Обрученная с врагом

Регистрация прошла легко. На удивление легко. Не было ни пыточного зала, ни дыбы, ни приторно-мягкого допроса – ничего такого, чем стращали в училище. Сонный районный инквизитор записал в карточку рост и вес Эльзы, снял ксерокопию паспорта и осведомился:

- Головные боли бывают? Спонтанные вспышки агрессии?

- Нет, - едва слышно ответила Эльза. – Нет, ничего такого…

- Ну и хорошо, - инквизитор даже улыбнулся: дескать, не робей, где наша не пропадала. Судя по круглощекому простецкому лицу в конопушках и взлохмаченным светлым волосам, не желавшим смирно лежать в форменной стрижке, он приехал в столицу из какого-нибудь маленького поселка на севере. Должно быть, охотился на медведей или ловил рыбу, и до поры до времени даже не думал о работе в инквизиции…

Эльза и сама не знала, почему вдруг задумалась о прошлом этого человека. Инквизитор тем временем сделал еще какие-то пометки на листке в тощей папке личного дела и, вынув из ящика стола коробочку с печатью, спросил:

- Цель приезда в столицу?

- Учеба, - торопливо откликнулась Эльза и нервно схватилась за сумочку: там лежало направление из училища в институт. – У меня тут…

Инквизитор отмахнулся.

- Ладно, верю, - между верхними зубами у него красовалась щербинка. – Дам тебе сейчас квиток, что ты у нас поставлена на учет, отнесешь в деканат. Давай руку ладонью вверх.

- Левую или правую?

- Какую хочешь.

Эльза покорно протянула левую руку, внутренне подобравшись в ожидании пронзительной боли, которую должна оставить инквизиторская печать, властная и безжалостная сила, которая сковывает ведьму и не позволяет ей творить зло. Но никакой боли не пришло: прикосновение печати к коже оказалось легким и почти незаметным. На несколько мгновений на ладони проступил рисунок – изящное переплетение каких-то букв и тонких линий – и погас. Инквизитор посмотрел на часы и сообщил:

- Твой уровень – Альфа. Самый слабенький.

Эльза с трудом выдавила жалкую улыбку. Слабенький… Значит, не все так страшно и плохо.

Ей вдруг стало очень легко и спокойно. На какое-то мгновение Эльзе показалось, что она сейчас взлетит.

- Я такая же, как все? – осмелилась спросить она. Инквизитор кивнул и захлопнул папку.

- Все нормально, не переживай. Держи квиток, в коридоре – кулер, водички попей. И посиди, отдышись. Может голова закружиться.

Эльза качнула головой и поднялась с неудобного стула. И это все? Сколько времени прошло, минут десять?

Девчонка, которая заходила в кабинет после нее, была бледной до синевы и сжимала простенькую сумочку так, что тонкие пальцы казались окаменевшими. Эльза хотела как-то подбодрить ее, но почему-то не стала.

Вода в кулере оказалась ледяной до ломоты в зубах. Опустившись на желтый пластиковый стул возле стены, Эльза медленно сделала несколько глотков. Вот и все, она законопослушная гражданка, она ничем не отличается от остальных жителей королевства…

Из кабинета донесся крик – резкий, пронзительный, словно ведьму там кромсали на части тупыми ножами.

- Не… не сме… Нет!

Крик оборвался, а Эльза вздрогнула всем телом: от страха она сжала пластиковый стаканчик так, что вода вылилась на джинсы. Одна из бесчисленных дверей в коридоре открылась, выпуская немолодого мужчину в форме – он нырнул в кабинет и вскоре практически выволок девушку, зашедшую после Эльзы. Лицо ведьмы было залито кровью, левая рука неестественно выгнута, и зеленые нити печати полыхали зловещим огнем. Лохматый инквизитор вышел следом и как-то виновато промолвил:

- Кто б мог подумать…

- Не берите в голову, Лютер, - мужчина в форме сгрузил девушку на стул так небрежно, словно она была тюком с тряпьем, и, пощелкав пальцами, мягко ткнул раскрытой ладонью в белый лоб ведьмы. Та содрогнулась всем телом, и полыхание печати принялось медленно угасать.

