Развод по Воскресенскому

Дети — цветы жизни, собрал букет — разведи по секциям. И раздай деньги заодно.

К счастью, мой букет состоит из одной нежной, ранимой и капец какой неустойчивой фиалки. Одного фиалки. Семилетнего такого, ростом мне по грудь, но всё равно нежного и ранимого.

Будь их таких хотя бы двое, недавний развод обошёлся бы гораздо дороже и мне, и мужу. Бывшему мужу.

За почти три месяца можно бы уже и привыкнуть.

— Чеши давай, Лилия Сергеевна уже ждёт!

— Долго ещё мне сюда ходить? — стонет Данька, но снимает сбитые кроссовки и заходит в логово репетитора, который по подготовке в школу.

— Дань, мы об этом уже говорили, — со вздохом виноватой матери. Виноватой в основном в том, что заниматься всей этой математикой и чтением может исключительно с помощью допинга. — Походишь лето, потом посмотрим.

— А играть? — не сдаётся сын.

— А играть будешь дома! — выдыхаю раздражённо. — Всё, иди, время.

Десять раз оглянувшись, Данька всё же заходит в квартиру логопеда/репетитора/и кого-то ещё, а я закрываю за ним дверь. Супер, у меня есть сорок минут на придумать полезный пост, который вечером выложить бы в группу. И ещё в две другие, пока меня не попёрли и с этой работы.

Если можно назвать работой администрирование трёх фирм в соцсетях.

Ладно, хоть Саша оказался не полным козлом после своего «Нам надо расстаться» и продолжил спонсировать собственного сына. Вопрос надолго ли, если его новые отношения выгорят и восемнадцатилетняя нимфа раскрутит моего мужа… бывшего!.. на новую поездку в ЗАГС.

А значит что? А значит безработной все восемь лет брака мне нужна нормальная работа со штампом в трудовой. А фриланс может остаться и на подработке.

Выдохнув, с большим желанием то ли пореветь, то ли побиться головой об стену, я захожу в лифт. Новенький, красивый и зеркальный. Лифт в новом двадцатипятиэтажном доме, где цена на квартиру на этапе котлована начиналась от пяти миллионов. Ох, не ту я выбрала профессию, совсем не ту… надо было в репетиторы идти, и сейчас бы даже не заморачивалась со своим древним юридическим дипломом.

И без мужа, да.

На двадцать третьем этаже стабильно закладывает уши, а на двадцатом лифт решает подобрать ещё пассажиров. Шагнув дальше от кнопок, больше похожих на пункт управления космическим кораблём, я освобождаю место для вновь прибывших. И не ожидаю, что высокий, симпатичный и странно знакомый мужчина затормозит прямо на пороге, не давая умным дверям закрыться.

И изучая меня внимательным, цепким и каким-то недоверчивым взглядом.

— Кристина?

Что-то такое мелькает на задворках сознания, но что именно не вспомнить.

— Я… 

— Батманова Кристина? Сашкина жена? — уточняет мужик, заставив меня поморщиться. 

Бывшая жена.

— Да, а вы?..

— Ник… Никита. Воскресенский. — Он, наконец, заходит, не глядя нажимая кнопку закрытия дверей. — Мы встречались раза два или три на дне рождении у Кота… в смысле у Кости.

— Никита?.. Вы брат Кости, да? — Вспышкой озарения проносится парень, который лучезарно улыбался мне два дня рождения подряд.

Тогда, почти восемь лет назад парень, сейчас же вполне себе привлекательный мужчина.

— Родной, — довольно щурится Никита. — Давай на «ты»? — И тут же без перехода: — Какими судьбами в нашем болоте? — Он кивает на зеркальный лифт.

— У Даньки… у сына здесь репетитор, готовятся к школе. — Хорошее болото, всем бы такое.

— Репетитор дело полезное, мне бы его в детстве, стал бы серьёзным человеком, — Никита улыбается настолько открыто и заразительно, что губы сами растягиваются в ответной улыбке. — Тебя Саша ждёт?

Давно уже не ждёт. Перестал после того, как молоденькая амбициозная секретарша решила присвоить себе собственного начальника. 

— Нет, не ждёт… мы в разводе.

Не знаю, зачем это сказала. Вырвалось.

