Академия невест, Отбор для янтарного дракона

Петух прокричал в первый раз. Я вышла из сарая, смотря на краснеющую полосу неба. Приближается рассвет. Для многих рабочий день начнется через пару часов, я же давно на ногах.

Поднявшись по скрипучей лестнице на крыльцо, я медленно открыла дверь, дабы не разбудить спящего батюшку и сестер. В доме стоял храп всех мастей. В дальней комнате спал Ноа, девочки отдыхали на утепленном чердаке, вредный кот Фукыш лежал на столе и тоже, зараза, спал.

Эх… Я бы с радостью присоединилась к столь увлекательному занятию, но получать палкой по спине за разгильдяйство, в котором Ноа так и норовит обвинить меня, не хочется.

Я плеснула молока в деревянную кружку из кувшина, стоящего на грубо сколоченном столе. Отпила и тут же поморщилась. Скисло. Снова скисло! Оно и неудивительно, ведь его оставили на столе летом.

Неужели так трудно убрать? Хотя… О чем этом я? Это мне нужно следить за домом. «Я бы тебя вышвырнул отсюда, да вот Агата на Небесах грустить будет», — говорил Ноа. Агата — его жена. Она нашла меня в лесу ещё младенцем и принесла в дом. И с тех пор я живу здесь.

Вернее будет сказать — существую. Однако, я все равно благодарна судьбе за свою жизнь. Если бы Агата не забрала меня из леса, страшно представить, что бы стало со мной.

Взяв веник, валяющийся в чулане, я вышла на улицу и начала мести дорожку к калитке. Несмотря на усталость, настроение у меня было прекрасное. Я бы назвала его предвкушающим. Пока не знаю, что, но сегодня точно должно произойти что-то хорошее и важное!

Напевая под нос, я сдвигала пыль и сухие листья в сторону. Даже пританцовывала, как вдруг услышала топот. Кто-то ехал на лошадях.

И действительно, вскоре из леса, подле которого стоял наш домик, показалась карета, запряженная в четверку лошадей. Я замерла, разглядывая нежданных гостей.

В нашу господом забытую деревушку редко кто приезжает, а тут и карета роскошная, и кони непростые — вон какие огромные, стройные, красивые.

Карета встала на подъездную дорожку к дому и понеслась прямо ко мне. Тяжелая дверь, затейливо расписанная, открылась.

— Доброе утро! — приветствовал меня пожилой господин в ливрее.

— Доброе утро, — отозвалась я, вцепившись в черенок метелки. Отчего-то мне стало стыдно. Мужчина оглядел моё грязное дырявое платье, в котором я работала, добавив мне неловкости.

— Деревня Жидки?

— Да, милорд. — Кивнула и поклонилась. Это насмешило мужчину.

— Милорд! Ха-ха! Милорд! Что за прелестное дитя! Ха-ха! — после этого он закрыл дверь и крикнул кучеру, — трогай!

Щуплый паренек начал нагонять лошадей, унося достопочтенного гостя прочь от нашей покосившейся хижины. В этот момент за спиной раздался грохот. Входная дверь бабахнула об стену дома. На крыльце стоял Ноа, потягиваясь и зевая.

— Кто такие? — грубо спросил он.

— С пробуждением, батюшка, — пролепетала я, склонив голову.

— Я спросил, кто такие?

— Не знаю, батюшка. Не представились. Только и спросили, в Жидки ли они приехали.

— А ты что?

— Ответила. В Жидки. Он и уехал.

Мужчина посмотрел вслед удаляющегося экипажа и скривился.

— Завтрак где?

— Ещё не готов. Дров нет. Наколете, батюшка?

— Сама коли. Если каждый раз меня грузить будешь, то тебе-то что останется?

Ноа спустился к уличному крану, вода в который поступала из бочки, подвешенной сверху, умыл лицо и прополоскал зубы. На этом его гигиена заканчивалась. Он даже не притронулся к бруску дешевого мыла.

Я пошла к дому, дабы вернуть веник на место и взять топор. Колоть дрова с моими слабыми руками настоящая пытка. Но раз Ноа отказался, то придется.

— Чтоб когда вернулся, завтрак был. — Припечатал мужчина, уходя к калитке.

— А вы куда, батюшка?

— Разведать о гостях. Надо ж узнать, что за фрукт приехал. — С этими словами он поднял старый запор и вышел на улицу.

Тяжело вздохнув, я вошла в дом. Оставила веник и захватила топор, предвкушая ноющую боль в руках, которая точно ждет меня вечером.

