Мои уродства меня украшают

Игнат

Она ведет себя странно. Чувствую, как бешено колотит ее сердце, от ее тела исходит тепло, такое новое для меня чувство. Но самое странное то, что мой огонь не отзывается на ее касания. Я прижимаю ее к себе, но проклятье не действует. Почему? Это странно, с ней всегда очень странно.

Невольно опускаю голову и прижимаюсь лбом к ее макушке. Она не двигается, но меня не покидает чувство, что она сбежит, стоит только разжать руки на ее талии. Даже дышит не ровно, хочет убежать от меня? Но куда же она денется с моих владений? Это мой дом, моё кладбище, здесь я почти не победим, даже её сила меня не пугает.

Может это страх? Может она чувствует страх от того, что загнана в ловушку? От этой мысли я улыбаюсь, злорадство греет душу, в отличие от ее покорности.

— Как скажешь, – голос настолько бесцветный, что я невольно встрепенулся, чувствуя подставу.

Ее когтистые руки накрыли мои сверху, от чувства как по коже проходят острые коготки становится не по себе. Да и фраза странная, особенно от моей великанши.

— С чего такая покорность? – спрашиваю, отпуская ее, но она не двигается с места опираясь на меня спиной.

Странно это, от этого ее действия становится еще больше не по себе. Мне уже начинает казаться, что хитрая великанша что-то задумала. Мало ли что в ее больной головушке происходит, как-то у нее получилось же меня в кровать затащить – значит и планы ее действуют. Хотя тут скорее моя оплошность будет, чем ее заслуга. До сих пор не пойму, чего меня так переклинило, и сейчас не понимаю, что я вообще делаю? Резко отступаю в сторону, и она теряет равновесие, но не падает, только оступается глядя на меня очень странно. Мне кажется, она растеряна. От того, что я отошел? Ну и хорошо.

— Пошли, – говорю, отворачиваясь от нее и помогая себе магией пальцем с грохотом закрываю входную дверь, чтобы не убежала.

— М-маг… — слышу ее недовольное бурчание за спиной и слегка успокаиваюсь.

Мы идем по коридору прямиком в мою спальню, я понимаю это только когда почти останавливаюсь у дверей. Так, кажется задатки ума у меня улетучились, а то раньше я как-то мог обходиться без телесных развлечений. Совсем мне голову заморочила, эта чертова великанша. Чувствую злость на себя, от одной мысли о том какая она в постели в штанах становится тесно. Ну что это такое?!

Великанша как будто чувствует мою мгновенную слабость обнимает со спины. Чувствую, как руки проходят по рубашке, а потом спускаются к штанам.

— Что-то мне подсказывает, что это не подвал и не камера, некромант, – шепчет мне в спину, отчего по коже выступают мурашки.

— Просто решил сначала устроить тебе экскурсию, – отмазка так себе, ну что есть. От ехидной ответной реплики меня спас крик Жизель, хоть какой-то от нее толк.

— Помогите! – крик доносился из кухни, за ним не замедлил последовать ужасный шум разбитой посуды.

— Что там опять происходит? – бросился в кухню, где застал чарующую картину: Жизель, вооружённая скалкой, стояла на столе посреди кухни и угрожающе махала своим оружием. Пьер ползает по полу и энергично обследует пол. Сначала я не понял, что он делает, соображать трудно, когда на тебя кричит женщина, махающая перед твоим носом скалкой.

— Да что тут происходит? – повысил голос, не выдержав этих криков.

— Он, он меня съесть пытался! – обливаясь слезами и обнимая скалку наконец выдала Жизель. Так, мучить меня своими ужасными блюдами ему было мало? Вот вечно с этими свободными проблема, оживить то оживил, а что теперь с ним делать не знаю.

Повар оторвал свою тушу от пола и посмотрел на меня одним единственным глазом. Второй судя по всему, бывшая куртизанка уже выбила. Главное повар как смотрит жалобно, своей пустой глазницей особенно. Жизель увидев это безобразие завизжала и лишилась чувств, но как-то наигранно, даже скалку из рук не выпустив, рухнула на стол.

