Измена. Невозможно простить

Я всегда заводила будильник на пять тридцать и одевалась за двадцать пять минут. Сумка собрана с вечера, вещи наглажены и аккуратно развешаны на спинке стула, дожидаясь раннего утра. Пять минут оставляла на кофе, но выпить чашку ароматной, горячей арабики все равно не получалось. Сколько раз я говорила себе, что нужно просыпаться еще раньше, особенно, когда выбегала из квартиры так и не успев застегнуть все пуговицы кашемирового пальто и обмотать шею вязаным шарфом.

Обычным будничным утром я всегда спешила. Зимой изношенная подошва моих сапог скользила по обледеневшей дороге, осенью я старалась перепрыгнуть в этих же сапогах через огромные лужи, причем иногда не получалось и ноги промокали насквозь. Здоровалась с Игоревной, которая заметала двор огромной метлой или чистила снег совковой лопатой. Высокая, крупная женщина за пятьдесят, в ядовито-оранжевой жилетке, всегда отвечала мне громким приветствием, а после в голос осуждала всех работников ЖЭКа, хотя сама там работала.

Я никогда не могла с ней нормально поговорить, потому что постоянно спешила. Если бы я опоздала на автобус, то следующий пришлось бы ждать целый час. Час ждать я не могла. К семи мне нужно быть на работе.

Такси слишком дорого. И угораздило нас с Машкой, моей школьной подругой снять квартиру за чертой города. Причем с каждым разом мне казалось, что эта черта проходила все дальше и дальше от шумного мегаполиса.

- Самый бюджетный вариант, - говорила она, когда я с трудом переступила порог коммуналки. С трудом, потому что комнатка была настолько маленькой, что казалось она предназначена для каких-нибудь очень маленьких людей, а нам с Машкой, точнее с нашим ростом – один метр шестьдесят семь сантиметров делать там нечего. Было неуютно, тесно и не слишком чисто. Стремянка в коридоре, холодильник «ЗИЛ-Москва» и оцинкованное ведро, в которое с потолка капала вода во время сильного ливня. Типичная коммуналка девяностых, точнее двухтысячных.

- Маш, может нам стоить еще поискать что-нибудь? – интересовалась я.

- Лучше, чем здесь мы ничего не найдем! – она громко воскликнула и бросила свою спортивную сумку на кровать.

Кровати скрипели, чайник не работал, электрическая печь всегда занята. До нашего приезда, в коммуналке уже жили двое студенток. Весь день они болтались на кухне, варили овсяную кашу, гороховый суп и картошку в мундирах, за которую почему-то постоянно забывали на плите. Вода выкипала, вареная картошка превратилась в жареную, после чего мы с Машкой еще долго проветривали кухню, чтобы наконец-то избавится от запаха гари.

А к вечеру наши соседки-студентки закрывались в комнате и смотрели сериалы. Мы же с Машей, сероглазой шатенкой зубрили конспекты почти до самого утра.

- Тот самый момент, когда кофе не помогает…, - говорила Маша. – Называется, несите спички.

Я отложила тетрадь с конспектом в сторону и посмотрела на настенные часы, черные стрелки которых показывали ровно полночь.

- Нужно ложиться спать, завтра на работу, а потом на пары, - устало ответила я. – Сегодня был тяжелый день.

- Почему тяжелый? – Машка легла на кровать и, заложив руки за голову, уставилась в потолок. – Вон Севка тебя в кино пригласил, а ты не согласилась. А я бы пошла. – Бесплатно посмотреть фильм, пожевать попкорн, построить глазки.

- Он славный парень, но…

- Но ты просто помешана на своей учебе и работе, - она не дала возможности мне договорить. – Также можно с ума сойти! Нужно когда-нибудь и отдыхать.

- Хорошо. Я подумаю над твоим предложением моя дорогая подружка, - я ответила ей с легкой улыбкой.