***

Все моё хорошее настроение улетучилось, стоило Ноа проснуться. Пока я колола дрова, небольшое бревнышко отлетело мне прямо в лоб. Теперь я могу похвастаться не только темными кругами под глазами, но и кровоточащей болячкой.

Неся ведро с водой на кухню, я остановилась, услышав шум в сенях. Ноа вернулся! Черт, а я даже не начинала готовить. «Будет пороть», — заключила я.

— А ну, прочь, замарашка! — гаркнул мужчина, пролетая по узкому коридорчику. Он толкнул меня к стене. Ведро выпало из рук, окатив меня холодной водой.

Вот ведь паршивец! Когда-нибудь моя ненависть к нему выплеснется наружу, и я все-все выскажу. Правда, пожалею после…

Ноа побежал дальше, к лестнице на чердак. Он рывками взобрался по ней, просунув голову в маленькое отверстие-вход.

— Встали, девки! Живо! Косы заплели, брови углем подвели! Встаём! ВСТАЁМ, кому говорю?! — распалялся он на весь дом.

Я все стояла у стены, прижимая к себе уже пустое ведро. Батюшка часто выпивает и орет, но сейчас он трезвый и такой… Взволнованный. Обычно ему плевать на всех и вся.

— Что такое, папенька? Ещё не время вставать! — протянула Ашлия.

— Отчего так рано? — вторила Халай.

— Замуж за прЫнца хочете?! Пошевеливайтесь, пока бабы не сбежались!

— Да объясни же, папенька!

Ноа, рыча от раздражения, коротко донес:

— В Жидки императорский посол приехал. Собирает девок до двадцати пяти по всей империи, чтобы на отбор для принца свезти. Поторапливайтесь! Долго посол тут торчать не будет! Он уже сидит, плюется на нашу деревню. Брюзга толстопузый!

Так вот оно что. Значит, отбор… Занимательно! Но сейчас не об этом. У меня появилась работа.

— Раз… — начала тихо считать я. — Два… Три…

— Корделия!!! — заверещали в унисон сестрички.

Какие же они предсказуемые.

— Иду-иду… — проговорила я без энтузиазма, направляясь на чердак.

Девушки скакала по комнате. Слова отца не давали им покоя. Они просили меня поторопиться, дабы успеть встретиться с послом. Причесав Ашлию, я приступила к шевелюре Халай.

— А мне заплети две косы! — говорила та, пока я елозила расческой по жиденьким волосам.

— Может, лучше «корзиночку»? — предложила я осторожно, представляя, как ужасно будут смотреть две куцые косички-ниточки.

— Две! Косы!

Да без проблем! Хоть сорок! Хотела предложить, кстати, но после пожалела себя. Как-никак, плести буду я.

Сестры выпотрошили содержимое сундука, в котором хранились их платья, выбрали самые лучшие (на их взгляд), переоделись и поскакали в дом управляющего, в котором остановился гость. Ноа помчался следом, дабы растолкать всех желающих заполучить сердечко принца и пропустить вперед своих родных дочурок.

«Родных…», — с грустью подумала я. Ради них он готов сворачивать горы и шеи. Для меня он даже кровать сколотить нормальную не смог.

Отогнав грустные мысли, я принялась наводить порядок. Собрала разбросанные по полу наряды обратно в сундук, заправила кровати сестер, а после спустилась на кухню, намереваясь готовить кашу.

«А молока ведь у меня нет!», — запоздало вспомнила я. Ноа по утрам ест только кашу из крупы, сваренную на молоке.

Пыхтя от раздражения, я набрала новое ведро воды, водрузила его на перекладину над огнем и побежала к бабушке Лийли. Она продает нам молоко по бросовой цене.

Коровы есть почти у всех в деревне, а потому мало кто нуждается в молоке. У нас тоже были, но они в один момент подцепили какую-то заразу и полегли. Несложно догадаться, кого обвинили в их смерти.

Знатно же мне тогда досталось! С кровати встать день не могла — так сильно болела спина от ударов розгами. А ведь я говорила Ноа, что коровы ничего не едят и сильно похудели…

— Так нечестно! — возмущалась какая-то девица, топая ногой. — Почему только магички? Всё этим магичкам! А простым девушкам что делать? Я, может быть, прирожденная королева!

Я смерила взглядом «королеву», которая ежедневно пропадает на сеновале с разными мужчинами, и усмехнулась.