Мой ноябрь. Невидимка.

Всё-таки мощной энергией обладают слова, желания и просто думы. Спонтанная картинка в голове имеет перспективу перестать быть лишь картинкой. Спонтанность рискует пустить корни и дать первые ростки, увы, не винограда, а самого вредного сорняка.

Я желал себе одиночества. Да, желал! Не того сырого и глубокого, в которое провалился теперь. Мне лишь хотелось просто побыть одному. Месяц, два, три, полгода. Относительно недолгий временной отрезок пребывать в самоизоляции, залезть в свой панцирь, стать невидимкой. Дабы шлейф былых событий перестал тянуться за мной, точно вереница гусят, след в след шлёпающих неуклюжим шагом за мамкой-гусыней.

«Мальчик с кофейными глазами». Так обо мне писали в каком-то местном издательстве после очередной премьеры. В дверь стучалась локальная известность, которой я умышленно не намеревался отворять. Мне было противно подобное будущее. Противны слащавость и прилизанность. Пафос и бравада. Напускная заносчивость на фоне бесконечной смены образов в сумасшедшем ритме. Я боялся утратить свою индивидуальность, отчего пошёл другим путём. Собственным. 

Тогда и возжелал одиночества. Той самоизоляции, того панциря, той невидимости. Ненадолго — лишь для передышки. Но я сам себе накаркал…

Возвращаться из армии, откуда меня никто не ждал. Депрессивно спускать в барах заработанные армейские деньги. Просыпаясь, по часу тупо смотреть в стену, осознавая бессмысленность своего бытия. Затем бежать от себя. Бежать в другой город, что был, есть и, вероятно, останется мне ненавистным. Но бежать. В такой же скоп невидимок, среди коих внезапно найти опору. Ярика.

Всесте с ним бок о бок готовить почву к творческим реализациям. Делать первые шаги, выверять схему, репетировать, мечтать. И тянуть за волосы друга, что утопал в болоте, где водился чёрный змей. Из чувства сострадательности, этого коварного чувства, при котором просто-напросто по долгу совести и привязанности не можешь оставить человека на произвол судьбы. Становиться ему нянькой, проводить ликбез, перетягивать его беды на себя. «Мы же друзья: твои проблемы — мои проблемы, значит, вылезать будем вместе…» — думалось мне тогда. Здесь я сделал колоссальную ошибку, на руку которой сыграла моя слепая любовь к ближнему…

Ярика не стало. А я снова обратился в невидимку, понуро скитавшуюся по своему востоку. Мальчик с кофейными глазами превратился в отшельника с бледно-голубыми нижними веками…