- Ах, Иришка, в такие моменты я тебя не понимаю. Давай лучше спать, то после этих лекций в голове – куб в квадрате. Аж волосы болят.

Я кивнула и включила свет. На ощупь дошла до кровати, накрылась с головой теплым одеялом и погрузилась в сон.

Следующим мартовским, холодным и простудным утром, когда на всю комнату трезвонил будильник, я открыла глаза и быстро подскочила на кровати, зная что у меня на сборы всего двадцать пять минут.

Машка спала, накрывшись подушкой. Ее сложно будить по утрам, никакой будильник ее не поднимет, именно по этой причине она ведет только вечерний эфир на радио.

Я работала в цветочном магазине. Я любила цветы. Нежные фиалки, малиновые гладиолусы, бархатные пионы. Неважно... Наверное, это был тот самый момент, когда готова отправиться летом в поле и насобирать ядовитого борщевика, а зимой, в тридцатиградусный мороз пойти в лес за сосновыми ветками.

Цветы мне всегда напоминали о лете. О солнечном, ясном, когда пахнет лесной земляникой, когда вздыхает легкий ветерок и по васильковому небу проплывают ватные, белоснежные облака. Даже сегодня в такой пасмурный, сырой мартовский день, когда срывается мокрый снег, в лицо дует ледяной ветер, гоняющий по тротуару бумажные обвертки, я думала хоть о маленьком кусочке тепла.

Магазин, в котором я работала, так и назывался «Лето». Хозяйка этого уютного, маленького магазинчика Тамила Арнольдовна, не молодая, темноволосая, очень ухоженная женщина, любящая носить высокие каблуки и красные лакированные туфли, всегда приветливо улыбалась. И ее ослепляющая белоснежная улыбка - заразительна. Когда видела, как сверкают ее здоровые, ровные зубы, всегда хотелось улыбнуться в ответ. Нет, она в меру строгая, в меру добрая и всегда доплачивала мне, если план продаж был перевыполнен. Но в большинстве случаев было наоборот и я с трудом смотрела, как угасают цветы, как вянут бутоны, ежедневно превращаясь в гербарий.

Я пришла на работу, как обычно. Повесила табличку «Открыто» и, скрестив руки на груди, продолжала стоять на пороге уютного «лета», где было так прохладно. Я думала с чего сегодня начать рабочий день и задумчиво смотрела на яркие цветы, которые окружают меня. Красиво… Почти как в оранжереи.

Неяркое освещение, свисающие с потолка сухие букеты, петунии в деревянном кашпо развешены по углам. На подоконниках много свежей зелени в деревянных, продолговатых горшках. Ворох разноцветных лент на рабочем столе, ярко-алые розы на высоких ножках в прозрачных вазах, бутоны которых уже клонились к земле. Я покачала головой. Наверное начну с роз, не хорошо, что они вот так…

Я перебирала цветы, вытягивала из специальных пластмассовых контейнеров, когда входная дверь открылась и в магазин вошел он. Мой первый посетитель. Высокий, кареглазый, с шикарной голливудской улыбкой. На нем черное пальто, кожаные перчатки. Загорелая кожа, волевой подбородок.. Безусловно, он был красив.

Уверенной походкой он подошел ближе, и я застыла с цветами в руках. Такое волнение охватило меня, что я не заметила, как поранила палец о колючий шип розы. Алая кровь тонкой струйкой сочилась из пальца и капала на светлый пол.

- Ой…, - вздрогнула, по телу пробежала колкая дрожь.

Он подошел еще ближе ко мне и своим бархатным голосом сказал:

- У вас кровь.

Он забрал у меня цветы, поставил обратно в вазу и взял меня за руку. Его теплая, сильная, слегка шершавая рука обхватила мои тонкие пальцы.

- Давайте я вам помогу.

- Что вы…, - растерянно произнесла я. – Не нужно. Все в порядке.

- У вас очень нежные руки.

Подняла голову выше и наши взгляды встретились. В его глубоких, карих глазах я видела свое отражение.