не отрубилась снова, когда снаружи послышалась стрельба. Как там говорится: «Спасение по большей части зависит от спасаемого?»

Я не хочу дожидаться тех, кто стреляет, или тех, кто меня похитил. Понятно, что живая я нужна только себе.

По моим венам вновь заструился адреналин, сердце колотилось изо всех сил. Я слышала только грохот его ударов. Ползком, добравшись до двери, я попыталась ее пнуть, но она не открылась, только себе больно сделала. Думай, Марина, думай, если хочешь жить!

Я вернулась за огнетушителем. В фургоне было темно, хоть глаз выколи. Подобрала его с пола и подошла к двери, поставив его рядом. Осмотрев дверь на предмет повреждений, я обнаружила, что угол с замком был отогнут. Если его немного раздвинуть, и я без дубленки смогу пролезть. К счастью, у меня быстро получилось расширить проход, дверь и так знатно покорежило во время падения.

Осталось самое сложное — выбраться наружу. Я и так уже промерзла до костей, снимать дубленку не хотелось, но надо. Тем более что проблема была не только в замерзших руках, которые были связаны. Там, где мне удалось расширить лаз, торчал острый кусок железа. Благодаря ему я смогла перерезать веревки. После этого я сняла дубленку и аккуратно положила ее рядом с выходом. У меня получилось пролезть через дыру и при этом не напороться на острый край двери, а следом вытащить дубленку.

Одевшись, я поняла, что темно не только в фургоне, но и на улице. Похоже, уже наступила ночь, и мороз только крепчал. Стрельба продолжалась, и мои похитители не обратили внимания на издаваемый мной шум. Они были заняты собственным выживанием, и я поняла: пора уходить.

Я рванула в лес, пуля попала в дерево рядом с моим лицом. Щепки разлетелись в стороны, а я свернула с прямого пути, пригнулась и стала петлять. Мне не очень хотелось выяснять, кто в меня стрелял — спасители, которые меня не распознали, или новые проблемы на мою задницу.