Королевский тюльпан-2

Лирэн

Спать я лег лишь под утро, выпив не один, как собирался, а три бокала орешки — наикрепчайшего зелья, выгнанного из орехов и дробленых косточек. Орешку считают кабацким напитком низшей пробы, но, если ее сделали правильно, голова потом не болит.

Ночной разговор оказался очень неприятным. Сначала собеседник выразил обидчивое сожаление, что пришлось долго ждать. Ни с кем из капитанов он общаться не стал:

— И не только из уважения к вашей иерархии. Мне нужно, чтобы решение было принято как можно скорее, а принять его может лишь глава вашего Братства.

Лицо визитера закрывала большая маска с вырезами для глаз. При короле в таких трудились палачи, но нынче всенародные казни проводятся редко, а исполнители масок не надевают. Судя по запаху, этот палач жевал густой цветочный конфитюр: освежает рот, дает немного дыхания, а главное — меняет голос.

— Какого же решения ждет от нас уважаемый Совет?

Вместо ответа «палач» показал мне две бумажки. Самое главное я увидел сразу — цифры 1500.

— Если вы согласитесь, я ставлю недостающую подпись, вы в любое время суток обращаетесь в казначейство и получаете указанные суммы. Одну — для исполнителей, другую — вам лично. Оставить себе, поделить — это решать вам.

— Хорошие деньги, — сказал я, глядя на невидимое лицо. — Что за них следует сделать?

— До заката вы должны предоставить представителю Совета сотню проворных молодцов, разбитых на хорошо управляемые десятки. Они должны заранее надышаться, действовать придется на пустоши. К каждой десятке будет прикреплен наш куратор.

— Надеюсь, им не придется собирать почки? — усмехнулся я.

— Нет. Заняться сборщиками. Если прикажут их арестовать — арестовать. Если убить — убить. Любого пола и любого возраста.

— Так сколько же человек придется убить? — спросил я с беззаботной улыбкой.

— Столько, сколько будет сказано на месте: пять, десять, двадцать. Сотню не понадобится точно. Однако приказ куратора должен исполняться мгновенно, как лично ваш.

Я зажмурился, вдохнул и выдохнул, мысленно прослушал детскую песенку и вспомнил какую-то молитовку. Потом ответил:

— Дело даже не в суеверии, мы все знаем, что убить лепесточника — к беде. Дело в старом обычае Братства, он называется «попрокурорить». Слышали?

Собеседник ответил, что нет. Я продолжил:

— Нельзя же нанять для убийства как для прополки огорода. Необходимо объяснить — чем так зловреден этот зловредный человечек? Не отдает долги из принципа? Поджигает дома вдов и сирот? Погряз в противоестественном? Убил отца и мать? Пусть половина сказанного — ложь, все равно обычай есть обычай. Так что же такого плохого сделали лепесточники?

На этот раз паузу взял собеседник. А я приглядывался и думал: поделиться ли мне с ним сделанным открытием?

— Лепесточники нарушили один из основных запретов Города, — наконец сказал он, — и подлежат наказанию. По решению Совета оно будет осуществлено руками вашего Братства. Думаю, для вас этого должно быть достаточно.

— Уважаемый блюститель Добродетели, — улыбнулся я, — если вы снимете маску, я окончательно поверю, что Совет принял именно это решение.

Люди, которые неумело скрывают лицо, почему-то очень обижаются, когда их разоблачают. Я разглядел злобную гримасу даже под маской. Мой собеседник ее так и не снял. Но проглотил остатки конфитюра и говорил уже узнаваемым голосом.

— Не менее уважаемый глава, или маршал, так называемого Ночного Братства! Если вам необходимо, чтобы я, как вы выражаетесь, «попрокурорил», я назову вам еще одну вину лепесточников. Они совершили ошибку, которую в первую очередь делают вельможи: решили, что Город не может обойтись без их услуг и им сойдет с рук все. Не пройдет и суток, как они очень серьезно в этом разочаруются. Правда, исправиться смогут не все. Сказанное относится и к вашему Братству. Мы терпим его как застарелую болячку, избавиться от которой слишком хлопотно. Но иногда хирургу приходится ампутировать руку или ногу, а не удалять зловредный прыщ!

Видимо, брат блюститель забыл, что находится не на заседании Совета или на трибуне переполненной площади. Он кричал, и, несмотря на маску, было видно, как брызгает слюной.

Я откинулся в кресле, как пассажир на почтовой станции, когда до дилижанса два часа, и сделал вид, будто задремал. Или даже не сделал вид.

— Думаю, я сказал достаточно, — продолжил гость. — Сейчас для нас важнее всего быстрота. Я пришел к вам, чтобы принятие решения не затягивалось из-за посредников. Каков ваш ответ?

— Подождем, — ответил я, натурально зевнув. — Мне необходимо собрать совет капитанов, и тогда мы решим.

Добродетельник чуть не прикусил маску изнутри. Может, и нарочно, чтобы не сорваться. Встал, ушел без прощания. А я отправился к себе в спальню. Достал бутыль, выпил два бокала, потом третий и лег. Еще подумал, что надо бы и вправду созвать на вечер совет капитанов. Ладно, проснусь и прикажу.

***

Меня разбудил Терсан. Его голос был немного взволнован.

— Брат мар, меня послали к вам с просьбой прийти на совет капитанов.

Несколько секунд я тер невыспавшуюся голову. Значит, я все же успел отдать приказ. Но кому? Нет, нельзя сходить с ума. Пока что в своей жизни я не совершил ни одного дела, которое не запомнил.

— Капитаны собрались сами, — уточнил лейтенант. — У них к вам очень важные вопросы.

— Все капитаны? — спросил я.

— Не все, но больше половины. Они очень просили прийти к ним поскорее.

Судя по закатному солнцу, до вечерних сумерек оставалось немного. Я освежился бокалом легкого вина и пошел за Терсаном.

По традиции, совет проходил если не в трактире, то в подземном зале. Я сел во главе стола, оглядел лица. Да, девять человек, больше половины. По крайней мере, одно решение они принять могут.

— Ночной удачи и дневного покоя, — приветствовал я. — Давайте приступим к делам.

— Без дел мы бы так борзо не прискакали, — проворчал кто-то.

Я одернул наглеца взглядом и посмотрел на Джарнета — самого пожилого из капитанов. Начинай.

— Маршал вершит судьбу Братства, — начал он, как и положено, в третьем лице, — но маршал не может принимать важные решения, не посоветовавшись с братьями.

— Маршал не принимал, — в тон ему ответил я, — он решил посоветоваться с капитанами.

— Иногда решение что-то отложить само является решением, причем очень опасным, — начал Джарнет, но я его перебил:

— Пока маршал спал, человек в большой маске напрямую стакнулся с капитанами?

Все замолчали. Потом опять заговорил Джарнет.

— Да, нам пришлось поступить именно так. Маршал должен знать…

Пошел нудный треп о том, что я знал и так: нас терпят, но могут и уничтожить, нужно взвешивать действия, некоторые просьбы нужно выполнять даже бесплатно…

Я слушал и понимал: оратор тянет время. Он чего-то ждет. Но чего?

И тут открылась дверь. Появился Ухо — капитан, которого не любят, презирают, но боятся. Если лица всех были напряжены, то его — сияло.

— Введите! — приказал он.