Весна севера

В последний день весны север отдавал замуж свою княжну. Самый лучший, самый чистый, самый прекрасный из своих цветов. Да, именно так и орали, пытаясь превзойти друг друга, все приглашенные на торжество скальды. Именно это повторяли по площадям и тавернам те, кому наливали кружечку-другую за счет казны – опять же во славу севера. За этим же – проводить в дальнюю дорогу свой цветок, тянулись сюда сейчас крестьяне и рыбаки из окрестностей ближних и дальних. Чтобы рассказывать потом бесконечными зимними вечерами, как же им повезло такое увидеть. Ну или просто повезло разглядеть поближе высокий княжеский замок, подсвеченный в честь торжества колдовскими огнями и напоминающий сейчас не древнюю крепость, а ярмарочный балаган. Кстати, ярмарка тоже была, как без нее? И там тоже драли пьяные глотки во славу красы севера, а заодно его силы и расцвета, которые теперь уже точно настанут – скоро и непременно. Просто не могут не настать…

Жаль только саму красу никто ни о чем спросил. Прежде чем продать.

– Госпожа, просыпайтесь! Просыпайтесь скорей! – прислужница трясла меня за плечо без всякого стеснения, чего раньше сроду себе не позволяла.

– Что?! – уставилась я на нее в полутьме, разгоняемой лишь чахлым огоньком масляного светильника. – З-зачем?

Со сна собраться с мыслями не удавалось никак.

– Вставайте, госпожа. Отец хочет вас видеть.

– Всего-то? – отвернулась я, пытаясь отгородиться еще и натянутым на голову пушистым одеялом. Песцы, м-м… Самое то в холодные весенние ночи, когда топить как положено уже перестали, а предутренних заморозков пока никто не отменял. – Подумаешь… Сам вчера сказал, что не отец он мне больше. Так что отстань, Энья, и дай поспать, светать еще даже не начало...

– Госпожа, – отстать та и не подумала, продолжая трясти, но уже с другой стороны. – А ничего, что с меня шкуру спустят? Если через четверть часа отец вас не дождется?

– Предпочитаешь, чтобы это сделала я? – огрызнулась я уже без всякого азарта, понимая, что встречи с великим князем Ахельны все равно не избежать, но и вины в этом девчонки-служанки нет. – В смысле, шкуру с тебя спустила?

– Вставайте, госпожа, – испугаться та и не подумала, прекрасно понимая, что дальше угроз дело не пойдет – демоны знают как, но прислуга всегда чует, с кем имеет дело. И титулы тут, вообще-то, не во вторую очередь и даже не в третью. С нашим поваром, например, она бы сроду спорить не стала. Или с тем же Раском – главой караула, что прямо сейчас менялся под моей дверью, если судить по звукам, долетавшим сквозь закрытую створку. А вот с княжеской дочерью – запросто.

– Уйди, а? – предприняла я последнюю, заведомо провальную попытку, тут же, разумеется, и провалившуюся.

– За водой? Так я мигом. А вы платье-то пока накиньте, я вам потом его затяну… – затараторила она, выскакивая в дверь… – Ой!!!

Последнее донеслось уже из коридора, где девчонка налетела на кого-то из охранников, приставленных отцом под мой порог. Эх, хорошо бы прямиком на самого Раска, которого боялась до смерти. И чтоб им потом вместе икалось! Вот была бы справедливость богов…

Впрочем, проверять, кому именно не повезло, желания не возникло. Неинтересно.

Спустив ноги с высокой постели, я подтянула светильник ближе – так, чтобы видеть, куда ставлю босые пятки и не попасть ими ни на голые камни, ни на колкую солому, прицелилась и соскочила на одну из лежащих рядом с кроватью шкур. Нащупала теплые туфли, обулась и, не снимая с плеч мехового одеяла, волочившегося сзади на манер мантии, пошла к лавке возле дальней стены – платье было разложено именно там.

Два платья, вообще-то. Но одно мне теперь точно не пригодится. Не после вчерашнего.

Мстительно спихнув на пол некогда роскошный наряд из шитой серебром парчи, я его еще и под лавку пнула, прежде чем взять в руки простую робу из синей шерсти и попытаться накинуть на плечи, при этом не снимая с них теплый мех… А потом пнула еще раз. И еще.