Просто не хотелось, чтобы тот, кто много лет назад не дал наивной девчонке затеряться в чужой компании, говорил о Саше. Которому Костя, кстати, хороший друг, и кто его знает какое у него сейчас мнение обо мне и нашем расставании.

— Прости, я не знал, — хмурится Никита.

Двери лифта медленно разъезжаются в стороны.

— Не страшно, даже из друзей ещё не все в курсе. — А это зачем сказала? Рано, ой рано мне общаться с малознакомыми мужчинами.

Видимо, не рискуя больше задавать вопросы, он молча открывает передо мной сначала дверь подъезда, а потом и тамбура.

После полумрака и прохлады кондиционированного помещения, майская жара оглушает, солнцем сжигая глаза и остатки защитного крема на руках. Даньке повезло больше, кожа досталась от отца, тот и в палящей Турции никогда не сгорал, покрываясь красивым бронзовым загаром. В отличие от меня, нервно мажущейся с ног до головы после каждого купания.

— Ладно, я пойду…

— Может, кофе?

Рука, которая до этого надевала тёмные очки, вздрагивает, и я отвечаю, только полностью скрыв глаза за дымными стёклами.

— Кофе?

— Ну, да, — легко пожимает он плечами. — Тебе ждать ещё сколько? Минут тридцать?

— Сорок.

— Тем более, а я сегодня никуда не тороплюсь. — У Никиты в арсенале обнаруживается ещё одна улыбка, лёгкая и светлая настолько, что можно и засмотреться. Хотя, возможно, сказывается моё трёхмесячное воздержание. — Похвастаюсь ремонтом, как раз только закончили, а тебе потом просто подняться на несколько этажей. Идёт?

— Не уверена, что это удобно, я хотела на детской площадке подождать…

— На площадке, это где сейчас за тридцать шпарит? — весело фыркает Никита и, едва приобняв меня за талию, возвращает в тамбур между двумя пластиковыми  дверями. — Так можно до удара досидеться, а мне нужен кто-то, кому я смогу пожаловаться на строителей. Все бегут, стоит об этом заикнуться.

— Прямо бегут? — хмыкаю я, понимая, что он победил, сидеть на солнце и правда не хочется, а ближайшая кафешка в двадцати минутах ходьбы.

— Роняя тапки, — серьёзно кивает Никита, а в глазах смешинки. — Хоть опробуем новую кофемашину, а то я всё больше по чаю…

И вот мы снова у лифта, но если пару минут назад между нами не существовало особой неловкости, то теперь я опасаюсь снимать солнцезащитные очки. Потому что впервые за много лет иду в гости к мужчине на «попить кофе». Откровенно говоря, иду вообще впервые, потому что муж… бывший! … успел перехватить меня очень рано, гораздо раньше возраста вот таких предложений.

— На каком у вас репетитор? — Никита нажимает кнопку с числом двадцать, продолжая смотреть на меня.

— На двадцать шестом. — Переложив сумку из руки в руку.

— Пентхаус, — веселится Никита, а у меня это больная тема.

Не то чтобы мне жаль денег, но ценник у нашей прелестной репетиторши приравнивается к столичному.

— Может себе позволить, — с улыбкой хмыкаю в ответ. — А ты давно переехал?

— Недели три. — Беспокоит меня этот его улыбчивый взгляд. — Квартиру купил пару лет назад, но пока ремонт, пока мебель… не заметил, как прошло полтора года.

— И всё-таки мне кажется, что я нарушила твои планы, — качаю я головой, слыша мелодичный перезвон лифта.

— Кри-ис… тина! Всё супер, никаких планов. Честно! — Прикладывает он руку к сердцу, которое точно есть где-то под светлой поло. — Считай, что это не я, а ты мне помогаешь — кофемашину-то надо проверить, пока гарантия не вышла.

— Ну, раз гарантия… — смеюсь я и выхожу вслед за ним из лифта.

Такой же, как у репетиторши коридор, такие же двери. Общежитие напоминает, но такое… люксовое. У двух дверей детские скамеечки и полки для обуви, всё красиво и благородно.

— А ты сам не женился? — За восемь лет мог и успеть. — Приду сейчас в гости, а тебе вечером будут сковородкой угрожать…

— Некому угрожать. — Никита открывает дверь, оборачивается и окидывает меня взглядом, от которого внезапные мурашки по спине. — Добро пожаловать в моё холостяцкое жилище, — снова весело и ненапряжно отзывается он, распахнув дверь.