«Тяжелый случай» для дракона
Восемь женихов отказались от брака, колко указывая на мои пышные формы. Сводная сестра выставила меня на посмешище, отравляя жизнь…
Теперь в теле бедняжки я! И они еще пожалеют о том, как обошлись с ней!
— Если ты затянешь корсет еще туже, Алексия, то твои глаза вылезут из орбит, но талии от этого не прибавится.
Эти слова стали последней каплей для бедной аристократки. Слезы, старый причал, скользкие доски... Алексия не хотела умирать, но судьба распорядилась иначе. Тело досталось мне — Александре Орловой.
В прошлой жизни я была врачом, пахала без выходных и целый год потела в спортзале, сбросив двадцать килограммов.
Ирония судьбы? Нет, чья-то злая шутка! Я очнулась в теле аристократки, которая весит больше, чем я до диеты, да еще и обладает «старческими» белыми волосами.
В активе: восемь отказов от женихов, змея-сестра, одышка и статус посмешища.
В пассиве: мое врачебное хладнокровие и адская усталость. Я не собираюсь рыдать в подушку. Сестру — на место, корсет — в топку.
Но тут на пороге появляется девятый жених. Рафал Авьер. Шрам через все лицо, взгляд убийцы и странная привычка пускать дым носом, когда злится. Все думают, он ошибся дверью. А я думаю, что этот мрачный тип скрывает диагноз поинтереснее ожирения. Ну что ж, милорд, готовьтесь. Прием ведет доктор Орлова!
В тексте есть:
💖 Неунывающая героиня с медицинским цинизмом
💖 Властный герой с чешуйчатым секретом
💖 Бытовое фэнтези и похудение (поневоле)
💖 Юмор и противостояние характеров
Отрывок:
— Если ты затянешь корсет еще туже, Алексия, то твои глаза просто вылезут из орбит, но талии от этого не прибавится. Ты напоминаешь мне гусеницу, которую по ошибке завернули в дорогой шелк: сколько ни утягивай, бабочкой тебе не стать.
Элис стояла у высокого арочного окна, купаясь в лучах полуденного солнца. Она казалась сотканной из света и золота: безупречные локоны, тонкая, словно тростинка, фигура и улыбка, от которой у Алексии внутри все сжималось в ледяной комок.
Алексия сидела в тени, в глубине гостиной, стараясь дышать через раз. Китовый ус корсета впивался в ребра, оставляя синяки, но она терпела. Привыкла терпеть.
— Молчишь? — Элис лениво обмахнулась веером, хотя в комнате было прохладно. — И правильно. Словами тут не поможешь. Как и твоим волосам. Знаешь, я слышала, как служанки шептались: они говорят, что с такими белыми патлами бывают только столетние старухи. Жуткое зрелище. Молодое лицо в обрамлении седой паутины.
Слова падали тяжело, как камни, и каждый удар попадал в цель. Алексия опустила голову, разглядывая свои пухлые руки, сложенные на коленях. Ей хотелось стать невидимой. Исчезнуть. Раствориться в обивке кресла.
На лакированном столике перед ней лежала стопка плотных конвертов с гербовыми печатями. Восемь штук. И восемь миниатюрных портретов в золоченых рамах, которые вернулись домой вместе с письмами.
Это был приговор. Публичный, унизительный и окончательный.
Семья Вайрон объявила о поиске женихов месяц назад. По древней традиции, портреты дочерей были разосланы девяти самым достойным холостякам королевства. Если семья жениха принимала предложение рассмотреть кандидатуру, портрет оставляли. Если нет — возвращали с вежливым письмом.
Алексии вернули уже восемь.
— О, а вот это мое любимое, — Элис подошла к столику и подцепила кончиками пальцев один из вскрытых конвертов. — От барона Крейга. Послушай, какой слог: «Мы ищем для сына спутницу, чья хрупкость пробуждала бы в мужчине желание стать опорой. При всем уважении к дому Вайрон, стать вашей дочери кажется нам слишком… внушительной, а красота — чрезмерно тяжеловесной для юной леди».
