Искушение Фрейи

- Не уезжай! – я вцепилась в руку брата изо всех сил. Ногти впились в каменно-твёрдую мышцу под тонкой белой тканью рубахи. Фенрир не носил доспехов. Даже сейчас, даже собираясь в очередной военный поход против каменных великанов. К чему броня тому, кто способен оборачиваться в гигантского волка, одно имя которого наводит трепет на врагов?

Йотуны. Будь они неладны! Война с ними уже отобрала у меня родителей. Моё сердце наполнялось смертельным ужасом всякий раз, когда брат снова уходил в горы. А я оставалась одна.

Совсем одна в опустевшей ледяной башне Асвиндов.

- Я скоро вернусь. Ты и соскучиться не успеешь, малыш! – ворчит брат и осторожно отцепляет мою руку, треплет по снежно-белым волосам, сплетённым в две косы.

Завтра я смогу по обычаю расплести их. Завтра я стану взрослой.

- Но ты пропустишь мой день рождения! – чуть не плачу, но беру себя в руки. Не хватало, чтоб мой самый дорогой на свете человек вспоминал меня зарёванной и слабой в долгом пути по коварным ущельям Йотунхейма. Женщины нашего рода никогда не были слабыми. Вот только у меня… получалось не всегда.

Сначала опекали родители. После их смерти – как своё величайшее сокровище берёг брат. Парни на меня даже посмотреть лишний раз боялись! Хотя заглядывались многие, особенно офицеры армии Гримгоста, изредка приходившие в башню Асвиндов к своему генералу.

Мой брат ведёт за собой армию нашего королевства – туда, куда пошлёт Её величество. Я знаю, что он не может отказаться от приказа. Даже в такой день.

Фенрир вздыхает, прозрачно-голубые глаза грустны.

- Завтра пойдёшь в мою комнату – не раньше, слышала, егоза? И возьмёшь с кровати подарок.

Улыбаюсь сквозь слёзы, наблюдая за тем, как он затягивает кожаные ремни на предплечье.

- Ты самый лучший брат на свете. Возвращайся скорее!

Он хмурится.

- Фрейя. Мне не нравится твоё настроение. О чём ты молчишь?

Отвожу глаза.

- Плохо спала. У меня нехорошее предчувствие. Не хочу оставаться одна.

- Что тебе может угрожать? Просто останешься здесь, под надёжной защитой стен родовой башни, как всегда. Никто не посмеет обидеть мою сестру в моё отсутствие!

Есть один человек во всём королевстве, который может. Только она из всех не боится Белого волка Гримгоста.

Но я молчу.

Потому что это смешно, конечно же. Какое дело Её величеству, королеве Асуре, полновластной властительнице Гримгоста и наследнице великого рода асов, до какой-то девчонки, младшей сестры её генерала? Но почему-то мороз по коже, стоит мне вспомнить о безумной старухе.

Боги, как же я её ненавижу…

- Да. Конечно, ты прав. Я никуда не буду ходить из башни.

- Вот и умница! – улыбается Фенрир. – Не забудь про подарок.

- Чтобы я – и забыла… - ворчу я.

Перед тем, как уйти, брат обнимает меня так, что едва не ломает кости. Уходит как всегда в ночь. Мы не прощаемся с ним. Это традиция такая. Когда родители уезжали в путешествие к дальней заставе, чтобы больше не вернуться, мы попрощались с ними. Глупо, конечно… но мысль об этом до сих пор разрывает мне сердце. Может, не надо было тогда прощаться?

Мать сопровождала отца всегда и везде. Истинная пара оборотня – она не могла жить и дышать без него. Когда горный обвал похоронил их, они тоже были рука об руку, я уверена.

Проводив брата в абсолютном молчании, так же молча я отправилась в родительскую спальню и лежала до утра, скорчившись, на середине широкой постели. Пустая и пыльная комната, где жили призраки прошлого… мы никогда в неё не ходили. Но сегодня, оглушённая и испуганная тишиной, царившей в огромной пустой башне, я отправилась искать спасенья в воспоминаниях.

Когда была совсем ребёнком и мне снились страшные сны, я прибегала к родителям в кровать и устраивалась между отцом и мамой. Засыпая снова, я улыбалась и чувствовала себя в абсолютной безопасности.

Это чувство никогда больше не вернётся.

