Руслана. Пересохшие реки, в которых раньше жили русалки.

Руслана получила первое письмо, когда царевич уже два дня не приходил в себя. Чёрный почтовый ворон постучал в окно глухой ночью, принеся с собой тонкий свёрток.

"Моя дорогая Руслана, моя жизнь, моя любовь. Прости, что у меня не хватило смелости признаться раньше..."

От неожиданности она чуть не выронила листок. Не похоже на Златояра. Если бы не знакомая подпись, она решила бы, что это чья-то злая шутка.

"Твой витязь не смог победить дракона и вызволить тебя из его логова. Но пока моё сердце бьётся, я не оставлю попыток. Я живу только надеждой на нашу встречу, на наше совместное будущее. Подожди ещё немного. Скоро я приду за тобой".

Как напыщенно. Он геройских романов перечитал?

Руслана пресекла недостойную мысль. Он воин, а не поэт. Но боги, как же это было странно! 

Получается, он не уехал. Или уехал, но вернулся? Он правда придёт?

Девушке стало ужасно стыдно, ведь после покушения на Алоиса, она ни разу не вспомнила своего витязя. А сейчас он пишет о любви. Она всегда мечтала о взаимности, но бы хватило и лёгкой симпатии...

А тут: настоящая тайная любовь. Почему он не сказал раньше?

Руслана оправдала это тем, что нормальные люди, не бросаются громкими словами, а доказывают чувства действиями.

Златояр спасал её? Спасал.

Шёл на жертвы? Шёл.

Не бросил её? Нет.

Значит, придёт.

Она должна была радоваться скорой встрече с любимым, но было как-то не по себе.

Больше всего ей сейчас хотелось поговорить с Владой. Она, как никто, умела убеждать, что всё нормально, а будет только лучше.

В покоях царевича поджигали целительные благовония. Противный сладкий запах. Прежде чем открыть глаза, Алоис провёл рукой по подбородку. Щетина - универсальный мужской календарь.

- Я проспал пять дней? - хриплым голосом спросил он и сразу попытался приподняться.

В груди как будто застрял кусок железа. Не вздохнуть.

К нему подбежал седой лекарь и проверил пульс.

- Ваше Высочество, какое счастье, что Вы выжили. Рана была очень глубокой, Вы потеряли много крови.  Ваше Высочество, Вам нельзя вставать. Это может быть опасно.

Ал поднял руку, чтобы остановить причитания. Если не считать нытья заживающих ран, он чувствовал себя вполне нормально. Как было уже ни раз, за несколько дней полного отрешения от мира, его тело быстро восстанавливалось изнутри.

Узнав о чуде почти что воскрешения, в покои принца поспешил Елисей. Он попросил врачевателей выйти на время, готовясь сразу погрузить царевича в ход расследования.

- Выяснили, кто это был? - спросил Ал.

- Да. Нашлось много свидетелей. Доказательств более чем достаточно. Наёмники с Востока. Очень дорогие.

- Заказчик кто?

- Данияр... И ещё трое его приближённых рангом пониже.

- Проклятие. Ну почему именно он?

Если подумать, это было ожидаемо, но Ал надеялся, что произойдет не так скоро.

- Теперь, когда ты очнулся, можно назначить дату суда. Их обвинят в покушении, не в убийстве, но всё равно понимаешь, какой будет приговор.

Конечно, смерть. И, раз обвиняемые слишком благородны, то это будет смерть бескровная, то есть виселица.

- Вон там, на столике, для тебя всякие записки с пожеланиями, - перевел тему Елисей.

Скопилась целая стопка.

Не вдаваясь в подробности, Ал пробежался по предсмертным открыткам. Знать сетовала на судьбу и желала скорейшего выздоровления. Мерина накатала целую поэму. Была даже короткая записка от Влады на оторванном откуда-то клочке бумаги: "Не смей окочуриться, у меня есть подарочек!" Она единственная вызвала у него лёгкую улыбку.

- Влада вернулась?

- Да. Вчера, - ответил советник.

- Пошли за ней кого-нибудь.

Елисей согласился.

- Руслана знает? - спросил Ал, не найдя от неё послания.

- Все знают, вся страна.

- Она не приходила?

- Нет.

В глубине души Алоис надеялся, что ей не всё равно.

- Сможешь сегодня её посетить? И Снежка отдай заодно.

- Мне приказать ей тоже приехать?

Царевич задумался.

- Не нужно...

Но потом добавил:

- Просто намекни.

Радостная новость о его пробуждении тем же днём стала всеобщим достоянием. Мерина находилась на чужбине только из-за царевича, а потому не видела причин откладывать встречу. Надев своё лучшее платье, она тотчас помчалась в резиденцию.

Алоис только успел встать с кровати и одеться. Лекари настаивали на постельном режиме, да и он сам сразу понял, что немного переоценил свои силы. Голова всё ещё была тяжёлой, а конечности ватными.

Мерину пустили в царские покои без особых уговоров. Те, кто не знал о Руслане, считали боланскую княжну его главной пассией и претенденткой на корону.

Он поздоровался, как всегда мило, но без особых эмоций.

Так не пойдёт.

Едва захлопнулась дверь, Мерина кинулась ему на шею. Она вытянула губы трубочкой и на носочках подскочила к его лицу.

- Подожди, что ты делаешь? - он отстранил её за плечи на расстояние вытянутой руки.

- Ваше Высочество, - она одарила его кокетливой улыбкой, - просто я очень счастлива. Даже не представляешь, как я испугалась.

- Не стоило переживать. Всё хорошо, - сказал Ал, отойдя в сторону высокого стрельчатого окна.

- Спасибо, что выжил. Я бы сама умерла от горя, если бы ты не проснулся... Очень больно?

- Терпимо.

- Жаль, что я никак не могу помочь.

- Всё хорошо, - повторил он.

Она подошла и взяла его за руку. Потом скромно, опустив глаза произнесла:

- Всё будет хорошо, когда мы поженимся... Ты пришлёшь мне приглашение на смотрины?

Алоис вздохнул. Рано или поздно пришлось бы поднять эту тему.

- Мы не поженимся, Мерина, - ответил он.

Она подняла на него глаза, полные растерянности.

- Извини. Мне нужно было сказать раньше, - он попытался забрать свою руку, но она крепко сжала пальцы и не отпускала.

- Богород, я не понимаю...

- Тебе лучше уехать. Я удвою твоё приданное в качестве компенсации, но на этом всё.

- Но ты... Ты же любишь меня, мы хотели всегда быть вместе, - она почти заикалась, говоря это.

- Мерина, прекрати. Подумай сама. Мне просто нужны были деньги твоего отца, но сейчас брак с тобой будет бесполезен.

Румянец испарился с её щёк, губы побелели. Сразу после приезда она чувствовала, что он отдалился, но закрывала глаза в надежде на лучшее. А теперь всё. Теперь он впервые говорит правду.