Иллюстрации «Замуж не за того брата» 1 часть

Иллюстрации «Замуж не за того брата» 1 часть



— Макс! Макс, чтоб тебя! — прогремел из коридора разъярённый голос будущего тестя, вмиг прервав праздничную болтовню за столом в честь нашей помолвки с Максимом. Затем он распахнул дверь в гостиную ударом ноги и ворвался внутрь со свирепыми от гнева глазами. — Только что звонил Новиков и орал, как резаный, что ты, сучоныш, обрюхатил его дочь! Скажи, что это не так! Клянись, что ты и пальцем не прикасался к его девке?!

Я тоже пристально смотрела на жениха, и от увиденного душа сжималась в комок, а сердце кровоточило и болезненно ныло. Вся его весёлость и уверенность исчезли, на их место пришли вина и растерянность. Опустив глаза, он замер в молчании. 
Это конец. Конец всему. Конец нашей любви. Свадьбы не будет. Какой-то там Новиков сказал правду, его дочь беременна от Максима, иначе бы он это уже опроверг.

— Он молчит, потому что сказать нечего, — злорадно ухмыльнулся Дамир, старший сын Игоря Алексеевича от первого брака и сводный брат Макса. Единственный человек за столом, которому эта гадкая ситуация доставляла явное удовольствие. 
До скандала он лишь презрительно поглядывал на всех, пропускал тосты, не пил, почти не ел. Сидел с надменной физиономией, будто одним своим присутствием делал остальным великое одолжение. Терпеть его не могу. Циничный, заносчивый, высокомерный. Единственный плюс — это внешность. Однажды я показала его фото сокурсницам, девчонки от восторга визжали, но лишь потому, что он в их присутствии не открывал рот, не изрыгал яд и не смотрел на них, как на самое большое в мире ничтожество. 
К слову, Дамир меня тоже не жалует. Когда Игорь Алексеевич представил меня ему как невесту Максима, он мазнул по мне скучающим взглядом и иронично, якобы в шутку сказал: «Настя с Максом — идеальная пара, мажор и безмозглая Барби».

Смотрю, как удаляется хрупкая фигурка Анастасии. Ей удалось сегодня меня удивить. То, что ей замена жениха, как кость в горле — было сразу понятно. У них же с Максом якобы случилась любовь. Но я был уверен, что против деда, она не пойдёт, а если и посмеет возразить, то начнёт слезливо и жалобно поскуливать. А она, вон как, чётко и без истерик обозначила свою позицию.
До сегодняшнего дня я считал, что у Аси в голове одна, да и та прямая извилина. Признаю, был не прав. У неё их там штуки три. В любом случае немного, не особо ошибся. Будь она умней, не влюбилась бы в придурка Максима, и ему бы девушка с интеллектом вряд ли понравилась. Хотя последнее не обязательно. Макс девиц выбирает исключительно по упаковке, а что там внутри ему неинтересно. А у Аси с упаковкой полный порядок. Десять из десяти.

— Когда вы вчера уехали, отец потащил меня к Новиковым. Кольцо купили, цветы, все дела. Заставил меня сделать предложение Софии. Её папаша нас благословил. И главное, у всех были такие довольные хари, будто всё нормально, так и должно быть. Бесят все. Особенно Софа, светилась прямо вся, как гирлянда. Неужели не понимает, что на хрен мне не сдалась?! — рассказывал Максим, сокрушаясь, а под конец, вымещая злость, пнул урну.
В сердце щемило, губы от обиды и жалости к себе дрожали. Макс скоро женится. И не на мне. Хотелось лечь на землю и сдохнуть.
— Дату назначили? — спросила я.

— Я не представляю, что в моей жизни не будет тебя, — сокрушённо прошептал Макс, шмыгнул носом и отвернулся, но я всё равно поняла, что он смахнул слезу. Отчего у меня в горле образовался ком, задрожал подбородок, а из глаз хлынул целый поток.
Больше всего на свете мне хотелось подойти к Максиму, крепко прижаться, обнять его, поцеловать, ощутить тепло его тела, почувствовать вкус губ, и пусть это будет наш самый горький и последний поцелуй, но он будет. С другой стороны, я понимала, это уже не мой мужчина, чужой, какая-то девушка носит его ребёнка, они скоро поженятся. Этот поцелуй не принесёт облегчения, а сделает только больнее, после него на сердце останется лишний незаживающий шрам.
— Прощай, Макс, — выдавила я из себя, встала с лавочки и пошла...

— Шестнадцать лет назад я похоронил единственного сына, твоего отца, — со скорбным лицом начал дед. — Я взял тебя к себе, потому что был обязан. Ты — моё продолжение, продолжение моего Димки. А твоя вечно бледнеющая и бесполезная мамаша — нет. И тем не менее все эти годы я давал ей кров, кормил, одевал, мой водитель половину рабочего времени мотается с ней по цирюльням да по массажам. Если мы не договоримся, я выпру её и сниму с довольствия. Ну как, внучка, наши взгляды на жизнь по-прежнему смотрят в разные стороны или взяли курс на сближение? 
— Если уйдёт мама, уйду и я, — пригрозила я деду, хотя была почти уверена, что шантаж не сработает. 
— За ноги не стану держать. Катись, — дед широко улыбнулся, демонстрируя белоснежные, идеально ровные вставные зубы. — Ты уже взрослая. Тебе помыкаться да поголодать пойдёт только на пользу. Научишься ценить, что имеешь, коза неблагодарная.

Мы с дедом всё обсудили. Я сказала своё слово, он озвучил своё. Как правило, после грызни, он не прибегает за добавкой, чтобы ещё покусать. Поэтому я надеялась на передышку хотя бы до завтрашнего утра. Но не тут-то было… 
Дед – настоящий энергетический вампир. Питается эмоциями окружающих. И не абы какими, а исключительно отрицательными. Радость и смех для него, что-то вроде помоев, не пригодных к употреблению, зато страх, обида и боль — настоящее лакомство. 
После нашего разговора он остался голодным. Даже чуть-чуть не перекусил. Да, я нервничала и злилась, но недостаточно сильно, почти незаметно, так как уже заранее знала примерный сценарий нашей беседы, её итог и была морально готова. 
Голодным дед не любит ходить, у него тогда скачет давление, шумит в голове, ощущается слабость и общее недомогание. Дабы не мучится, он на своих костлявых ногах приковылял к комнате мамы, распахнул дверь, чтобы я всё слышала, ведь наши спальни находятся напротив друг друга, и с остервенением приступил к ужину.

С воплем: «Верни!» я ринулась в бой, пытаясь отвоевать телефон, но Градов легко и непринуждённо скрутил меня, закинул себе на плечо и бросил на постель. 
Сволочь. Мне просто повезло, упади я на десять сантиметров правее, ударилась бы головой о край чемодана, и доктор в травмпункте поставил бы мне диагноз — «черепно-мозговая». 
— Полежи, отдохни, неугомонная. Ты всегда такая, или утром перепила кофе? 
— Нет, не всегда. Здесь я обоснованно набросилась на человека, а обычно делаю это просто так или потому что Сатурн вошёл не в тот дом. Могу исцарапать, отпинать, искусать. Умные люди, вроде тебя, обходят меня за три километра. Так что беги, пока цел, — проворчала я, сдувая с лица нависшие волосы и одновременно поправляя задравшуюся футболку. Затем, присев, указала на дверь. — Чего стоишь? Выметайся!