- Наверно, уровень Каппа, да, господин Хенкель? – робко предположил Лютер.

- Берите выше, - уважительно произнес Хенкель. – Окулус.

Лютер только руками развел. Сейчас он был похож на рыбака, который выудил сома в луже. Эльза так и не могла понять, почему смотрит на него и видит тихие озерные воды, старую лодочку с облупившейся зеленой краской на боках, поплавок на волнах…

Когда Хенкель скрылся в своем кабинете, Лютер сунул руки в карманы и задумчиво сказал:

- Тати, тебе с таким уровнем просто так работу не дадут. Извини. Обязательно под надзором.

Девушка посмотрела на него с такой лютой ненавистью, что Эльза похолодела.

- Изверг, - прошептала она. – Истязатель проклятый. Куда мне теперь деваться?

Лютер виновато отвел взгляд.

Тати шмыгала окровавленным носом, и Эльза, глядя на нее, понимала, что ей несказанно повезло иметь всего-навсего Альфу, с которой открыты все пути. Она хотела пожалеть несчастную ведьму, сказать ей хоть слово, но прекрасно понимала, что не будет этого делать.

В этом мире каждый за себя.

Тем более, если ты ведьма.

*** 

Квартирка, которую сняла Эльза, выходила на проспект Покорителей – когда наступил вечер, Эльза поняла, какого дала маху, согласившись на предложение агента по недвижимости. По проспекту на полной скорости гоняли на мотоциклах, из окон и дверей бесчисленных кафе и ресторанчиков летела музыка и разговоры, и тяжелые темные шторы почти не спасали от сияния рекламных щитов. С другой стороны, институт в двух кварталах от дома, магазины и клиники под боком, так что нет худа без добра. Эльза поплотнее задернула шторы, принесла с кухни синюю пиалу с чаем и пакетик с конфетами и, устроившись на диване, включила телевизор.

Старенький, похожий на огромный ящик, он показывал всего один канал – второй. Пока налаживалась картинка, Эльза вслушивалась в голоса из динамиков: должно быть, шло какое-то ток-шоу. Ну и ладно, можно отдохнуть, не забивая голову серьезным и умным. Для серьезного и умного у нее будет учебный год.

- …лишены гражданских прав, и я уверен, что их давать не следует.

Помехи рассеялись. Лицо человека на экране – молодое, холеное, с красивыми чертами античной статуи и пронизывающим жестким взглядом профессионального убийцы – принадлежало инквизитору: Эльзе не надо было смотреть на титры, чтобы понять, кто перед ней.

В студии поднялся шум. Молоденький ведущий, успевший прославиться исключительно либеральными взглядами и скандальными темами передач, вскинул руку, призывая к тишине.

- Но мы прекрасно понимаем, господин Хольцбрунн, что времена меняются, - промолвил он. – Раньше верили, что кусок мяса в пятницу приводит в ад. 

Хольцбрунн посмотрел на него так, что ведущий стушевался, но тотчас же независимо подбоченился. На экране появилась алая полоска с белыми буквам: Мартин Хольцбрунн, старший советник инквизиции.

- Религиозные догматы тут не при чем, - отчетливо проговорил он. Голоса в студии сразу же стихли: Хольцбрунн подавлял. От его высокой худощавой фигуры катилась тяжелая мрачная волна, заставлявшая покорно опускать голову и становиться на колени, умоляя о пощаде. – Посмотрите на экран.

Освежающий зеленый чай с жасмином утратил вкус. Эльза почувствовала неприятный тянущий холод в животе. На огромной панели в студии появилась официальная фотография. Фас, профиль, табличка с номером. Совсем юная кареглазая девушка с золотистой косой. Левая часть лица – сплошной кровоподтек.

- Кристина Браун, - почти доброжелательно произнес инквизитор. – Шестнадцать лет. Нарисовала у однокурсника паутинку на подкладке пиджака, и парень умер через двое суток, отказали почки. Оказывала сопротивление при аресте, тяжело ранен один из наших сотрудников. Паренек не захотел с ней встречаться. Только и всего.