Пьер было обрадовался, что его обидчица упала без чувств, даже облизнулся, смотря на ее черепушку – ну совсем распоясался! Ой, давно я его на место не ставил! Надо бы ему вспомнить, кто тут кого оживил, да к тому же он мне сейчас точно не нужен. Повар мой и при жизни тяжелым человеком был. Не в смысле веса, хотя это тоже, а  в смысле характера. С ним никакая прислуга не уживалась, а выгнать я его не мог, он еще с детства моего работал на нашу семью, готовил великолепно раньше, да и мама, как всегда, мозг бы клепала по этому поводу.

— ВСТАЛ!!! – мой голос, подкрепленный магией, заставил его подняться как простую марионетку.

— Серьёзно, ты хоть слышал о том, что некроманты вне закона? Вас же уже несколько веков уничтожают уже, а ты тут запалился как дурак, – нет, ну ей надо все время вставлять свои язвительные замечания?!

— У меня все под контролем, – рычу, невольно следя взглядом как она обходит повара и достает с полки большую вазу с конфетами. Она еще не наелась? Да куда в нее столько лезет-то? Да, не спорю, она не худышка, но не настолько, чтобы не задаться этим вопросом.

— Серьёзно? И куда же тогда уползает твоя знакомая «нимфа»? Не в тайную полицию ли донос писать? – она скептически подняла бровь, но это ее движение вызвало у меня смешок. Брови у нее сросшиеся, от того складывается впечатление что у нее она одна. К тому же, жаловаться на меня в моё же ведомство? Что за бред? Забыл, великанша не знает кто я такой.

Поворачиваюсь и вижу Жизель уже у дверного проема.

— Синди! – я конечно мог бы и не озвучивать команду, просто привычка осталась.

Красивая девушка была раньше, пока еще была жива. Теперь это всего лишь кукла, как и остальные. Правда за исключением Пьера, того я поднимал, когда был не трезв, так что забыл стереть всю память и подчинить разум.

Горничная появилась как из ниоткуда и, схватив Жизель за ворот пальто, подняла её в воздух. Женщина завизжала, Пьер тоже попытался улизнуть, а великанша как ни в чём не бывало захрустела конфетами. Интересно, она всегда приносит хаос туда где появляется? В моем столичном доме всегда было так тихо и спокойно. Книги, пыль, баночки с зельями и колбы с интересными образцами – все что мне хотелось видеть после тяжелого рабочего дня. Но стоило здесь появиться весьма самовлюбленной великанше и все пошло коту под хвост.

— Стоять! – все окрасилось в зеленый цвет, опять я вспылил! Синди отпустила бывшую куртизанку, и та громко заплакала, моля о пощаде. Пьер повторил за ней, еще говоря о том, что не хочет обратно в могилу и какой я хороший хозяин.

— Как пить дать врет, – прокомментировала великанша его реплику. Этот фарс начал не просто раздражать, а уже подбешивать.

— Заткнись! – рыкнул на нее, комментарии от нее сидят уже в печенках.

— Жизель, помнишь ты давала мне клятву в начале нашего знакомства. Тебе стоить дважды подумать прежде чем сказать хоть слово, – клятва на крови не та вещь, которую можно забыть даже спустя многие годы.

— Как я могла… — прошептала женщина, отступив к дверному проему.

— Синди, отведи ее в комнату, – горничная схватила ее под руку и потащила вон из кухни.

— Хозяин, пощадите! – промямлил Пьер с колен. С ним надо было что-то решать, лично мне хотелось бы закопать его обратно в могилку, или хотя бы отослать куда подальше. Как вариант можно отослать его в замок, к матушке, но он видел великаншу, еще разболтает о ней.

— Будешь теперь садовником, и чтобы на кухне я тебя больше не видел. А теперь пошел вон! – сомневаюсь, что из этого получится хоть что-то путное, но главное отвлек его от новой кухарки.

Мы остались с великаншей одни, она сидит на кухонной тумбе, конфеты больше не ест. На ее лице какое-то странное выражение, не могу понять какое.

— Так все твои слуги мертвецы?

— С мертвецами легче работать, может и тебя сначала умертвить? – Улыбаюсь кровожадно, но мой специфический юмор не цепляет ее. Великанша слазит с тумбы и подходит к двери.

— Ты что-то говорил об экскурсии. Может пропустим ее и сразу перейдем к камере в подвале? Я как-то устала от твоего общества, – голос холодный, расчетливый, смотрит на меня как на падаль. Ну великанша, ну гадина!