Кнопочка от партнера отца

Олег

— Где мой ребенок?! — кричу на женщину, что стоит передо мной. Нависаю над ней и взглядом словно прожигаю дыру во враче-репродуктологе, к которой записался утром. Белицкая единственная, у кого сегодня окно в записи образовалось. Да и мне плевать было, к кому записываться. Я всего лишь хотел узнать, в каком состоянии мой материал. Но здесь, в кабинете, меня ожидал настоящий сюрприз.

— Я… Я… Я не знаю… — тянет она испуганно. Нижняя губа ее подрагивает и намекает, что еще немного — и женщина заплачет.

Стоит взять себя в руки и не кидаться на нее, как бешеный пес, но я не могу успокоиться. Вначале я не верил в то, что она мне говорила, но теперь…

— Где?! — не утихаю ни на секунду. — Где мой ребенок?!

— Я… Я ничего не знаю! — кричит она в панике.

Будь моя воля, схватил бы ее за грудки и трясти начал. Вытряс бы все ответы. Но воспитание не позволяет.

— Просто посмотрите в своем компьютере, — шиплю сквозь зубы.

— Я… Я не знаю! Я всего год работаю здесь, — испуганно шепчет она. — Всего год! Как же я могу… Тут несколько лет назад указана положительная активность. Я здесь не работала тогда. Не могу сказать. Я просто прочитала и… Я не знаю!

— А кто знает? — рычу и падаю на стул, гневно сверля взглядом врача.

— Александр Григорьевич, — предполагает она, разведя руками. — Вот его подпись, — разворачивает экран ко мне и показывает отсканированные документы. — Он должен быть в курсе. Обратитесь к нему.

— Ясно, — бросаю и, встав, незамедлительно иду на выход.

Меня трясет и хочется придушить каждого на своем пути. Эти гады в медицинских халатах долгие годы скрывали от меня моего ребенка. Того, что я так отчаянно желаю с момента, когда узнал, что, вероятнее всего, никогда не стану никому родным отцом.

Некоторое время назад мне поставили диагноз «приобретенное бесплодие». Врачам удалось получить от меня несколько максимально качественных образцов. Всего пять попыток на то, чтобы подсадить их женщинам и исполнить свою мечту. Четырьмя шансами я воспользовался. Дал согласие, и провели четыре процедуры. Мне сказали, что ни одна попытка не увенчалась успехом, а сегодня оказалось — мне врали.

Одна попытка все же была удачной.

И теперь они не говорят, где мой ребенок. Я даже не знаю, мальчик это или девочка. Как он живет. Кто его мать. И какой он… Ужаснее всего в этой ситуации то, что я пропустил все самое важное в жизни моей крохи. Я мечтал прожить все эти моменты, а теперь могу и прочувствовать. Одно радует: у меня есть ребенок! Моя мечта исполнилась. Пусть и не так, как я мечтал, но тем не менее она воплотилась в жизнь.

Подхожу к двери кабинета главного врача клиники, Царева Александра Григорьевича, и дергаю ручку. Но меня ждет разочарование. Кабинет закрыт.

— Черт! — ругаюсь и делаю еще несколько попыток вскрыть дверь, но она не поддается.

Твою мать!

Достаю телефон и набираю номер мужчины, но ответа нет. Царев просто-напросто не берет трубку.

Рычу от собственного бессилия в данной ситуации. Теряю контроль над собой, что бывает довольно редко. Рука сжимается в кулак, впиваясь короткими ногтями в ладонь. Боль должна помочь собраться. Делаю еще одну попытку дозвониться до мужчины, но результат тот же. Не то он игнорирует меня, не то не слышит звонка и не видит. А может, все сразу.

Злюсь все сильнее, и мой кулак летит в стену. Ударяет со всей мощи, причиняя мне еще больше боли. Оставляет плохо заметную, но видимую вмятину рядом с дверью. Придется потом возместить ущерб, но это мелочи. Если Царев и дальше продолжить где-то ходить — чувствую, придется клинику заново отстраивать. В кабинете репродуктолога я уже навел «порядок», а теперь еще и стены пострадают.

— Эй, ты чего?! — звучит за моей спиной возмущенно и гневно. — Так нельзя делать! Тебя накажут!

Оборачиваюсь на голос и встречаюсь взглядом с маленькой очаровательной принцессой в платье. Четырехлетняя девочка смотрит на меня огромными глазами и явно хочет поругать, но отчего-то этого не делает.

Злится на меня, отчего дышит рвано и громко.