По моим плечам побежала дрожь, я глубже натянула на себя невесомое пуховое одеяло, пытаясь согреться. Холод… асы не должны чувствовать холод. Мы рождаемся, живём и умираем в царстве снега и льда, среди великих и вечных гор. Снежная магия в нашей крови зажигает холодный огонь, заставляет сродниться с вьюгой, заставляет любить эту вечную зиму как самую желанную подругу.

Но… я почему-то мёрзла.

Так не должно быть. Я, наверное, какая-то неправильная. Быть может, всему виной мой ужасно, постыдно слабый магический дар. Родители пытались его развивать, потом брат приглашал учителей… всё без толку. Я только позорила имя славного, древнего рода Асвинд, представители которого служили королям Гримгоста на протяжении веков.

От всего рода остались только мы с братом.

Слишком большая башня для двух человек.

Слишком большая постель для хрупкой девчонки, замерзающей от вечного холода.

Слишком большая дыра в груди – там, где должно биться сердце.

***

- С днём рожденья меня, - кисло протянула я, продирая глаза и моргая навстречу бледному утреннему свету, льющему сквозь тонкий лёд стёкол.

Я уверена, старая грымза нарочно отослала брата именно в такой день, чтобы испортить нам праздник!

Как же глупо встречать восемнадцатилетие в одиночестве.

Полупрозрачные ледяные стены спальни отразили лучи, зажгли голубые и сиреневые огни в глубине. Я привычно залюбовалась причудливой игрой света. Башня Асвиндов не зря считалась одной из самых древних и прекрасных во всём Гримгосте. Её построил наш далёкий предок – первый Волк, добровольно пришедший на службу королям асов.

Кое-как я села в постели. Пригладила ладонью растрепавшиеся косы.

Встала, нашла в сундуке из белого дерева мамин старый костяной гребень, инкрустированный синими самоцветами – оскаленная морда волка, герб нашего рода.

Расчесалась, пристально глядя на себя в мутное, пыльное зеркало.

Серебро волос укутало почти до талии. На мне было мамино белое платье, собранное в плечах заколками из белого золота, струящееся по телу мягкими складками. Когда я надевала её вещи, мне казалось, что чувствую себя под её защитой. На платье ещё остался едва ощутимый след сладкого аромата духов.

Вглядываясь в своё отражение, я пыталась найти сходство… Фенрир говорил, что я стала очень похожа на маму. У асов не принято было рисовать портреты. Говорят, на юге есть такой обычай. Жаль, что мы его не переняли. У нас ваяли статуи изо льда. По тем, что стоят сейчас в подземельях башни, в фамильной усыпальнице, я никак не могла понять мамины черты.

Большие голубые глаза смотрят слишком серьёзно для вчерашней девчонки, которая с сегодняшнего дня официально считается девушкой на выданье. Но у меня не было детства. Или я не помню его. Всё скрыто каким-то туманом – через которых изредка пробиваются обрывки воспоминаний о днях, когда все мы были вместе, и счастье и смех царили в башне. Я до сих пор иногда слышу эхо этого смеха. Неужели это мой? Не знаю. Я разучилась смеяться. Точёные брови вразлёт, аккуратный нос, крупные губы… Я высокая, стройная, может быть разве что излишне худощавая для того, чтобы отвечать полностью эталонам красоты, принятым при королевском дворе.

Но всё же, думаю, в меня можно влюбиться.

Читая книги, иногда я задумываюсь – могла бы я влюбиться сама? Если да, то в кого?

На ум почему-то пришёл Ульрик, и я смутилась. На прошлом балу сын первого министра приглашал меня целых три раза. И разглядывал так внимательно, что я смутилась. Ульрик был красив как древний бог. Светлые волосы до плеч, красиво вылепленные черты породистого лица, учтивая улыбка никогда не сходила с его губ. Обнажённые мускулистые руки держали меня в танце настолько близко, насколько позволяли приличия – и пристально следящий взгляд моего старшего брата. Тяжёлый серебряный плащ стоит половину моего гардероба. Широкие браслеты на крепких запястьях отражали моё лицо как зеркало – последняя придворная мода.

По Ульрику сохли все девчонки Гримгоста! Даже Астрид, моя лучшая подруга. А он зачем-то пригласил меня три раза подряд под всеобщие завистливые взгляды.