Top.Mail.Ru
Злата Косолапова - Посткарантин - Читать книгу в онлайн библиотеке

Мария Орлова появилась на свет через пятьдесят лет после глобальной ядерной войны. Если бы не её болезнь, жизнь Маши продолжалась бы дома, в её родном Куполе, рядом с семьей. Но Маше нужно лечение. И ...

Посткарантин

Эпилог

Мы уже подъезжали. Внутри меня всё клокотало от восторженного волнения. Я уже видела сверкающий на солнце купол – прозрачный, тонкий, словно мыльный пузырь, опустившийся на землю, с рваными дырами в прозрачном материале гдето сбоку и наверху, и попрежнему уверенно защищающий наш город.
Свернув с трассы, мы выехали на дорогу, уходящую в лес, и сразу же пронеслись мимо ветхой будки привратника, едваедва сохранившейся аж с восемнадцатого века. Стоило мне увидеть покосившуюся часть кованой ограды и поросшее красным мхом помещение кремовожелтого, усадьбинского цвета, как у меня внутри всё завопило от торжественной радости. У будки нас встретил офицерский конвой: все ребята крепкие, как на подбор, все в старой «цифре» и с автоматами в руках. Водитель приоткрыл окно нашего внедорожника и чтото со смешком сказал двум встретивших нас офицерам. Цент махнул одному из них, офицер кивнул и свистнул ребятам возле шлагбаума. Нам открыли дорогу в Купол. Автомобили заревели с новой силой, и гравий полетел изпод колес вперемешку с землей. Мы рванули в сверкающие под солнцем прозрачные, словно бы стеклянные ворота. И вот он, парадный въезд в усадьбу Введенское. В груди с надрывом заныло счастье, а на глазах выступили слёзы – я дома.
Мы длинной автомобильной колонной понеслись по старинной приусадебной аллее, вдоль которой тянулись кованые фонари. Нас окружали тысячи чернеющих стволами деревьев с тонкими острыми ветками и пожелтевшей листвой. Солнечные лучи сверкали, путаясь в кронах деревьев, а мёрзлая земля была усыпана сухими листьями и ворохом тонких еловых иголок. Улыбнувшись, я со всем вниманием прижалась к стеклу автомобильного окна. Вебер держал меня за руку, и я то и дело поворачивалась к нему, чтобы переглянуться.
Там, слева от нас, в роще находилось усадьбинское озеро с беседкой. То самое озеро, где мы так любили гулять с Вебером. О, а как часто мы играли там с ребятами в детстве, и как я любила оставаться там одна и мечтать. Балюстрады, колонны, светложелтые стены, поросшие мхом и исчерченные трещинами – такими прекрасными были детали почти всех построек на территории Введенской усадьбы. Мы выгрузились довольнотаки быстро, Вебер махнул мне, призывая следовать за ним и за Центом. Вслед за ребятами я прошла в распахнутые кованые ворота, такие же красивые, как и бесконечная, казалось бы, ограда, уходящая в противоположные от ворот стороны и теряющаяся в деревьях. Асфальтовая лента дороги закончилась, на территории усадьбы она превратилась в мощёную полуразбитой плиткой аллею. С превеликим вдохновением я прошла мимо старинных привратных помещений и спустилась по лестнице. Местами разбитые ступени поросли травой, что их, как мне казалось, только украшало.
Господи, какая же красота расстилалась перед моими глазами! И не просто красота – родная. Мой любимый фонтан красовался чуть дальше. Его прямоугольный резервуар был заполнен серозелёной дождевой водой, переливающейся под светом утреннего солнца. Чудесные изваяния в виде лебедей ещё больше потемнели от времени, растрескались, но все ещё хранили ту нежную красоту, которая была вложена в них так давно. На небольшом плато за фонтаном располагались самые разные клумбы – круглые и прямоугольные. Раньше, ещё до войны, на этих клумбах, должно быть, росло множество самых разных цветов. Сейчас там можно было увидеть лишь острые серые камни, поросшие красным мхом, и блёклую траву. А дальше, на холме, высился главный особняк усадьбы Введенское – мой дом, где я жила с папой много лет, и где жили все те, кого я так любила. Дом, где я провела самую счастливую часть своей жизни.