— Ты почему ходишь одна? — спрашиваю ее и опускаюсь на корточки. — Где твоя мама? — оглядываюсь в поисках матери девочки.

— Она с дедушкой Сашей ругается, — вздыхает девчушка и краешек платья теребит. — Очень громко и сильно ругается. У меня голова разболелась, и я ушла искать тишину. А тут ты злишься и ломаешь стены.

Слушаю Надю, внучку одного из владельцев клиники, и будто забываю обо всех проблемах. Дети всегда вводят меня в некий транс. А рядом с этой темноволосой барышней я так и вовсе теряюсь. Она меня приворожила своим голосом, улыбкой и смехом.

— Да там проблемы, кнопочка, — глажу ее по голове и хочу раскрыть объятия, чтобы обнять. Но сдерживаю себя. Не хочу привязываться к очередному ребенку.

— Я могу тебе помочь? С твоими проблемами? — одаривает она меня улыбкой.

— Только если знаешь, где мой ребенок, — выдыхаю еле слышно, но она мои слова улавливает.

— Тебе нужен ребенок?! — удивляется она. — Если надо срочно, то я могу быть твоим ребенком. Будешь моим папочкой. У меня же его нет. Место свободно.

— Я бы с радостью, Надюша, — говорю и волосы за ушко ей заправляю. — Только мне нужен именно мой.

Но где он?

— Надежда, — строго кричит Стефани и идет к нам. — Я должна тебя по всей больнице искать?! Ты почему опять сбежала?

Стефани

Быстрым шагом направляюсь к дочери и мысленно благодарю бога за то, что в этот раз она сбежала не так далеко. В прошлый раз я нашла ее в отделении для новорожденных после часа поисков. Она просто пошла посмотреть на малышей. А я уже такого себе напридумывала. В истерике билась и все самое ужасное в голове прокручивала.

Я даже не могу уследить за ней. Она может тихонько играть в куклы, но стоит отвернуться лишь на секунду — и ее уже нет на прежнем месте.

Ни я, ни мой брат, ни отец с его новой женой не могут за ней поспеть. У нее словно бы словно бы метеор в одном месте, который не дает сидеть спокойно. Вечно приключений ищет.

В этот раз я ее минут двадцать искала по всей клинике. Охрану подключила, которая по камерам отследила маршрут.

К счастью, она пошла в кабинет моего дяди, а один из охранников додумался камеры на этаже администрации просмотреть.

Но кабинет точно закрыт, потому что дяди в нем нет. И если бы не Олег, близкий друг нашей семьи и по совместительству деловой партнер моего отца и дяди, то Надя могла и дальше блуждать. Неизвестно, когда бы я ее нашла.

— Мам, я здесь с Олегом, — отвечает мне Надюша беззаботно. — Мы его ребенка ищем. — Она берет мужчину за руку и доверчиво ему в глаза заглядывает. — Я предложила стать его ребенком, но ему, наверное, мальчик нужен. Да, Олег? — и с нежностью и любовью смотрит тому в глаза.

Моя дочь умеет влюблять в себя окружающих. И Волков не стал исключением. Сразу попал под ее чары.

— Я был бы рад и такой принцессе, как ты, — обескураживает он ее ответной улыбкой.

— И зачем ты тогда что-то ищешь, если есть я? Ну, и Эля, — пожимает она плечами, называя имя дочери уже бывшей девушки Олега.

— Прости, кнопка, — вздыхает он и решает сменить тему. — Стефи, ты не знаешь, где твой дядя? Мне нужно с ним поговорить, — просит он меня.

— Его не будет сегодня, — раздраженно бросаю и вспоминаю наш недавний разговор. — Он психанул и уехал куда-то на такси.

Одна мысль о дяде вызывает у меня злость. Я целую неделю прошу его поднять документы и назвать мне имя отца Нади, а он ни в какую.

Несколько лет назад я сделала ЭКО от неизвестного донора, и все это время мне не называли его имени, что уже странно. Я больше недели мучила отца и дядю. И вот вчера дядя наконец сдался. Принес анкету этого человека. Анализы, какие-то сравнительные таблицы, бланки и куча других бумаг, подтверждающих отцовство.

Только я не верю, что дядя мне правдивую анкету отдал.

Не могу объяснить, почему сомневаюсь, просто не верю. Чувствую подвох.

Дядя так долго делал из этого тайну. Избегал меня. Юлил и ерничал. В итоге принес мне обычную анкету. Без каких-либо подводных камней, из-за которых следовало бы устроить все это.