Наследница чужих богов

Темнота вилась по мраморному полу, окутывала массивные колонны, стелилась вдоль черных каменных стен, серыми клубами поднимаясь к высокому центральному куполу. Убранство внутри главной святыни тарикон – Иридской мечети – казалось еще более мрачным, чем наружное. Пространству не хватало света, сырому воздуху тепла. Лишь слабые лучи утреннего солнца, что с трудом пробивались сквозь открытые ставни узких окон, хоть как-то разгоняли мрак.

Плотная темнота мешала оглядеться, напоминала черно-бурую пыль разрушенной Арвидской мечети, пугала, обманывала воображение, заставляя мыслями возвращаться к недавней трагедии. Поправляя палантин на плечах, Кайя прятала дрожащие руки, старалась дышать ровно и размеренно, как когда-то учил ее диар, но все равно задыхалась. Не только от волнения. Это место, приторные запахи благовоний, желтые ритуальные огни, отдававшиеся молитве безликие фигуры прихожан, словно ожившие в ее кошмаре, неестественная тишина под сводами наводили ужас.

Чужая сила отравляла легкие. Она чувствовала ее так обостренно, живо, куда сильнее чем в первый раз. Замечала и знала ей название. Священные воды. Имардан. Течение вечной энергии, что своими потоками пронизывало весь Меодан, делая эту планету уникальной.

К ее облегчению первая молитва разрешала опуститься на колени. Выстоять несколько часов подряд она бы не смогла. Не в такой обстановке, и уж точно не в окружении черно-серых статуй прихожан. Лица всех присутствующих покрывали тонкие полупрозрачные накидки: перехваченные ободом на шее из светлой стали, серые для женщин, черно-синие для мужчин.

Непривычный ритуальный наряд сковывал движения, еще более затрудняя дыхание. Кайя даже не пыталась вслушиваться в общую молитву, тем более повторять слова. Все ее усилия уходили на то, чтобы держать спину прямо и не осесть на пол окончательно. Благо, Киран и Маит выбрали удаленное от центра место в задних рядах, уединенное и темное. Провожатые находились по обе стороны от нее. Старый галеат тихо молился, опустив голову к груди, варнийка же не размыкала уст. Как и она, не оставляла темноту, сквозь мелкое плетение неудобной накидки и взглядом, и мыслями стремясь вперед.

Ал-шаир стоял спиной к ним на просторном каменном возвышении под центральным куполом мечети, в метрах сорока. Кроме него на круглой площадке находился сын халифа и недавно получившая сан светлейшего ишана служительница. Красивая, величественная, в роскошной темно-коричневой рясе, с короной собранных в косы вьющихся темных волос, золотом на груди в виде символов тарикон. В отличие от нее мужчины выглядели скромно: босые, в длинных свободных халатах черного ритуального цвета, с непокрытыми лицами.

Набирая темп в молитве, разбавленная тихим пением церковных хафизов, первая часть службы подходила к завершению. Что же будет после Кайя понимала только в общих чертах. На словах ави-вардэ не выглядел сложным, состоял из двух этапов и редко занимал более часа. На деле же, за этот короткий промежуток времени ритуал необратимо менял любого, кто осмеливался его начать: взвешивал, оценивал, убивал слабых, отпускал сильных и лишь достойных помечал благодатью Единого.

Маит честно пыталась донести суть Посвящения, объясняла, прибегала к сравнениям, но Кайе так и не хватило ни терпения, ни скудного образования, чтобы вникнуть в церемониал до конца. Для себя она вынесла главное: он должен выжить, вернуться, вновь обрести свою душу, тело, разум. Остальное же сейчас не имела значения.

Размеренное пение хафизов перекрыло слова ишана, эхом разметавшись внутри стен. Голоса крепли, сплетались, вибрировали, а вместе с ними дрожал и сам воздух. И в этом шуме диар почувствовал ее взгляд, обернулся через плечо, в доли мгновения отыскав меж стольких теней. Мимолетное касание его силы сдавило сердце, невидимыми нитями потянуло к нему. Кайя качнулась вперед, но болезненное притяжение исчезло так же стремительно, рассеялось призрачным дымом, оставив после лишь ноющую боль в груди.

