Юмор от авторов Литгорода!

Дорогие читатели, сегодня мы подготовили для вас самые смешные, весёлые, забавные отрывки из наших книг.
Читаем, улыбаемся, жмём на стрелочки и читаем наши литературные анекдоты. Всё лёгкое чтиво ищите по тегу юморинка.
От меня отрывок из книги "Кошки, люди и щепотка магии":

"— Ну… с Ктулху, — Петр посмотрел на застывших товарищей, вздохнул и продолжил громко: — Я вызываю дух графомании. Дух графомании, приди! Заклинаю тебя именем Дарьи Донцовой и Александра Бушкова, явись!

В комнате стояла гробовая тишина. Тарелка лежала на столе, не шелохнувшись.

— Дух графомании, зову тебя. Приди, приди в блеске своих аллюзий и множестве нарративов. Яви нам свет своих дактилей и амфибрахиев. Покажи, что такое истинная ономастика и топонимика…

<...>

Фигура росла, увеличивалась. Вот уже показались складки платья, мощные плечи, проступило и налилось здоровым румянцем лицо: глаза духа взирали на собравшихся сквозь толстые бойницы век и тонкие стекла пенсне в золотой оправе, щеки волнами ниспадали к шее. На торсе обрисовалась… грудь. И какая! Дым на голове сам собой сплелся в тяжелый пучок волос.

Дух обрел плоть и кровь внушительной тетки (во избежание Валька решил называть ее дамой) и завис над столом.

— Ну, — пробасил он. Точнее, она. — Чего надо, гаврики?

— Э-э… кхм…

Первым пришел в себя Петька.

— О, великий дух великой графомании… ой, вечной графомании, спасибо, что посетил нас…

— Чего надо, спрашиваю?

Петька огляделся в поисках поддержки, но кроме затравленных физиономий сообщников ничего не выглядел.

— Мы этого…

— Скорее, того, — дух поводил пальцем у виска.

— Ага. Мы того… — председатель набрался храбрости и выпалил: — Хотим стать талантливыми!

— Молодыми талантливыми? — уточнил дух.

— Угу.

— Ясно. Произведения с собой?

— Какие п-произведения?

— Ваши! Как я, по-твоему, должна оценить масштаб работы? Вдалбливаешь вам, вдалбливаешь, бездари несчастные.

<...>

— Читай, — велела дама Петьке.

— Ночь была темной и мрачной, дождь лил, как из ведра. Амациус, тысячелетний вампир, притаившись за углом дома, высматривал жертву для своего сегодняшнего пиршества. Он потянул носом, наконец почуяв столь приятный для него запах крови. Его губы раздвинулись, из-за рта торчали ужасные клыки…

Дух расхохотался.

— Что? Что-то не так?

— А сопли из-за носа у него не торчали? Следующий!

<...>

Не дожидаясь очередного чтения вслух, тетка заглянула в айпады Сёмы и Нади. Продекламировала:

— Вот утро пришло, солнце тоже проснулось,

Но капает мокрое что-то с ресниц.

А там, за окном все весной захлебнулось,

И песней любви заливается птиц!

Задумчиво прищурила глаз.

— Ладно, мои дорогие, все с вами ясно. Пойду-ка я, пожалуй.

Вскочил Петька.

— Э, а как же талант? Нас же так просто не издадут. Я… я слова нужные знаю! Вот! Графомания наша, сущая в рукописях, да аллегоризируется имя твое, да придет орфоэпия твоя, да будет воля твоя и в наших файлах, как в уже изданных романах. Буквы насущные дай нам днесь, и прости нам орфографию нашу, как и мы прощаем пунктуацию врагов наших, и не введи нас во искушение эвфемизмами, но избавь нас от речевых штампов. Ибо твоя есть проза и поэзия, и драматургия во веки. ППКС.

Взгляд дамы потеплел, приобрел некоторую мечтательность и снисходительность. Дымный образ поплыл, изменяясь. Теперь над столом висел мужик в рубахе и лаптях с длинной, не сильно чесаной бородой.

— Талант… Эх, мои милые, я смотрю, вы все Бронзовый век читаете. А ведь был еще Серебряный. Золотой! Какие люди, какие графы! А француз один, душка, не чета вашим «бронзовым», более тысячи романов и драм… вот это производительность. Трудитесь, мои милые, трудитесь, и все у вас будет".

Еще больше веселых историй по ссылкам: