И целый мир либрисов!

По дороге, мощенной огромными каменными плитами, летела карета, запряженная черными тагами. Животные похожи на огромных ящериц, имели довольно устрашающий вид и были не только ездовыми, но могли в случае нападения на хозяина, встать на его защиту. В мужчине, который управлял своенравными животными, с легкостью можно было угадать сехха, так как глаза жителей Сумеречного Саххаро невозможно было спутать с другими расами.
 Он сразу увидел впереди драку и успел затормозить недовольно, разглядывая, что там произошло. Сердце его странно дрогнуло, потому что впереди сражалась горгона. Белые саккараш Лоутаров сразу показывали принадлежность старшему роду, но подъехав ближе, мужчина понял, что ошибся, и девушка всего лишь принадлежит этому роду, но не является региерой. Волосы отливали золотистыми искорками. Одетая в кожаную броню со вставками амризита горгона яростно отбивалась от подозрительного вида воинов, которым доставалось, и от саккараш девушки и от её блестящих заклинаниями клинков. Сехх подметил сразу несколько ошибок девчонки в движениях и лениво спросил:
 – Помощь нужна гиера?
 Девушка вздрогнула, видимо, только увидела остановившуюся карету и сехха сидящего на козлах.  Её промашкой сразу воспользовались бандиты, переходя в атаку. Девушка ругнулась, как не пристало невинной деве и сехх еще больше утвердился, что перед ним наемница. Горгоны редко когда выезжали с Гондальфы и лишь наемницы свободно гуляли по Алорну. Сехх слез с облучка и вклинился в битву, все-таки он так воспитан, помогать слабым. Когда все бандиты были повержены, а несколько подвывая убегали прочь, он вытер клинок об лежавшее на земле тело и лязгнул, кидая меч в ножны.
 – Я не просила помощи, – чуть, задыхаясь от сильного напряжения подозрительно смотрела на него горгона.
 –Как мужчина я должен был помочь женщине.
 Девчонка фыркнула, саккараш угрожающе зашелестели клинками.
 – Куда направляетесь? – спросил сехх, – могу довезти до города.
 Девушка посмотрела на убитых тагов, что были запряжены в её безликую телегу и недовольно нахмурилась.
 – Хорошо бы, – потом она пошла к телеге, достала несколько сумок, – нужно зайти в управление местной стражи и рассказать о нападении.
 – Непременно, – кивнул сехх.
 – Риана, – протянула руку для пожатия горгона, новомодное приветствие, которое разошлось по всему Алорну.
 – Рине, – чуть замешкавшись сказал он.
 — Это надо же, – возмутилась горгона, – прямо перед городом напали, видят, бедная повозка, чего спрашивается, приспичило.
 – Может быть, ваша броня, – хмыкнул сехх.
 – Ой давай без этого выканья, не старые мы с тобой, чтобы расшаркиваться, да и не императоры какие, – хлопнула по спине сехха горгонка, – а чего с броней не так, — оглядела она свою одежду.
 Сех не привыкший к такому панибратству, чуть поперхнулся потом, видимо, пришел в себя и кивнул на каменные вставки.
 – Как мне кажется, облегченный амризит очень дорог, горгоны редко когда его продают.
 – Вот черт, – ругнулась горгонка, и сехх улыбнулся знакомому ругательству, – у нас все стражницы так ходят, я думала самая дешевая бронька.
 Девушка недовольно пробурчала, что–то на горгонском и запрыгнула на облучок. Рине хотел сказать, что внутри кареты ей будет комфортней, но уж решил отыгрывать слугу, так продолжай. Тоже запрыгнул на облучок и взялся за вожжи.
 – Крутые у тебя таги, – вздохнула девчонка, – а ты случайно в столицу не поедешь, вот срочно надо.
 – И куда так спешишь?
 – В академию, – с гордостью сказала девушка.
 – Насколько я знаю у вас своя академия хорошая, а самая лучшая на Острове Богов есть.
 – Мне не надо самую лучшую, – хмыкнула девушка, мне туда, где наших точно нет, – потом она вздохнула, – хочу свободы.
 – Понятно, – глубокомысленно протянул сехх, думая про себя, не сбежала ли эта пигалица из дома, но она сразу его предупредила:
 – Я уже взрослая, пятьдесят шесть лет, так что не бойся, тебе ничего не будет.
 Сехх весело улыбнулся и принялся понукать черных тагов. Своевольные животные ругались в его голове, грозя всевозможными карами, и обижались, что расскажут все хозяину. До города попутчики сидели молча. Девушка все еще переживала потерю своих тагов и повозки, сехх исподтишка разглядывал воинствующую горгонку.
 Она была красива. Смугловатая кожа, большие черные словно омуты глаза, с густыми, длинными ресницами, нос немного хищный, что придавал воинственный вид. И пухлые, ярко-красные губы, которые девушка все время прикусывала, от переживаний. Если бы не золотистый оттенок волос, можно было бы сказать, что она Лоутар. Чем–то она походила и на верховную региеру Отагу Лоутар Зуллор и на Диамона Хареза, который бы сейчас её мужем. От воспоминаний об Отаге, сехх помрачнел. После стольких лет, он все еще не может забыть зеленые глаза Дитя Алорна. Мужчина чуть покачал головой, пора уже вытравить её из своего сердца.
 Горгонка повернулась к сехху и задумчиво смотрела в его зрачки. Да, глаза сеххов могут зачаровать своими смерчами. Отчего сехх весело раз улыбался.