Настроение стремительно поползло вверх. Все-таки мысль обрядить в свадебный наряд любимую гончую отца оказалась просто роскошной и вполне стоила предстоящей сейчас взбучки. Ошалелая сука, ворвавшись в набитый гостями зал в ворохе из шуршащего шелка и блестящего шитья потрясла всех – и хозяев, и тех, кого они тогда там принимали. Сначала до полного столбняка, а потом таких проклятий, что я в жизни не слышала, хоть и не могла похвастаться совсем уж невинностью в этом плане. Жаль только саму свадьбу из-за этого, увы, не отменят… Жа-аль…

– Госпожа Идета! – вернулась Энья в самом деле мигом, да еще и пару служанок с собой прихватив: одну нагруженную двумя светильниками по десятку свечей каждый, а вторую сгибавшуюся под тяжестью медного кувшина с водой и такого же медного таза, гулкого как колокол, – я вам сейчас помогу! И… Ох!

Руками она всплеснула, разглядев торчавший из-под лавки подол, расшитый в родовых цветах Ахельны – серебро и льдисто голубой.

Делать вид, будто устыдилась, мне даже в голову не пришло, зато пришло еще раз хорошенько пнуть дорогущую ткань. И та неожиданно сумела отомстить, украв у меня меховую туфельку, застрявшую в жестких складках.

– Черт! – внезапно ставшая босой пятка угодила прямиком на ледяной камень. – Ну вот за что мне это, а?!

Сказать по столь богатому поводу Энья много чего могла – по поджатым в нитку губам оно было отлично видно, но все-таки не рискнула. Ограничилась тем, что закатила глаза и попросила:

– Не богохульствуйте, госпожа. Не надо это сюда призывать.

– Поучи еще, ага, – огрызнулась я, но вдруг разглядела поднимающийся над кувшином парок. – Теплая? Да?!

– Да, я в кухне попросила нагреть, – опять поджала та губы, на этот раз демонстрируя сомнение: что, мол, не уверена она, стою ли я такой заботы. – Заранее попросила.

– А чего ждете тогда? – скинула я ей на руки так и не надетое еще толком платье и тут же отважно, несмотря на холод, потянула вверх подол нижней сорочки. – Ставьте быстро таз и поливайте. Пока не остыла.

Энья опять нарочито подняла глаза к потолку – привычка умывать по утрам что-то кроме лица раздражала ее неимоверно. Но из возражений нашла только одно:

– Вас же князь ждет! Нельзя так!

– Сдается, в этом доме меня лишь тараканы не пытаются к порядку призвать! – сбросила я снятую рубаху прямо ей под ноги, на уже валявшееся там меховое одеяло. – Да и то… Хоть бы кто спросил, сама-то я чего жду? А?!!

Но тут же успокоилась, сменив тон – ни истерика, ни скандал мне сейчас были точно ни к чему. Тем более, что прислуга к моим нынешним горестям отношения не имеет, а силы лучше поберечь для разговора с отцом.

– Ладно, – шагнула я в таз, уже поставленный в центре комнаты, собрала в горсть рассыпавшиеся по спине пряди и обернулась к той из служанок, что принесла воду. – На волосы тогда не надо сейчас, сразу на плечи лей. Ну? Лей же!

И прижмурилась от удовольствия, когда струя теплой воды защекотала кожу между лопаток:

– Мыло подай! – любоваться, как опять морщится глядя на меня Энья, быстро надоело. – И полотно заодно прихвати – обтереться потом.

Та метнулась было к полке, где лежал отдушенный травами светлый кусок, но не добежала – дверь в комнату рывком распахнулась, и на этот раз налетела не она, а на нее: Раск, глава приставленного ко мне вчера караула.

– Ваш отец, княжна… – начал тот прямо с порога, и ошалело заткнулся, пригнувшись под лавиной рухнувшего на него женского визга.

Каюсь, без моего голоса в этом хоре тоже не обошлось. И хотя от неожиданности я немедленно выпустила из рук волосы, укрывшие спину до колен не хуже плаща, сдается, что-то разглядеть он все же успел. По крайней мере, вид у него был именно такой – когда Энья, от души перетянув внезапного гостя поперек спины свернутым в жгут полотном, чуть ли не пинками изгнала его обратно в коридор. Еще и дверь следом захлопнула с таким грохотом, будто с петель сорвать нацелилась. Даже об ужасе своем перед здоровенным, выше нее на голову охранником не вспомнила.