Мы подошли к усадьбе уже через двадцать минут после того, как выгрузились из машин у ворот города. Хлопнула парадная дверь, и изза колонн показался Михаил Георгиевич Соболев – архонт городагосударства Купол. Вебер и Цент подошли ближе к лестнице, а я осталась стоять чуть поодаль, с удивлением присматриваясь к Михаилу. Честно говоря, Соболев не так уж сильно изменился за последние три года. И хотя возраст брал своё, он был попрежнему весьма хорош собой. Его седые волосы были аккуратно уложены, подбородок гладко выбрит, а ясноголубые глаза словно бы светились на лице. Сегодня Соболев был одет в изношенную куртку из коричневой кожи, темные брюки и высокие начищенные сапоги.
– Вот это новость, – радостно улыбаясь, произнес Михаил. Он спустился с лестницы, лучезарно глядя то на Вебера, то на Цента. – Приветствую вас, орлы! – Соболев пожал руку Веберу, затем Центу. – Какие новости с фронта?
Цент коротким кивком головы указал Соболеву в мою сторону. Михаил обернулся. В первые несколько мгновений он непонимающе щурил глаза, вглядываясь в моё лицо. В ту секунду, когда я слабо улыбнулась ему, Соболев два раза моргнул, чтото пробормотал и медленно направился ко мне, удивленно хлопая глазами.
– Поверить не могу, – тихо произнес он, подойдя ко мне ближе. – Маша… Но как же так?
– Здравствуйте, Михаил Георгиевич, – смущенно произнесла я. – О, поверьте мне, это очень долгая история…
Соболев удивленно покачал головой.
– И я… вполне уверен, что ты мне полностью ее расскажешь, Мария, – улыбаясь, произнес Михаил. – В любом случае, что бы там ни произошло, я несказанно рад, что ты жива и здорова!..
Соболев крепко обнял меня, и я улыбнулась, обнимая его в ответ. Как же долго я ждала этих минут возвращения…
– Если честно, у меня просто нет слов, – отстраняясь от меня и поворачиваясь к ребятам, сказал Михаил. Он снова посмотрел на меня. – Даже представить не могу, как будет счастлив твой отец, Маша. Нужно сообщить ему немедленно…
Меня накрыла новая лавина будоражащего волнения, когда я подумала о встрече с отцом. Дыхание перехватило, и я, не в силах сказать ничего более, просто кивнула. Вместе с Михаилом мы направились к лестнице, где стояли ребята. В эту секунду, именно в эту секунду, когда я оказалась в пяти шагах от первой ступеньки, наверху за колоннами снова хлопнула дверь, после чего я услышала голос моего дорогого и любимого папы.
Меня охватил жар, а моё сердце насквозь пронзили смешавшиеся в одно целое радость и скорбь, тоска и любовь. И теперь я все смотрела на отца и думала о том, что папа не так уж сильно изменился, хотя за эти три года возраст коснулся и его, особенно со всем, что ему пришлось пережить: вихры темных волос отчасти поседели, морщины стали острее, лицо казалось теперь более уставшим. Но он попрежнему был все таким же прекрасным, мой папа. Интересный внешне, высокий, сосредоточенный. Бесконечно мной любимый.
– Миша, слушай, я там по поводу выборочных исследований коечто важное хотел тебе сообщить… – Папа начал быстро спускаться по лестнице, на полпути он заметил стоящих внизу Вебера и Цента и тут же удивленно остановился, глядя на них. – О, Вебер, привет. И вы, ребята, уже вернулись! Надо же… – Спустившись, отец пожал руку Веберу, затем Центу. – Сашка, рад тебя видеть!
– Лёша…
Папа обернулся, услышав, что к нему направляется Соболев.
– Я, собственно, на минутку, Миш. Не буду тебя отвлекать, только коечто…
Отец осёкся буквально на полуслове, просто на секунду перевел взгляд – и всё.
Всё…
Я уловила его взгляд и увидела, как непонимание накрыло его всепоглощающей лавиной, и как через долю минуты это непонимание переросло в осознание, а затем сменилось настоящим шоком. Папа был поражен. Меня же вдруг переполнило такое цветущее ликование, такая радость, такое умиление, что слёзы мгновенно потекли по моим щекам. Я видела, как отец прошептал мое имя. Именно видела, потому что услышать это мне было невозможно – в ушах шумело. Пораженный, буквально разбитый ошеломлением, мой отец с горящими глазами на бледном лице медленно, едва ли не оступаясь, отправился мне навстречу.
Но я больше не могла стоять. Сорвавшись с места, я кинулась ему объятия. Неужели я и вправду дожила до той самой минуты, которой так долго ждала?..

Настройки
Закрыть
Аа Размер текста
Цветовая схема
Аа Roboto
Интервал