 – Я еду в столицу, – сказал он девушке, – перегоняю карету для хозяина, он покосился на тагов, которые недоуменно фыркали. – Могу довезти.
 – Правда?!– девушка хлопнула в ладоши, — это просто замечательно, и не надо караван искать.
 Потом она ненадолго задумалась:
 – Ты если что задумаешь, сразу говорю, я влюблю не играю, – подозрительно посмотрела на мужчину.
 Сехх рассмеялся в голос:
 – Да нужна ты мне, у меня любимая есть.
 Девушка фыркнула:
 – Как будто вас это когда-то останавливало.
 – Смотрю ты умудренная жизнь и много повидавшая, – подколол он девушку, она словно выпавший их гнезда птенчик, нахохлилась и чуть отодвинулась от него.
 – Не обязательно все самой видеть, – буркнула она, – я много читаю и слушаю.
 – Клянусь, – дурашливо сказал сехх, – я не буду к тебе приставать, ты мне, как женщина не нравишься.
 Девушка после его тирады замерла и чуть сузила глаза, хотела, что–то сказать, но потом захлопнула рот и надулась.
 Вот что женщины за существа, – усмехнулся про себя сехх, – скажешь «хочу тебя» обидится, скажешь ты мне не нравишься, тоже обидится.
 До города доехали в тишине. Спросив у местных, где находиться управление стражи поехали туда, провожаемые любопытными взглядами горожан. Не каждый день дипломатические кареты с черными тагами здесь появляются. Да и парочка, сидящая тоже вызывала много удивления, сехх и горгона.
 Городок был маленький, но чистенький и уютный. В таких обычно все друг друга знали и были друг другу через кого–то родственниками.
 Глава стражи усатый, толстый дядька долго допытывался, как напали на горгонку, сколько их было.  Сехх подозревал, если бы не он, девушку не сразу бы выпустили из управления, уж слишком наседал стражник.
 Но наконец–то все проблемы улажены. Убийства, даже разбойников, строго расследовались в империи. Как–то быстро наступил вечер, и попутчики решили переночевать в местной гостинице и уже с утра отправиться в путь. В следующем городе был грузовой портал, из которого они перейдут в столицу империи. Горгона была мрачной и не разговорчивой, а сехх просто устал, поэтому в полном молчании, они поднялись на второй этаж в свои номера.
 Сехх долго ворочался, не мог заснуть. Снизу слышался неясный гул голосов, постояльцы ужинали. Разбуженные от встречи с горгоной воспоминания, не давали заснуть и тогда мужчина решил сходить выпить немного алкоголя. Чтобы напиться, ему нужен гномий самогон, а вот чтобы потянуло в сон и эльфийского вина хватит. Когда Рине почти сошел с лестницы послышалось пение. Сехх замер, словно наткнулся на стену, его глаза вспыхнули яркими всполохами магии. Этот голос… словно весточка из прошлого, голос Отаги. Сехх рванул в зал и застыл немой статуей. На небольшой сцене стояла новая знакомая и самозабвенно пела. Нет, голос был похож на голос его ожившей мечты, но имел немного другую тональность и тембр чуть выше, звонче. Горгонка пела о любви, которую ждет, а она все не приходит. Сехх плохо знал эльфийский, но понимал, что девушка поет так, словно это её родной язык.
  Все, кто сидел в зале, в восхищении смотрели на стройную фигурку и рассыпавшиеся за спиной, парящие саккараш. Вот она заметила сехха, и глаза сверкнули задором, послала ему приветствие огромной кружкой, которую он только заметил и только сейчас мужчина понял, что она безобразно пьяна. Чертыхнувшись, сехх потопал к сцене, ругаясь про себя за то, что не может просто пройти мимо. Словно принял на себя ответственность за девчонку, когда помог отбиться от бандитов. Горгонка допела куплет песни и шумно хлебнула из кружки:
 – Сехх, – чуть заплетающимся языком сказала она, – как я пою, красиво? –  и не дождавшись ответа, сразу продолжила, – я пою лучше всех на Гондальфе.
 Рине громко фыркнул и забрал кружку у девушки, понюхал, чем она набирается и тихо ругнулся. Гномий самогон.
 – Эй, это моё, – громко крикнула горгонка, а рядом громко скрипя ножками стульев, вставали какие–то наемники, с мрачными лицами. Сехх сразу понял, что это по его душу, и подхватил еле стоящую девчонку на плечо, перекинув ее как мешок, бодро потопал к выходу. Наемники не отставали:
 – Оставь певицу, – крикнул один из них, – она с тобой не хочет идти.
 Сехх не обращал на них внимание. По залу прошелся гул недовольных голосов. А мелкая горгонка, еще и завопила, чтобы он её отпустил, душа её желает петь. Дорогу преградили еще слушатели, отчего сехху пришлось маневрировать между пьяными посетителями.
 Один из них попытался достать сехха кулаком, но промахнулся, ударил рядом стоящего наемника. Друзья отправившегося в нокаут бедолаги, сразу стали мстить обидчику, завязалась потасовка. Наемники, которые преследовали сехха, завязли в драке, оставив преследование. На секунду сехх остановился, чтобы осмотреть начинающееся побоище, и покачал головой:
 – Неужели все горгоны, эпицентр бедствий, или просто мне везет на таких, – пробурчал он себе под нос.