Она неуверенно встала. Прихожане вокруг тоже поднимались, возводили руки в почтительном жесте чуть вперед и к небу, завершая первую молитву. Присутствие чуждой ей силы росло, надвигалось со всех сторон, отравляло сознание. В горле саднило от накрывшей жажды, язык распух, намертво прилип к нёбу, отчего собственное дыхание давалось теперь с заметным трудом.

Стерев холодный пот со лба, Кайя дернула служанку за рукав. Едва прошептала:

– Я задыхаюсь. Мне нечем дышать…

Маит повернулась к ней, но ответить хоть что-то не успела.

– Терпи. – в своей грубой манере тихо бросил Киран. – Уйти мы не можем. Так что, терпи. И не вздумай устраивать истерику.

Старый галеат подставил руку так, чтобы она могла опереться, хотел уже поддержать, Кайя же поспешно отпрянула. Вспышка гнева немного облегчила боль, за что она сейчас даже была ему благодарна, но принимать его помощь не собиралась.

– Начинается…

Встревоженный ропот Маит заставил оторваться от Кирана.

Вернув взгляд к каменному возвышению, Кайя притихла.

Темнота сгущалась. Проклятая тряпка на ее лице лишала свежего воздуха, обращая сумрак внутри мечети в настоящую ночь. Теперь фигуры мужчин едва ли просматривались сквозь пелену, но его она узнала сразу. Священнослужительница развела претендентов по разные стороны, сама же вернулась в центр. Откуда-то незаметно появились несколько прислужников, подошли к ал-шаирам и без их участия быстро сбросили ритуальные халаты, оставив тех обнаженными.

Кайя почувствовала иглы смущение на собственном лице, непрошенный стыд, но опускать глаза не стала. Как завороженная изучала правильные черты, темные контуры, перевязь мышц под смуглой кожей, красоту и силу нагого тела. Смотрела и едва ли осознавала биения собственного сердца, сколь дерзок подобный интерес, как греховны ее мысли внутри святых стен.

Захотелось, чтобы он вновь обернулся, вновь нашел взглядом и больше не отпускал. Остался. Бросил все эти бесконечные игры власти и просто остался с ней. Неразумные мечты о том настолько поглотили сознание, что она не сразу заметила первые перемены. Начатый священнослужительницей ритуал вступал в свои права. Вокруг ал-шаиров словно разверзалась бездна, закручивались потоки энергии, образуя реку без начала и конца.

Кайя вспомнила недавние объяснения Маит. Для большинства претендентов ави-вардэ заканчивался именно на этом этапе. Священные воды Имардана пропускали далеко не всех, в лучшем случае отталкивали, в худшем убивали на месте. От напряжения ее дыхание вновь сбилось, страх обвил душу. На неумолимо долгие секунды она утратила контроль, без остатка отдаваясь происходящему.

Не случилось ни первого, ни второго.

Великая река мироздания приняла дар. Окутала его тело, оторвав от поверхности. Плавно, даже бережно, но потом, к ее ужасу, сила вокруг начала стремительно сворачиваться, густеть подобно темноте, поглощая, впитывая, стирая в пыль. В ничто.

Кайя испуганно охнула, посмотрев на служанку.

– Маит, они исчезли… Он исчез. Умер?

– Тише... Он просто ушел.

– Но как? Куда?

Осенив себя знамением, женщина тихо добавила:

– О том известно только богу. – заговорила одними губами. – Молись, как умеешь. Молись за него. Нам остается только ждать.

Не найдя в ее речах ничего, кроме абсурда, Кайя с трудом подавила протест. Жажда сводила с ума, в легких жгло болью, почти нестерпимой, горячей, слова же варнийки только усиливали страх. Не дождавшись вразумительного объяснения, она уже решилась переступить через себя, обратиться к Кирану, но всем телом ощутила дуновение могильной сырости где-то рядом. Непроизвольно задержала дыхание, окунувшись в смрад темноты.

– Милостью Единого, да будет благим сей день...

Услышав знакомый бархатистый тембр, Кайя похолодела. Голос вестника, голос самой смерти. Странно, что за последний месяц она успела его позабыть.